Спектакль шел утром в саду «Эрмитаж», было воскресенье. Встал я рано, пришел в театр. Погода была отличная. Немного побродив по саду, зашел в буфет, чтобы выпить чаю. Потом распелся - голос звучит, а значит и настроение бодрое. Загримировался, надел фрак - все в порядке.
Зазвучала увертюра. А в увертюре сразу дается настроение - тема любви, тема Сильвы. И вот тут я хочу сказать, что мне очень повезло - моей первой Сильвой в Москве была замечательная опереточная артистка Стефания Петрова. Необычайно дружелюбно настроенная ко мне, она сразу же придала мне смелости, и я, увлеченный ее темпераментом, сам с большим подъемом провел первый акт. Во втором акте дело пошло еще лучше. Дуэт «Помнишь ли ты» мы бисировали, квартет - тоже!
Когда закончился спектакль, и мы много раз выходили на вызовы, Стефания Петрова вдруг подтолкнула меня одного за занавес и заставила кланяться. И это сделала она, лучшая тогда Сильва. После спектакля Аникеев поздравил меня. Он сидел в директорской ложе и, как потом признался, очень волновался. Мне преподнесли цветы. Григорий Маркович Ярон, прощаясь со мной, (я в тот же день вечером уезжал в Ленинград, в театре начался отпуск) сказал: «Молодец, Алеша! Скажи Алеше старшему, что все прошло хорошо, я тобой доволен! А теперь быстро входи в «Роз Мари», ты ведь знаешь Джима?» Мы расцеловались, и я вышел в сад.
Толпа зрителей ждала у выхода. Оказывается, им хотелось посмотреть, как тот 25-летний Эдвин выглядит без грима и фрака. Вот так прошел мой первый спектакль в Московском театре оперетты. Много, много раз выступал я потом в роли Эдвина, но первая моя «Сильва» в Москве навсегда останется у меня в памяти».
А сам А.А.Феона остался и в памяти тех, кто его слышал и видел на сцене, и в тех записях, которые он делал на радио и пластинках. И почти два десятилетия оставался в его доме, где его жена Валентина Павловна до последних своих дней бережно хранила все, связанное с ним. В их квартире она ничего не изменила, все было так, как при жизни Алексея Алексеевича - все его фотографии в ролях висели на стенах, на тех же местах. Теперь одна из них, где он запечатлен вместе со своей постоянной партнершей Татьяной Саниной в оперетте «Марица», висит у меня в доме.
Любимая ученица Е.К. Катульской(Тамара Милашкина)Я слушала Тамару Милашкину во многих операх, ее драматическое сопрано красивого грудного тембра покоряло меня, и я с радостью делала о ней передачу. А слушали мы эту передачу вместе с Антоном Иосифовичем Дроздовским, мужем Елены Климентьевны Катульской, которой уже не было в живых. Через него я и познакомилась с Тамарой. В жизни Милашкина прочно стояла на ногах, была довольно практичной, сама водила машину. И все это как-то не вязалось с теми романтическими образами, которые она создавала на сцене.
Когда Антона Иосифовича не стало, то после его похорон в квартире собрались ученики Елены Климентьевны, друзья дома. Среди них была музыковед Елена Андреевна Грошева и я. Это было, собственно, и прощанием с этим домом. Милашкина, как выяснилось, по завещанию Антона Иосифовича, стала его единственной наследницей. И когда на полгода после Новодевичьего кладбища, где он был похоронен рядом с Еленой Климентьевной, мы поехали к Тамаре Андреевне на ее квартиру на Кутузовском проспекте, первое, что мне бросилось в глаза, это были знакомые на стенах картины. И было какое-то странное ощущение от этого продолжения жизни частицы дома Катульской в новых условиях. Нас приветливо встретила тамарина мама, которая теперь жила с ней. Сама Тамара в этот вечер была очень гостеприимна и оживлена. Среди друзей были ее партнеры Юрий Мазурок и недавно принятый в Большой Владимир Атлантов, с которым, по-видимому, начался у нее уже в это время роман. Вскоре в бывшую квартиру Елены Климентьевны переедет Владимир со своей мамой (до этого они жили в Ленинграде и не имели в Москве своей площади), а потом Милашкина и Атлантов станут супружеской парой. Но все это будет потом.
А пока за столом явно обозначалось намерение Тамары создать тройственный союз, противостоящий примадонне Большого театра Вишневской - своего отношения к ней она и не скрывала. Несмотря на то, что они пели в театре одни и те же партии, они были совершенно разные. Тамара брала красотой своего голоса и обаянием молодости, Галина Павловна вокальной техникой и глубиной игры. Возможно, Тамару не устраивало то, что у нее не было пальмы первенства. Не буду вдаваться в подробности театральных интриг, скажу лишь одно, что в своем противостоянии Вишневской она шла до конца, и была в числе тех, кто обратился с известным обращением в Министерство культуры, за чем последовал вынужденый отъезд Ростроповича и Вишневской за границу, связанный и со многими другими обстоятельствами.
