Наконец я бы хотел рассмотреть еще одну ось психоаналитической работы: «терпимость-возмущение». Многое сказано и говорится о моральной обособленности психотерапевта от массы пациентов, которые информируют его о множестве разнообразных конфликтов и решений. Естественно, он должен позволить им найти свой собственный образ целостности. Но аналитик пошел еще дальше. По аналогии с известной птицей, он пытался притворяться, что его ценности оставались скрытыми, потому что его классическая позиция у изголовья «аналитической кушетки» выводила его из поля зрения пациента. Сегодня нам известно, что коммуникация отнюдь не сводится к обмену словами. Слова — это только средство передачи значений. В более просвещенном обществе и гораздо более сложных исторических условиях психоаналитик должен еще раз посмотреть в лицо всей проблеме рассудочного партнерства, выражающего дух аналитической работы более творчески, чем безразличная терпимость или автократическое руководство. Разнообразные идентичности, которые вначале допускали слияние с новой идентичностью аналитика, — основывались ли они на талмудической аргументации, миссионерском рвении, карательной ортодоксии, причудливой сенсационности или на профессиональном и социальном честолюбии — теперь должны стать, вместе с их культурными источниками, частью анализа аналитика, с тем чтобы он смог отказаться от архаических ритуалов контроля и научиться идентифицироваться с прочной ценностью своего дела просвещения. Только так он может освободить в себе и в своем пациенте тот остаток здравого, обдуманного протеста, без которого исцеление — лишь былинка на переменчивом ветру истории.
«Психоаналитическая ситуация» — это современный вклад Запада в вековые усилия человека овладеть систематической интроспекцией. Психоанализ начинался как психотерапевтический метод и привел к всеобъемлющей психологической теории. В заключении я подчеркнул возможные следствия этой теории и практики для более здравомыслящей ориентации в безграничных перспективах и опасностях нашего технологического будущего.
Адорно Т. В. (Adorno T. W.)
Андерхилл P. (Underhill R.)
Андреев Л. Н.
Бакгауз В. В. (Backhaus W. W.)
Бенедек Т. (Benedek Th.)
Бенедикт P. (Benedict R.)
Бенет С. (Benet S.)
Блейк У. (Blake W.)
Боткин Б. A. (Botkin В. А.)
Брэдфорд P. (Bradford R.)
Вебер М. (Weber M.)
Веллман П. И. (Wellman P. I.)
Гартманн Г. (Hartmann)
Гезелл A. (Gesell A.)
Гитлер A. (Hitler A.)
Гонзик М. П. (Honzik M. Р.)
Горький М.
Гоурер Дж. (Gorer G.)
Донской М.
Достоевский Ф. М.
Джонсон М., Джонсон Т. (Johnson M. and Т.)
Калас Н. (Calas N.)
Кальдерон П. (Calder у n P.)
Кинзи А. Ч. (Kinsey A. Ch.)
Короленко В. Г.
Крёбер A. (Kroeber А.)
Крис Э. (Kris E.)
Крокетт К. (Crockett С.)
Левинсон Д. Дж. (Levinson D. J.)
Лейтес Н. (Leites N.)
Ленин В. И.
Линкольн A. (Lincoln A.)
Линкольн Т. С. (Lincoln T. S.)
Ломакс Дж. А., Ломакс A. (Lomax J. A. and Alan)
Лоуэнштейн P. (Lowenstein R.)
Мак-Грегор Г. (MacGregor G.)
Макфарлэйн Дж. У. (Macfarlane J. W.)
Манн Т. (Mann Th.)
Маркс К. (Marx K.)
Мид М. (Mead M.)
Микил X. Скаддер (Mekeel H. Scudder)
Молотов В. М.
Орр Ф. (Orr F.)
Паррингтон В. (Parrington V.)
Рид Г. Д. (Read G. D.)
Рикман Дж. (Rickman J.)
Роскин A. (Roskin A.)
Рузвельт Ф. Д. (Roosevelt F. D.)
Сантаяна Дж. (Santayana G.)
Сарабхаи К. (Sarabhai K.)
Симсен Г. (Siemsen H.)
Софокл
Спенсер Г. (Spencer H.)
Спитц P. (Spitz R.)
Стингл М.
Стокард К. Г. (Stockard С. Н.)
Стюарт Дж. (Stewart G.)
Сэндбург К. (Sandburg С.)
Твен М. (Twain M.)
Толстой Л. Н.
Троцкий Л.
Уайли Ф. (Wylie Ph.)
Уисслер К. (Wissler С.)
Уотерман Т. Т. (Waterman Т. Т.)
Фишер Дж. (Fischer J.)
Флэннер Дж. (Flanner G.)
Фрейд A. (Freud A.)
Фрейд З. (Freud S.)
