европейских гонках, но ключевые из них только три: «2000 километров Дайтоны» в феврале, «12 часов Себринга» в марте и «24 часа Ле-Мана» в июне.
После демонстрации автомобилей все отправились в ближайший отель Mission Inn, чтобы отметить событие. GT40 трейлерами перегнали в Лос-Анджелес, на новую фабрику Shelby American, где команда Шелби уже ждала их.
На фоне новой фабрики старая мастерская в Венисе выглядела как маленький гараж. Теперь Shelby American располагалась в двух огромных ангарах общей площадью почти 9000 кв. м. Еще недавно компания North American Aviation строила здесь истребители Sabre. Весь участок занимал 5 га и являлся частью Международного аэропорта Лос-Анджелеса. Официальная дата переезда была намечена на 1 марта 1965 г., но ангары уже вовсю заполнялись оборудованием. В одном из них разместились гоночная мастерская и административные помещения, в другом – сборочный цех, где должны были вручную ежемесячно собирать около 125 автомобилей Cobra и Shelby Mustang. Площадка перед ангарами быстро почернела от тормозных следов. Днем барабанные перепонки на прочность испытывали взлетающие в аэропорту самолеты, а ночью – машины, которые пилоты Shelby American гоняли под звездным небом по взлетно-посадочным полосам полигона.
Через три года после дебюта Cobra на Нью-Йоркском автосалоне Шелби стал крупнейшим независимым производителем спорткаров в США с объемами продаж более $10 млн в год. На фабрике работало около 200 человек. Хотя публично Шелби и объявил Энцо Феррари своим заклятым врагом, его собственная организация поразительным образом напоминала производство в Маранелло. Шелби превратился в эдакого американского Феррари – харизматичного лидера небольшой автомобильной компании, производящей спорткары и гоночные машины ручной сборки. Однако, в отличие от заокеанского затворника, по складу характера Шелби был шоуменом.
Он постоянно бывал в разъездах. На фабрике он все время бегал из одного здания в другое, из кабинета в кабинет. Его ноги по скорости не уступали хорошо подвешенному языку. Один из посетителей оставил такое воспоминание: «Шелби беспрерывно расхаживает, будто шериф из вестерна, ожидающий нападения из-за каждой двери в своем городке». Он перемещался так быстро, что его отчаявшейся секретарше пришлось подать заявление об уходе.
– Чтобы за ним поспевать, нужно гнать со скоростью полторы сотни в час, – сказала она, – а я старомодная девушка, не могу выжимать больше сотни.
Вот Шелби звонит кому-то из своего офиса:
– Привет, ушлепок! Я когда услыхал, что ты там учудил, мне будто в задницу шрапнелью пальнули. Может, тебе и плевать, мол, пусть себе глотку рвет, но я все равно скажу: у стада баранов мозгов больше, чем у тебя! Вкурил?
А вот он на собеседовании с потенциальной секретаршей:
– Так как насчет поработать в змеином логове на настоящего змея?
За ту весну произошло немало изменений. Кое-кто из старой гвардии отказался переезжать в ангары на летном поле. Здесь было слишком пафосно: работать приходилось в униформе, про пятничные попойки в «Черном ките», продолжавшиеся до самого закрытия, можно было забыть. Некоторые работники Shelby получили повестки от Дяди Сэма и собирали вещи не на гонку, а во Вьетнам.
…
Кен Майлз работал днем и ночью, чтобы подготовить GT40 к «Дайтоне», где ему предстояла встреча с Ferrari. На все у команды было восемь недель, а машины так часто перекраивались, что к этому моменту полностью утратили свои первоначальные конструктивные параметры.
– Может показаться странным, но первое, что мы сделали, – это вернули автомобили к их изначальному виду, – сказал об этом этапе Майлз.
Однажды утром он с командой Shelby American отправился к северу от Лос-Анджелеса, в Уиллоу-Спрингс, где в глубине пустыни Мохаве находилась гоночная трасса. На ней имелись длинные прямые участки и быстрые крутые повороты, прямо как на трассе «Ле-Ман». Место было просто кошмарное. Всем пришлось надеть сапоги, поскольку пустыня кишела гремучими змеями, и очки, чтобы защитить глаза от песка, поднимаемого ветром. Ребята из Aeronutronic, аэрокосмической компании, принадлежащей Ford, встретили команду Shelby American. Aeronutronic базировалась в Калифорнии, там работали специалисты в области приборостроения и аэродинамики ракет, разгонявшихся почти до 29 000 км/ч. Вместе они готовились провести эксперимент.
Специалисты Aeronutronic установили вместо пассажирского сиденья GT40 компьютер – самое продвинутое в мире на тот момент вычислительное оборудование для космических полетов. Компьютер занял половину внутреннего пространства автомобиля. Датчики собирали показания давления и температуры в системе воздуховодов машины. Затем данные передавались специалисту в мобильную лабораторию, размещенную внутри фургона, стоявшего тут же на обочине. Осциллограф, установленный в кабине пилота, фиксировал на бумажной ленте обороты двигателя. Насколько известно, это был первый в истории пример использования компьютерного оборудования для разработки гоночных машин прямо на трассе.
Параллельно с этим Кэрролл Смит, менеджер гоночной команды GT40, собирал данные по аэродинамике дедовским способом. С помощью скотча он заклеил плотными рядами отрезков хлопчатобумажной пряжи правый борт автомобиля (со стороны водителя). Движение этих легчайших индикаторов позволяло пилоту и наблюдателям со стороны видеть направление воздушного потока во время езды. Майлз надел шлем и начал не спеша нарезать круги. Рядом с ним ехала другая машина, из которой фотограф снимал на Polaroid колыхание пряжи.
В результате проведенных в Уиллоу-Спрингс исследований команда обнаружила, что из-за неудачной конструкции воздуховодов теряется как минимум 76 л. с. Воздух попадал внутрь машины, но не имел эффективного выхода из нее. В течение следующих недель Майлз и главный инженер Фил Ремингтон модернизировали воздуховоды, а также систему смазки. Они отказались от итальянских спицованных колес в пользу дисков из магниевого сплава от Halibrand, тем самым облегчив их почти на 14 кг, и взяли более широкие задние шины Goodyear, чтобы улучшить сцепление с дорожным покрытием. Установили более мощные передние тормоза, чтобы машина быстрее входила в повороты. Двигатели были настроены на выдачу 450 л. с. с большим крутящим моментом. Шелби не был в курсе, но некоторым членам его команды пришлось поддерживать себя во время ночных смен амфетаминами.
К ангарам в этот период частенько наведывались журналисты в попытке раскопать сенсацию. Никто не знал, что происходит за плотно закрытыми воротами Shelby American. В отличие от старой мастерской Шелби в Венисе, где действовала политика открытых дверей, здесь, чтобы попасть внутрь, каждый должен был пройти пост охраны.
– У нас есть несколько преимуществ перед теми, кто уже баловался с этой машиной, – сказал Майлз в коротком интервью за несколько дней до «Дайтоны». – Мы можем оперативно реагировать на разные предложения, организовывать что-то прямо здесь и сейчас. Нам не нужно проходить сложные формальные процедуры согласования изменений дизайна. Если мы решаем, что нам что-то не нравится, то просто берем ножовку и отпиливаем лишнее. Практически все, что мы сейчас делаем, – экстренные меры. Но если кто-то и способен это сделать, то только мы.
…
Майлз привык к тяжелой работе. Последние два десятка лет он строил автомобили и участвовал в гонках, постоянно переезжая из мастерской в мастерскую, из мотеля в мотель. Свое
