Беркли. Более оригинально эту систему удалось распространить и на элемент № 98. По свойствам он напоминает диспрозий — по-гречески «труднодоступный». Сиборг и Джиорсо быстро вышли из затруднительного положения. Они учли, что столетие тому назад было очень трудно достигнуть их родного штата, и назвали новый элемент его именем — калифорний.
Рождение в чреве дракона
В ноябре 1952 года в отдаленном районе Тихого океана на несколько километров над поверхностью воды поднялся гриб термоядерного взрыва. Соединенные Штаты проводили испытательную операцию «Майк». На огромной скорости сквозь облако взрыва прошли реактивные самолеты с укрепленными в специальных камерах бумажными фильтрами. Одновременно радиоактивные продукты были собраны на оказавшемся поблизости небольшом атолле. Материалы отправили для изучения в различные лаборатории США.
В Беркли группе Сиборга сразу же удалось обнаружить в них атомы нового элемента. Чтобы получить его в большом количестве, на атоллах недалеко от места взрыва были собраны сотни килограммов коралловых отложений. Под кодовым названием «дорогостоящая грязь» радиоактивные продукты поступили на дальнейшую обработку. «Грязь» действительно оказалась дорогостоящей. Из нее сразу же были выделены элементы № 99 и 100 — эйнштейний и фермий.
Гленн Сиборг считает, что эйнштейний — последний элемент, который удастся получить в заметном количестве. Период полураспада более тяжелых элементов слишком мал, и они мгновенно распадутся.
Под звон пожарного звонка
В 1955 году выполнен самый изящный и наиболее совершенный опыт в истории трансурановых элементов. В результате последний достоверно установленный элемент современной периодической таблицы был подтвержден всего на 17 атомах.
Сразу же возникли затруднения. Не было надежды выделить элемент № 101 на ионообменной смоле. Ожидался слишком небольшой период полураспада — меньше 10 минут. Сама мишень состояла из исчезающе малого количества калифорния — около 1 миллиарда атомов. При ее облучении в течение многих часов пучком альфа-частиц рассчитывали получить только один атом элемента № 101.
По-видимому, можно было рассчитывать только на подтверждение по энергии испускаемых альфа-частиц. Но на пути встало роковое сходство. Радиоактивный газ радон, присутствующий в почти незаметной концентрации в воздухе, распадаясь, выбрасывает альфа-частицы равной энергии.
Новая возможность появилась уже после того, как опыты были в разгаре. Оказалось, что элемент № 101 быстро превращается в фермий (№ 100), атомы которого способны к самопроизвольному делению. Радиоактивные осколки ионизируют частицы воздуха, и счетчик фиксирует резкий скачок ионизации.
Элемент № 101 был подтвержден одной памятной ночью после долгих безуспешных попыток, о которых лучше всего сможет рассказать непосредственный участник этого события — Гленн Сиборг:
«Атмосфера уныния царила в нашей лаборатории. При попытке синтезировать и идентифицировать элемент № 101 мы выполнили ряд весьма тщательных опытов, которые оказались неудачными. Наконец был поставлен последний опыт, на основе которого можно было лишь с большой натяжкой предвидеть возможность некоторой удачи. В лучшем случае изготовленная нами ничтожная проба могла содержать один или два атома ускользавшего из наших рук элемента № 101. Мы ожидали затаив дыхание показаний прибора, связанного с ионизационной камерой… Прошел час. Ночь уже была на исходе. Ожидание казалось бесконечным. И, наконец, перо самописца стремительно двинулось к середине шкалы и вернулось обратно, оставив позади тонко очерченную красную линию. Такой скачок ионизации ни разу не наблюдался при исследовании природных радиоактивных материалов… По-видимому, вероятным было считать, что этот скачок действительно является сигналом ожидаемого расщепления. Наблюдение продолжалось. Примерно через час перо зарегистрировало второй такой же скачок. Теперь мы были уверены, что присутствуем при распаде двух атомов элемента № 101 и можем вписать его в существующий список химических элементов».
Еще одна интересная деталь. Счетчик был присоединен к оглушительному пожарному звонку. Рождение каждого нового атома сто первого элемента сопровождалось мощным трезвоном и радостными возгласами.
Элементу № 101 присвоено имя Менделеева. Сейчас можно получать уже более 100 атомов менделеевия одновременно.
Самые последние
В 1957 году в печати появились сообщения о синтезе элемента № 102. Шведские исследователи назвали его нобелием. Правда, работы советских ученых во главе с Г. Н. Флеровым и американских физиков не подтвердили эти результаты: в их опытах были получены другие изотопы элемента № 102. Возможно, что для него примут другое название. На Второй Женевской конференции по мирному использованию атомной энергии предлагалось дать ему имя резерфордий, в честь Эрнеста Резерфорда. В 1961 году появилось сообщение о синтезе элемента № 103, названного лоуренсием (в честь создателя циклотрона Лоуренса).
Видимо, не за горами и синтез элемента № 104.
Это произошло весной 1954 года. Крохотное японское суденышко рыбачило на просторах Тихого океана. Рыбакам везло: в трюмах уже плескалось 40 тонн рыбы, а погода обещала оставаться по-прежнему прекрасной. Недаром же судно называлось «Дайго фукурю-мару», что значит «Счастливый дракон». Хозяин уже потирал руки, мысленно прикидывая сумму выручки, как вдруг улыбка фортуны сменилась зловещей гримасой.
Несчастье свалилось словно снег на голову.
В 4 часа утра 1 марта небо на горизонте внезапно осветилось заревом необыкновенной яркости. Спустя несколько мгновений донесся оглушительный грохот. Между 6 и 7 часами утра солнце померкло, скрытое аркой туч, а с неба посыпался какой-то удивительный снег, сухой, как бумага. Белые хлопья летели так плотно, что за их завесой нельзя было ничего разглядеть даже в двух шагах. Они покрыли сплошным налетом палубу корабля, забились во все щели, запорошили глаза и уши моряков, осели в волосах, проникли в легкие, попали под одежду, застряли в ее складках. Не прошло и 3–4 часов, как у рыбаков началась ужасная головная боль, тошнота, рвота. Команда почувствовала себя настолько скверно, что уже не могла продолжать работу. Раздосадованному хозяину ничего не оставалось делать, как повернуть к берегам Японии.
Путь от Маршалловых островов до маяков Страны Восходящего Солнца для скорлупки, на которой не осталось ни одного здорового члена экипажа, был не легок и не скор. Только 13 марта добрался «Счастливый дракон» до порта Яидзу. Выслушав короткий рассказ капитана, власти сразу же смекнули, в чем дело. Пострадавших тут же поместили в больницу, а «Счастливого дракона» пришлось сжечь.
Странный снег оказался радиоактивным пеплом.
Через семь месяцев, несмотря на все принятые меры, от тяжелого поражения печени скончался радист судна Аикиши Кубояма. Очень тяжело протекала болезнь и у 22 других моряков. Да это и понятно. По расчетам ученых, страшный пепел обладал активностью чистого радия. Полтонны такой пыли вполне хватит, чтобы уничтожить всякую жизнь на территории в 250 тысяч квадратных километров, а это превышает площадь Великобритании. За много часов доза облучения составила несколько сот рентген,
