Ознакомительная версия.
Татьяна Петровна Григорьева
Китай, Россия и Всечеловек
Причина успеха китайской цивилизации, которую еще называют «конфуцианской», в опоре на традицию – культурную, мировоззренческую, насчитывающую не одно тысячелетие. В ее основе лежит И цзин – «Книга Перемен», расписавшая в 64 гексаграммах чередующиеся ситуации, обусловленные разным соотношением двух космических сил Инь-Ян, с которыми любому человеку надлежит считаться, чтобы не отпасть от Пути. «Одно Инь, одно Ян и есть Путь. Следуя ему, идут к Добру (Шань)» – сказано в древнем комментарии к И цзину. Восходят к совершенству, не навязывая себя Природе, а следуя ее законам.
Мудрость древних позволила избежать односторонности, признать взаимное Равновесие, а не борьбу Путем к Гармонии. Потому и назвали подвижное Равновесие-Хэ «совершенным Путем Поднебесной», следуя которому избегают крайности. Избегая крайности, преодолевая себя, человек становится Триединым с Небом и Землей, выполняет свое назначение – одухотворяет сущее. Но лишь прошедший свой Путь сполна, достигший Просветления способен узнать «волю Неба», стать в Троицу с Небом и Землей. Движение, таким образом, происходит не только по горизонтали, не меняя ничего по существу, но и по вертикали, на новый виток спирали.
В истории Китая бывало разное, но опора на традиционную Основу позволила государственной системе просуществовать более двух тысячелетий. Китайская цивилизация не только выдержала испытания прошедшего века, но удивляет своими успехами в веке наступившем. Виднейшие ученые, включая Лейбница и Нильса Бора, находили в китайских учениях прообраз современной науки. И современная наука находит в восточной традиции подтверждение своим открытиям; познавая непознанное, обретает целостное, духовное измерение.
Начинаю книгу, куда вошли работы разных лет в обновленном виде, с «Квадратуры круга». Пытаюсь показать, как соотносятся западное и восточное знание, опиравшееся на разные мировоззренческие постулаты, памятуя, что лишь разное приходит к Единству. Символ западного Пути – Квадрат. Предоставленный самому себе, он дробит действительность. В поисках устойчивости дробные части вновь соединяют, образуя искусственный мир, «вторую природу» [1] . Но все искусственное, часть, претендующая на роль Целого, обречено на саморазрушение. Естественно, ученые задумались, как найти выход, перейти к «Порядку из хаоса» [2] , остановить процесс дробления, который принимает необратимый характер. О. Тоффлер в предисловии к упомянутой книге пишет: «Современная западная цивилизация достигла необычайных высот в искусстве расчленения целого на части». Настолько преуспела, что нередко забывает собрать части воедино. Сам же автор книги, Илья Пригожин [3] , вспоминает Джозефа Нидэма, знатока китайской цивилизации, назвавшего манию к раздвоенности «характерной европейской шизофренией». [4]
Илья Пригожин стоит у основания синергетики, которая, преодолевая односторонность классической науки, собирает разрозненное в целое. По сути, это новый тип мировоззрения: признание естественности, спонтанности, открытости, закона самоорганизации, коэволюции – не вторжение в Природу, пагубное и для Природы, и для человека, а согласное с нею действие.
Нет того в синергетике, чего бы не было в Дао. Наука обретает недостающую половину, олицетворяемую Кругом, или восточной, иньской формой знания, что позволяет уравновесить янскую активность иньской сосредоточенностью, логику – интуицией. Квадрат уравновешивается Кругом, Земля соединяется с Небом, как пророчили святые, мудрецы на Западе и Востоке. И это не могло не произойти, если «Одно Инь, одно Ян и есть Дао», или Путь мира и человека. После чего обращаюсь к «Книге Перемен» – И цзину, центру притяжения не только китайской мысли. В первом же разделе даю статьи, написанные около тридцати лет назад, для которых, однако, пришло время. Отсюда подзаголовок: «Обращаясь к прошлому, попадаешь в будущее».
Не имея представления о неоднозначной логике И цзина, где одно не вытекает из другого, а соотносится или по принципу контраста, как гексаграмы 11-я – «Расцвет» и 12-я – «Упадок», или по принципу восходящих витков спирали, 63-я – «Уже конец» и 64-я – «Еще не конец», трудно понять логику предлагаемой книги. Скажем, я могу повторять какие-то фрагменты китайских текстов, но в поле Дао, где постоянны Перемены, повтор невозможен в принципе. Скорее, это будет поворот того же новой гранью. Потому и говорят о своеобразии иероглифического мышления, порождающего многозначные символы культуры. Такой текст, как «Дао дэ цзин» Лао-цзы, исчерпать вряд ли возможно, о чем свидетельствуют многочисленные его переводы. Вместе с тем я могу переусердствовать, повторяя любимые мысли святого Августина или Николая Бердяева. Прошу меня простить великодушно.
