Местом, где минуты и секунды действительно ценились на вес золота, была биржа. И именно здесь Эдисон решил найти применение своему изобретению. Весной 1869 года совершенно без денег он появился на Нью-Йоркской фондовой бирже. Здесь Эдисон познакомился с Маршалом Леффертсом, президентом Gold & Stock Telegraph Company, и рассказал ему о своем проекте автоматического указателя биржевых котировок (позже названного тиккером). Леффертс спросил, во сколько Эдисон оценивает свой аппарат. Изобретатель рассчитывал получить $5 тыс., но не решился назвать такую сумму. Он был готов согласиться даже на существенно меньшее вознаграждение, лишь бы изобретение было наконец востребовано. Дрожащим голосом Эдисон предложил покупателю самому назначить цену. И получил чек на 40 тыс.! Позже Эдисон говорил, что это был единственный случай в его жизни, когда он чуть не потерял сознание.
Став обладателем огромного капитала, Томас Эдисон открыл мастерскую по производству и ремонту тиккеров. Скоро у него было уже пять мастерских, где работали 150 человек. Вскоре вместе с другом он основал собственную компанию Pope, Edison & Co. и за следующие пять лет получил несколько патентов на усовершенствованные модели телеграфа (в частности, на квадруплексный телеграф, позволявший передавать до четырех сообщений по одному проводу одновременно), а также на «электрическое перо» – прообраз современного электронного.
В эти же годы Эдисон женился. Первых двоих детей (всего их было трое), дочь и сына, он в шутку прозвал Точкой и Тире. А в 1876 году открыл собственную лабораторию в городке Менло-Парк в штате Нью-Джерси – первую в мире «фабрику изобретений», откуда они посыпались десятками, а затем и сотнями. Всего через несколько лет эта маленькая деревушка стала известна всему миру.
В марте 1877 года механик, работавший у Эдисона, получил от шефа краткое техническое задание и чертежи неизвестного прибора. На полях одного из них была пометка, определявшая размер вознаграждения, – $18. Сроки изготовления прибора оговорены не были, но механик, хорошо знавший привычки хозяина, понял, что на раздумья нет ни секунды – прибор нужен Эдисону в ближайшие дни. Проработав без перерыва почти 30 часов, механик изготовил первый в мире аппарат, способный записывать и воспроизводить человеческий голос, – фонограф.
Испытания были проведены немедленно. Когда аппарат, шипя и скрипя, воспроизвел голос Эдисона, изобретатель и его ошеломленные сотрудники долго не могли прийти в себя. Раньше всех зрел план коммерческой раскрутки нового аппарата. Он отправился в Нью-Йорк, где первым делом запатентовал прибор, а затем продемонстрировал, как он действует, в редакции журнала Scientific American в присутствии нескольких журналистов из других изданий. На следующее утро о фонографе сообщили все ведущие газеты Америки.
В Менло-Парк хлынул поток посетителей. Желающих побывать в лаборатории Эдисона было столько, что руководству железной дороги пришлось пустить дополнительные поезда. Заплатив за вход, каждый экскурсант за дополнительную плату мог получить валик с записью своего голоса. Так Эдисон не только собрал деньги, необходимые для организации серийного производства фонографов, но и создал рынок для их сбыта.
Фонографы приносили Эдисону стабильный годовой доход в несколько сот тысяч долларов. Но еще большую прибыль получали пиратские студии звукозаписи: они, в отличие от предприятий по производству фонографов, не платили изобретателю за использование патента. Примерно такая же судьба постигла другое изобретение Эдисона – лампу накаливания. Не помогли даже огромные затраты на защиту авторских прав. С 1885 по 1901 год Эдисон потратил на судебные издержки по защите патентов на отдельные элементы системы электрического освещения более $2 млн. Судебные дела были возбуждены против двухсот человек.
К 40 годам Эдисона знала не только Америка, но и весь мир. Помимо фонографа, он создал электровоз, щелочную аккумуляторную батарею и первые говорящие куклы, изобрел оригинальный способ обогащения железной руды и предсказал грядущую эру железобетонного строительства – и это не считая сотен самых разных усовершенствований уже существовавших приборов.
