Вот первый том – «Караван». Весь ход изложения соответствует названию. Идет караван, и по мере неторопливого его шествия сказка следует за сказкой. Читатель сразу попадает под обаяние живописного восточного колорита: «Прекрасные кони, разряженные всадники; бесчисленные шатры в песках пустыни; птицы и рыбы в бурных морях; тихие леса и многолюдные площади и улицы; битвы и мирные кочевья»... Можно подумать, что Гауф прекрасно знал Восток, пользовался личными впечатлениями. В действительности он никогда там не был. И жаркое слепящее солнце тех стран, и прохладные мечети, и красивые сады с фонтанами, и мудрые визири в чалмах с остроконечным верхом – все это отчасти заимствовано писателем из «Тысяча и одной ночи», отчасти рождено причудливой фантазией.
Второй сборник сказок «Александрийский шейх и его невольники» лишь по названию тоже восточный. В действительности восточная рамка здесь окаймляет в основном немецкие сюжеты.
«Карлик Нос»... Не знаю, есть ли на земле человек, который не читал бы этой сказки. Герой – немецкий мальчик Якоб, сын сапожника и скромной торговки овощами и плодами. Похищенный злой старухой-волшебницей и превращенный ею в уродца карлика, он много пережил.
Эта сказка вся пронизана запахами. Сначала – запахи ранних груш и абрикосов, душистых трав и кочанов капусты, которые мать Якоба, аккуратная Ганна, продавала на рынке. Потом – восхитительные запахи кухни на фоне блестящей сказки:
– «...Сейчас сварю тебе такого супцу, что ты его всю жизнь помнить будешь. – Так она сказала и снова свистнула. Сначала прибежало много морских свинок, одетых по-человечьи; ...за ними прибежала вприпрыжку толпа белок; ходили они на задних лапках, на них были широкие шаровары, а на голове зеленые бархатные шапочки. Это, верно, были поварята... Теперь огонь затрещал веселей, сковородка задымилась и зашипела, по комнате распространился вкусный запах. Старуха бегала взад и вперед, белки и морские свинки вслед за ней, и каждый раз, когда она проходила мимо очага, она совала свой длинный нос в котелок. Наконец все закипело и заклокотало, от котелка повалил пар, и пена брызнула на огонь. Тогда она сняла котелок, вылила содержимое в серебряную миску и поставила ее перед Якобом».
Третий том «Харчевня в Шпессарте» содержит одно из лучших произведений Вильгельма Гауфа – сказку «Холодное сердце». Эта сказка не только событиями волнует. Но и своей музыкальностью. Она не просто сказка, она – симфония.
Все начинается со светлой, нежной, чуть насмешливой мелодии, напоминающей немецкие народные песни: автор описывает свою родину, лесистую Швабию и жителей Шварцвальда. Затем чуть элегическое повествование о бедном угольщике Петере Мунке. Потом грозные мотивы: Петер Мунк встречается со злом, с Голландцем-Михелем, и читатель слышит явственно сопутствующие звуки: громовой бас лесного духа, гулкий топот его ног, его проклятья и ругательства. Гроза сменяется чистым, звонким, хрустальным перебором: герой встречается с добрым Стеклянным Человечком. В дальнейшем грозовые и нежные звуки перекликаются – идет борьба добра со злом за сердце Петера. Мягкий, умиротворяющий финал: добро все же победило...
...Вернувшись из своих странствий по Европе, Гауф женился на девушке, которую любил. Но счастье их было недолговечным. Внезапно он заболел тяжелой болезнью. А 18 ноября 1827 года поэта-сказочника не стало...
Похороны Гауфа показали, как его любила молодежь. В последний путь провожала толпа юных почитателей. Над могилой говорили речи известные писатели Людвиг Уланд, Густав Шваб и другие.
Уланд оплакал Гауфа в выразительном стихотворении, назвав его «прекрасной весной, у которой не было осени».
Как смог человек, проживший так немного, так много после себя оставить?
Удивительного в этом нет: счастливцам, рано познавшим себя, все свое дается плодотворно. Их будоражит собственный талант и вечно манят вперед радости свершений. При всех своих печальных судьбах, они – счастливейшие!..
Прекрасен мир для тех, кто живет неуемной жаждой творчества!
Легко работается и много радостен побед у тех, кто окружен воздухом своих грез. И кто не забыл поисков своего детства.
