отсчитывал оставшиеся мгновения:
– 30 секунд… 10 секунд…
Старт
Фил Хилл со всех ног кинулся к своему автомобилю. Через правую дверь он запрыгнул в кабину и включил зажигание. V8 ожил. Как обычно, нажал на педаль сцепления, переключился на первую, вдавил газ, отпустил сцепление, и… двигатель заглох. Хилл смотрел, как одна за другой отъезжают машины и исчезают на трассе. Шум стоял оглушительный, даже сквозь беруши. И вот он остался на старте один. Это казалось невероятным, но машина просто не двигалась с места! Из бокса, разинув рты, беспомощно наблюдали механики и менеджеры Ford. Когда Хиллу все-таки удалось завестись, он в полном одиночестве, позади всех начал набирать скорость, в ярости переключая передачи.
Уже тогда Хилл понимал: что-то в машине отказывается работать. Что-то пошло не так.
…
Сертис первым ринулся со старта в образовавшийся между машинами просвет, поднялся по небольшому склону направо и въехал под мост Dunlop. Ему нравилось покрытие «Ле-Мана», «ровное, как бильярдный стол». Два других Ferrari атаковали его, и он оказался третьим.
Ничего, предстояла еще долгая гонка.
Первые круги были одними из самых опасных. В плотном потоке неопытные пилоты на высоких скоростях сдирали краску о борта соперников, а это порой заканчивалось плохо. Самым разумным было как можно раньше оторваться от этого сброда. Сертис сфокусировался на трассе. Каждым нервом, каждым рефлексом он реагировал на движение своего автомобиля и машин вокруг. В ближнем бою Сертис был беспощаден. Он мог обогнать любого гонщика, даже самого уверенного в себе, сломать его концентрацию и оставить с носом. Выйдя на прямую Мульсан, Сертис застегнул ремень безопасности – после старта пилоты на трассе «Ле-Ман» могли сделать это только здесь, где руль можно придержать коленями.
Когда он вернулся к трибунам, завершив первый круг, Ferrari продолжали удерживать три первые позиции. Маршал по центру дороги желтым флагом предупреждал об опасности: на асфальте уже блестели пятна машинного масла.
В кокпите время течет как в замедленной съемке. «В начале [гонки] 200 км/ч ощущаются как 260 км/ч, – написал однажды Сертис. – Но с опытом эти 200 км/ч воспринимаются уже как 100 км/ч». Маневрируя на извилистом спуске «эсок» на втором круге, он увидел в зеркало заднего вида «морду» Ford GT40. Машины разделяли считаные метры. Сертис переключился на вторую и вошел в правый поворот Тертр-Руж, за которым начиналась прямая Мульсан. Он резко газанул, но Ford остался в его воздушном мешке. Третья передача, четвертая, пятая. Ferrari Сертиса разогнался до 305 км/ч. Мир снаружи потерял свои очертания и превратился в сплошное разноцветное месиво, словно его засасывало гигантским пылесосом.
Неожиданно Ford нырнул влево и пошел на обгон. Это был участник под номером 11. Ричи Гинтер пронесся мимо на скорости, которой легендарная прямая Мульсан еще не знала. Сертису оставалось лишь смотреть через лобовое стекло, как тот уносится вперед.
…
В ложе для прессы ведущий ABC Джим Маккей, перекрикивая шум, орал в микрофон, пытаясь записать на пленку материал для следующего выпуска «Большого мира спорта»:
– С трассы сообщают, что Ричи Гинтер, который уже продвинулся с восьмого на четвертое место, обогнал еще несколько машин. Говорят, что фактически со второго круга Ричи Гинтер возглавил гонку на своем белом Ford с голубыми полосками. Американские гоночные цвета лидируют в «Ле-Мане»! А вот и он, в правой части вашего экрана. Посмотрите на этот приземистый Ford! Никогда не видел такой низкой машины!
…
Фил Хилл вылез из автомобиля и пошел в бокс, пока механики копались в моторном отсеке. Минуты шли одна за другой, унося с собой надежды Хилла на победу. Виновником оказался засор в жиклере одного из карбюраторов Weber. Машина просто не могла дышать. Эти итальянские карбюраторы были настолько сложными, что часто ставили механиков в тупик. Где, черт возьми, носит этого представителя Weber? Сквозь рев моторов и гул голосов до Джона Уайера донесся окрик из толпы. Он взглянул наверх и увидел того самого человека из Weber, который позарез был нужен здесь.
– Что вы там делаете?
– Мне не сделали пропуск на пит-лейн!
Прошло еще прилично времени, пока карбюратор привели в чувство и Хилл смог продолжить гонку. Запрыгнув в кокпит, экс-чемпион начал пробираться сквозь плотный поток машин. На тот момент он был на 44-м месте, потеряв в общей сложности 22 минуты. Чтобы отыграть у Ferrari такое отставание, нужны были способности супергероя. Впрочем, Хилл знал эту трассу лучше, чем кто бы то ни было.
Бешеная скорость
Выйдя на трассу, Хилл сразу же выдал серию идеальных кругов. Опыт подсказал ему, как наверстать упущенное время, не перегружая при этом двигатель. На гоночной трассе есть только один кратчайший маршрут, когда в каждом повороте соблюдается идеальная траектория. Хилл проходил их буквально в паре сантиметров от обочины. Великий гонщик на выносливость проявлял своего рода сострадание по отношению к машине, к ее многочисленным движущимся деталям, позволяя ей дышать свободно и не перенапрягать свои механические мышцы.
Победа или провал в гонке во многом зависят от показаний тахометра, циферблат которого у GT40 находился прямо по центру приборной панели. Если Хилл планировал пройти поворот на 4500 об/мин, то 4400 об/мин было бы просто недостаточно. Следует понимать, что к финишу гонки двухсекундная разница во времени прохождения круга складывается примерно в 40 дополнительных километров.
Итак, болельщики с трибун наблюдают, как Ford Хилла с визгом выходит из поворота Мезон-Бланш и проносится мимо боксов. Когда он пересекает линию старта/финиша, разом щелкают сотни секундомеров. Вот он идет на четвертой передаче при 5700 об/мин, удерживая скорость около 300 км/ч. Слегка уходящий вправо подъем выводит его под мост Dunlop. Чуть ослабить педаль газа, потом снова разогнаться и уже на скорости 295 км/ч промчаться по спуску к «эскам». Плавными четкими движениями переключиться на третью, затем на вторую передачу. Нельзя понижать передачи слишком резко, чтобы исключить избыточную нагрузку на зубья шестеренок и диск сцепления. Из «эсок» нужно выйти на второй передаче при 5800 об/мин на скорости около 132 км/ч. Сразу жесткое торможение до 105 км/ч и вход в крутой поворот, за которым ждет прямая Мульсан. Третья передача, четвертая. Перегрузка вжимает Хилла в сиденье. Он бросает взгляд на тахометр: 6100 об/мин. Послушный нажатию педали двигатель разгоняет спорткар до 320 км/ч.
Ближе к концу прямой пройти слепой правосторонний изгиб Ла-Гранд-Курб. За ним – поворот Мульсан. Это самый тяжелый для тормозов поворот не только в «Ле-Мане», но и на всех гоночных трассах мира. Снять ногу с педали газа и позволить машине какое-то время катиться по инерции. Затем резко вдавить тормоз и понизить передачу: третья, вторая, первая. Выхлопные трубы выплевывают фонтаны искр, чугунные тормозные диски раскаляются и становятся огненно-красными. Поясной ремень впивается в тело. Хилл поворачивает направо на 56 км/ч.
Опять резко выжать газ. Вторая, третья. Справа