Но настоящим триумфом «чародея из Менло-Парка», как прозвали Эдисона американские газетчики, стала все же электрическая лампа накаливания, произведшая переворот в жизни людей конца XIX века. Причем революцию вызвало скорее не само появление лампы в 1879 году, а разработанная Эдисоном система производства и потребления электроэнергии, рассчитанная на городской район и даже на целый город. В качестве эксперимента и одновременно в рекламных целях Эдисон электрифицировал квартал нью-йоркской улицы Перл-стрит в нижнем Манхэттене, где располагалось несколько финансовых учреждений и редакций газет. Первоначально было зажжено 400 ламп, но к концу года число клиентов компании превысило полтысячи, а количество установленных ламп – 10 тыс.
Электричество еще не успело превратиться в привычную деталь быта, и организованные компаниями Эдисона иллюминации, приуроченные к различным торжествам, будь то парижская Электрическая выставка 1881 года или церемония коронации царя в Москве, неизменно вызывали триумф. Эдисон выполнил заявленную сверхзадачу: сделать электрическую лампочку столь дешевой и простой в употреблении, что зажигать свечи по сравнению с этим стало роскошью.
А закончилась «электрическая эпопея» Эдисона победой над главным конкурентом – компанией Westinghouse, а также слиянием в 1892 году двух компаний, Edison General Electric с Thomson-Houston, в результате которого образовался всем известный гигант General Electric.
Среди тысячи с лишним изобретений Эдисона едва ли не главным стало то, на которое на первых порах обращали мало внимания, да и о патенте здесь речи быть не могло. Его лаборатория в Менло-Парке стала первым в истории центром, предназначенным для крупных научно-исследовательских работ, прообразом того, что позже назовут «мозговым центром» (буквально – «котлом мыслей», think tank).
Создать свой научно-исследовательский комплекс Эдисон смог после первого финансового успеха – изобретения квадруплексного телеграфа в 1874 году. Заказы сыпались один за другим, и благодаря заключенному спустя два года выгоднейшему контракту с компанией Western Union изобретатель смог купить солидный участок земли в Нью-Джерси и нанять сотни талантливых умов и рук со всей страны.
«Фабрика изобретений» представляла собой комплекс фабричных цехов, лабораторий, офисов и научно-технической библиотеки, хранившей всю доступную на тот момент справочную литературу по различным областям знаний. Эдисон повторял, что предпочитает иметь под рукой все необходимое, так же как и то, что может оказаться необходимым потом, – сколько бы это ни стоило.
В лаборатории не просто вместе работали – там вместе жили. Никакого нормированного рабочего дня не было в принципе, а когда работа заходила в тупик и силы сотрудников были на пределе, босс объявлял отбой. Оборудование и чертежи сдвигали в сторону, вместо них на столах появлялись крекеры, ветчина, сыр, газировка и пиво. Эдисон частенько лично садился за находившийся тут же небольшой орган, и начинался общий «отходняк» с пением и танцами. Отдохнув, все снова принимались за работу, нередко, правда, засыпая на рабочем месте.
«Чародей из Менло-Парка» первым же внедрил практику подробного анкетирования нанимаемых сотрудников. Причем среди вопросов могли встретиться и такие: кто такой Плутарх и где находится Волга? Эдисон считал, что изобретателю прежде всего необходим широкий кругозор и незашоренность мышления, и если надо было выбрать из пары «узкий специалист или дилетант с воображением», часто выбор падал на последнего. Гений изобретательства, сам не имевший формального образования и в ряде областей демонстрировавший поразительное невежество (он, к примеру, так и не освоил высшей математики), Томас Эдисон прекрасно усвоил парадоксальную истину: чтобы изобрести что-то действительно невероятное, порой лучше не знать, что специалисты считают это невозможным.
При этом эффективность методики, созданной Эдисоном, все же была не такой высокой, как может показаться с первого взгляда на список патентов «чародея» и его учеников. Во всех биографиях Эдисона приводится цитата его коллеги и конкурента Никола Теслы, который, что скрывать, завидовал если не изобретательскому таланту Эдисона (сам Тесла тоже сделал в электротехнике немало), то по крайней мере его железной деловой хватке: «Если бы Эдисону пришлось найти иголку в стоге сена, он не стал бы терять время на то, чтобы определить ее наиболее вероятное местонахождение. Напротив, он немедленно, с лихорадочным прилежанием пчелы начал бы осматривать соломинку за соломинкой, пока не отыскал бы искомое».