Через несколько лет Милашкина, в связи с заграничными контрактами ее мужа В.Атлантова, окажется вместе с ним за рубежом. Но это произойдет уже на спаде ее оперной карьеры.
Зара Долуханова и новая встреча с Полиной ВиардоТак случилось, что спустя несколько лет я вновь соприкоснулась с жизнью и творчеством Полины Виардо. На этот раз это был моноспектакль, который и назывался: «Полина Виардо. Страницы жизни». Собственно, он и был построен в форме рассказа певицы о самой себе. Вместе с Анатолием Давыдовичем Липовецким, который должен был как режиссер делать эту работу, мы решили, что раз будут звучать в спектакле, в основном, вокальные записи Зары Долухановой, то было бы хорошо, если бы и текст произносила она сама. Зара Александровна, прочитав сценарий, долго колебалась, но потом все-таки согласилась на это заманчивое предложение, хотя у нее и были некоторые опасения, так как подобную работу ей предлагали впервые. В это время Липовецкий неожиданно попадает в больницу, а откладывать запись на неизвестный срок, не имело смысла. В результате вся режиссерская работа падает на меня. Наверное, волнуемся мы обе: она - потому, что это первый ее опыт, а я - потому что работаю с такой певицей. Но волнение мое скоро исчезает, когда я вижу, что Зара Александровна выполняет мои задания как усердная ученица. Терпеливо, от дубля к дублю, мы бьемся с ней над тем, чтобы это не было чтением текста, а чтобы текст стал монологом Полины Виардо, в котором бы она размышляла о себе, о своей жизни и творчестве. И если все у нас получилось, то не только благодаря ее упорному труду, но и потому, что Долухановой, как выдающейся певице, к тому же исполняющей почти тот же репертур, что и Виардо, было все очень близко и понятно. Радиоспектакль заканчивался последними днями Полины Виардо, когда она вспоминает свои звездные часы на сцене и свою Норму. Так просто, но так драматично звучат слова, произносимые Долухановой-Виардо, и все это сливается в финале с просветленной мелодией «Casta Diva» в потрясающем исполнении Марии Калас (в записанном на радио репертуаре Долухановой этой арии, к сожалению, не оказалось).
Может быть, не все знают, что именно на радио Зара Долуханова начала свой творческий путь. Тогда еще там существовала вокальная группа, в нее входили замечательные исполнители, в числе которых была и Зара Долуханова - и все они назывались солистами Всесоюзного радио. Петь они должны были все: и оперу, и камерную вокальную музыку и песни советских композиторов, и народные песни. Поэтому так разнообразен и обширен репертуар Зары Долухановой, записанный в золотой фонд радио, хотя основным направлением ее деятельности стала все-таки камерное исполнительство. Я никогда не слышала Зару Александровну на концертных подмостках, но ее голос мне был хорош знаком еще до того, как я пришла работать на радио. Ее записи не так уж часто звучали в эфире, но я купила пластинку «Цикл еврейских песен» Д. Шостаковича, который исполняли Алексей Масленников, Зара Долуханова и Нина Дорлиак. А поскольку я была увлечена Масленниковым, слушала эту пластинку помногу раз, наслаждаясь всеми тремя исполнителями. Так что голос Долухановой я могла узнать везде и всегда. О самой Заре Александровне я не раз слышала восторженные рассказы своих соседей Ярыгиных, которые снимали дачу по Савеловской дороге по соседству с Долухановой - лето она с мужем всегда проводила там. Больше у меня никаких соприкосновений с именем «Зара Долуханова» не было. И вдруг совместная работа. Общаться с Зарой Александровной было очень просто и интересно. Ее ровный спокойный голос, ни одной повышенной интонации, какая-то необыкновенная скромность, но во всем чувствуется достоинство и благородство. И дом у нее такой же красивый и яркий, как она сама - мне приходилось несколько раз приезжать к ней на квартиру в композиторский дом на ул.Неждановой.
Наша следующая встреча произошла через много лет, когда я, будучи комментатором Радио-1, попросила ее принять участие в программе «Вечера на улице Качалова» в прямом эфире. И она пригласила меня для разговора к себе домой. Я подготовила вопросы, и приехала к ней в ту же квартиру, теперь уже в Брюсов переулок. Да, конечно, время отложило на ней, как и на всех нас, свой отпечаток, но она оставалась такой же стройной, а ее большие глаза были такими же молодыми. Познакомившись с моими вопросами, она мне дала свою напечатанную в каком - то издании, уже не помню, статью, сказав, что здесь я найду ответы на все вопросы, и придти на прямой эфир наотрез отказалась. Передачу она слушала дома. И, несмотря на то, что не было ее прямого участия, а звучали только ее записи и какие - то ее высказывания из этой статьи, звонков в студию было очень много. Нет, ее не забыли, хотя она уже давно закончила свою концертную деятельность.