Почему «Китай – Россия», понять можно. Эта пара на слуху, особенно в последнее время. Остается загадкой причина взлета китайской цивилизации и отсутствия этого взлета в России. Хотя именно России предрекали духовный расцвет такие мыслители, как Шпенглер, Ви-векананда. Наверное, так и будет. Пока что остается надеяться на неожиданный кризис, который, возможно, заставит ум проснуться. По мере сил, полагаясь не только на знания, но и на интуицию, попытаюсь найти ответ и приглашаю вас к соучастию.
Ну а почему «Всечеловек»? Это насущнейшая проблема. Говорят же: умный находит выход из трудного положения, а мудрый в него не попадает. Не потому ли, что мудрости нет без сострадания? Сердечный разум, а не экономика избавит мир от кризисов. А пока лучшие умы ищут выхода из кризиса и не находят, забывая о том, что «человек есть мера всех вещей», плохих и хороших. Для даосов человек – «душа вещей», и если душа не в порядке, то страдают все, весь мир. И потому в самый раз задуматься, чем же отличается взгляд на человека, скажем, Конфуция и Аристотеля и почему в последнее время такой интерес к конфуцианской и буддийской этике. Не знаю, есть ли более важный вопрос, чем вопрос о назначении человека и о том, соответствует ли он своему назначению. Или так и будет болтаться между Небом и Землей, воображая, что это и есть Свобода. Потому и обращаюсь к Бердяеву, постигшему тайну Свободы и Творчества. Одного нет без другого, и нет самого Человека, сколько он ни пытается убедить себя в обратном.
Наконец, сквозная тема всей работы антропоцентризм. Не только потому, что надуманный центр, не соответствующий истинному, переворачивает в конечном счете все отношения. Люди привыкают жить в превернутом мире, что, однако, не делает его более устойчивым. Долгое время бытовало мнение, что цивилизации проходят те же этапы, что и человек: рождение, взросление, старение, умирание. Этой схеме следует и Освальд Шпенглер в своей замечательной книге «Закат Европы». Но, во-первых, процессу старения подвержены не все цивилизации, а лишь выросшие на антропоцентрической почве. Пример тому – цивилизации Индии, Китая, Японии. Во-вторых, и в человеке есть то, что не подвержено исчезновению, остается после его ухода с физического плана. На это обратили внимание русские философы, откликнувшиеся на книгу Шпенглера незадолго до их высылки из России в 1922 году. (Тем самым они избежали участи расстрелянных, таких как Павел Флоренский – по причине его гениальности.)
Я не случайно заостряю на этом внимание: Россия не укладывается в рамки антропоцентрической схемы. Каждый из философов сосредоточен на Человеке, но не как на биологическом, а как на духовном, Божьем создании. По словам Федора Степуна, в человеке есть и то и то, и «хаос» и «космос». С его оценки начинается книга о «Закате Европы». Можно сказать, он выразил взгляд русской философии времени ее расцвета. Ученость Шпенглера – что-то эмпирически живое, но трансцендентально мертвое, полагает Федор Степун, понятие абсолютной истины для него не существует. Идеи, с его точки зрения, так же смертны, как души и организмы. Что такое для него причинность? – мертвая судьба. Что такое судьба? – органическая логика бытия. Научный подход к истории является для Шпенглера методологической бессмыслицей. Его задача, тем не менее, перестать вращать историю вокруг мнимого центра западноевропейского мира, взглянуть на историю как на горную цепь. Для Шпенглера в истории происходит бесконечное нарождение и умирание форм. Для душ великих культур – весна, лето, осень, зима; путь от культуры к цивилизации: от жизни к смерти.
Противоположность культуры и цивилизации, заключает Степун, – главная ось всех шпенглеровских размышлений. Цивилизация – неизбежная форма смерти каждой изжившей себя культуры по причине умирания созидающих энергий в душе. Тому свидетельство – распад монументальных форм в искусстве, быстрая смена чужих, входящих в моду стилей и, конечно, спорт, соглашается автор, предвидя общие процессы, которые затронут не в малой степени Россию.
Ознакомительная версия.