Френкель-Брунсвик Э. (Frenkel-Brunswik Е.)
Хаксли Дж. (Huxley G.)
Хендрик И. (Hendrick I.)
Цимер Г. (Ziemer G.)
Чехов А. П.
Шекспир У. (Shakespeare W.)
Шеффнер Б. (Schaffner В.)
Шиллер Ф. (Schiller F.)
Шпенглер О. (Spengler О.)
Эйнштейн A. (Einstein A.)
Эриксон Э. Г. (Erikson E. H.)
Эриксон К. Т. (Erikson K. T.)
Быт. 3:9. См. также экзегетический комментарий к Быт. 3:8-10 в кн.: Новая Толковая Библия. — В 12-ти т. — Т. 1. — Л., 1990. — С. 277. — Прим. пер.
В оригинале mode (метод, способ; образ действий; форма, вид; мода, обычай). Для перевода мы использовали философский термин «модус», который, на наш взгляд, лучше всего подходит для компактной упаковки развиваемой здесь Эриксоном идеи. С одной стороны, модус — это способ чего-либо, обладающий некоторой степенью нормативности, а с другой — преходящее свойство, присущее объекту лишь в определенных состояниях, в отличие от постоянных свойств (атрибутов). — Прим. пер.
Образованные от лат. retentio (задержка) и eliminare (изгонять) названия этих (и других) модусов мы просто калькируем, чтобы избежать нежелательной привязки модусов к каким-то конкретным органам, например, к анальному сфинктеру. — Прим. пер.
В состоянии зарождения, возникновения (лат.). — Прим. пер.
Sigmund Freud, «Three Contributions to the Theory of Sex», in The Basic Writings of Sigmund Freud, The Modern Library, New York, 1938.
George R. Stewart, Storm, Random House, New York, 1941.
C. H. Stockard, The Physical Basis of Personality, W. W. Norton amp; Co., Inc., New York, 1931.
Anlage (нем.) — задаток; предрасположение; план; замысел. — Прим. пер.
Там же.
Там же.
Там же.
Arnold Gesell, «An Atlas of Infant Behavior», Vol. I, Yale University Press, New Haven, 1934.
Инкорпорация (лат. incorporatio) — включение в свой состав, присоединение. — Прим. пер.
Интрузия (от лат. intrusus — втолкнутый) — активное внедрение во что-либо. — Прим. пер.
В первом издании эта карта была организована таким образом, чтобы ее можно было читать сверху вниз, как печатный текст. Впоследствии я согласился с многочисленными рекомендациями изменить ее строение так, чтобы карта развития стала восходящей, подобно родословным деревьям и иллюстрациям эволюционного происхождения. — Э. Г. Э.
Рене Спитц (Ren й Spitz) назвал это «анаклитической депрессией». См. его статьи в The Psychoanalytic Study of the Child , Vols. I–IV, International University Press, New York, 1945-49.
Итак, наша карта составлена. Многим (и мне в том числе) она временами будет, вероятно, казаться непривлекательно стереотипным, шаблонным способом объяснения феноменов развития. Такая стереотипность до некоторой степени вызвана происхождением этой карты из клинического наблюдения. Но ведь именно из клинического наблюдения берет начало и наша книга: и нам не следует слишком легко отказываться от того, что однажды доказало свою полезность при упорядочивании данных наблюдения.
Если, например, карта изображает инцептивный и инклюзивный модусы как реставрацию инкорпоративных модусов, было бы хорошо поразмышлять как над социальным, так и над клиническим подтекстом этого. Ибо подобная реставрация говорит о тенденции к соответствующей рекапитуляции темы младенческой зависимости, как в смысле (регрессивной) потребности быть зависимым, так и в смысле (прогрессивной) способности к производящей заботе об иждивенцах. В некоторых системах культуры эта тенденция, в свою очередь, может создавать основу для особенной эксплуатируемости женщины как существа, которое остается иждивенцем (сохраняет зависимость) и имеет дело главным образом с иждивенцами; тогда как у мужчины соответствующий страх регрессивной зависимости может вести к сверхкомпенсации в неумеренно интрузивных стремлениях. Должно быть, необходимо понять, что это происходит в несознаваемой дифференциации и совместной идентификации, прежде чем освобождение от эксплуатируемости и от потребности эксплуатировать окажется действительно возможным. Насколько применимо понятие выразительности модуса (mode-emphasis) к неклиническим данным, станет ясно из заключительного раздела этой главы, тогда как о его применимости к культурным феноменам говорится во второй части книги.
Что касается попыток пересмотра и прояснения психоаналитической теории инстинктов, см.: Н. Hartmann, E. Kris and R. Loewenstein, The Psychoanalytic Study of the Child, Vols. I–IV, International Universities Press, New York, 1945-49.