Кто не изучил человека в самом себе, никогда не достигнет глубокого знания людей.
Н. Г. Чернышевский[16]
Умение видеть себя
У человека два видения существующего. И оба разные.
Мировидение учит его одному, а самовидение – другому.
Нет в природе явления, не способного человека хоть чему-нибудь научить. И всегда, учась, он приобретает полезное. Его обогащает познание внешнего мира, обогащает и познание мира собственного.
Не только в том простейшем смысле обогащает, что помогает найти призвание. Мы видели, что природными склонностями к тому или иному делу не ограничивается то, что нас наполняет. Огромный край непочатых духовных и нравственных ценностей есть в каждом. Даже у человека, уже много в себе открывшего. Искать и находить в себе все время – порою непредвиденное – не менее важно, чем найти призвание.
Поняли это давно. «Познай самого себя» – было написано две с половиной тысячи лет назад над входом в храм Аполлона в Дельфах (был такой город в Древней Греции). Сколько воды утекло с тех пор, а люди и поныне повторяют тот совет, следуют ему, как могут.
Оно не удивительно: в нем много мудрости. Размышляя над ним, Гёте сделал вывод как познать себя: надо не просто смотреть в себя, но и работать над собою. Отрицая, как мы помним, возможность узнать себя без знания мира, он приводил еще одно условие самопознания: пытаться исполнить свой долг. Мы приводили в предыдущих главах примеры подобной деятельности.
Дельфийский совет указывает на важность самопознания. Вряд ли можно оспорить мнение Гёте о том, как этого добиться.
Посвятим же настоящую главу не тому, как познать себя, а чтó именно каждый человек может найти в себе, самопознавая.
Найти он может личность (она есть и у тех, кто не создал еще себе Настоящего Капитана). А что такое «личность»?
Непременная черта всякой личности – своеобразие. Заглядывая в себя, человек обязательно познает нечто такое, чего никто другой, кроме него, не имел и не имеет.
Откуда эта особенность?
Причины внешние в том, что никто не получает в точности такого же воспитания, как кто-нибудь другой. Для одинакового воспитания надо прочитать – причем с равным вниманием и пониманием – лишь то, что прочитал другой. Услышать слово в слово, что тот услышал. Пройти во всем совпадающую школу у одних учителей. Испытать одинаковые приключения. Перенести одни и те же болезни и так далее.
Причины внутренние – невозможность полного физического повторения какого-либо другого человеческого тела. В Галактике меньше звезд, чем в каждом из нас простейших органических «кирпичиков»: клеток. Немыслимо представить хотя бы только двух человек, пусть близнецов, с одинаковым набором клеток, вдобавок – одинаково расположенных. А ведь от клеток, от их числа и сочетаний – как и от их форм и жизнедеятельности – тоже зависит индивидуальность существа, личные его особенности.
Не удивительно, что, даже воспитываясь вроде бы в одних условиях, люди никогда друг друга не повторяют.
В одном из своих стихотворений Евгений Евтушенко говорил:
Что знаем мы про братьев, про друзей,
что знаем о единственной своей?
И про отца родного своего
мы, зная все, не знаем ничего.
Уходят люди... Их не возвратить.
Их тайные миры не возродить.
И каждый раз мне хочется опять
от этой невозвратности кричать.
И все же человек так или иначе ставит на свои дела печать своего своеобразия – нечто вроде личной «фабричной марки». Из-за нее все дела одного какого-то человека неуловимо схожи между собой. Они похожи на своего мастера.
Если бы в какой-нибудь семье поселился немой, но активный невидимка, то через месяц все прекрасно знали бы, какой он: добрый или злой, возвышенный или ничтожный, умный или глупый. Его дела раскрыли бы его душу нараспашку. Его поступки лучше всяких слов твердили бы ежедневно: «А я такой-то, я такой-то, я такой-то».
Что же еще обнаруживается в личности и, значит, должно быть также введено в ее характеристику?
Еще, например, борьба чувств. Или, если поточнее,– борьба двух видов сил, действующих на человека: внутренних и внешних.
Нет человека, в ком не было бы этой борьбы. Возьмем повседневность.
– Валерка! – кричит подросток в окно другому. – Пошли погоняем мяч!
– Не могу, никак сейчас не могу! – страдальчески отвечает тот. – Уроки делаю, завтра контрольная.
Борьба чувств оканчивается победой долга, внутреннего чувства.
