которых срезаны все ветви, кроме верхушек, четвертая ограждена плетнем или циновками. Около ограды медведя привязывают к двум столбам, украшенным развевающимися стружками.
К медведю обращается хозяин вырастившей его семьи: «Теперь мы устраиваем большое пиршество в твою честь; не пугайся, мы не будем вредить тебе, мы только убьем тебя и пошлем тебя к Хозяину леса, который тебя любит. Мы собираемся предложить тебе прекрасный обед, лучший, какой ты когда-либо ел среди нас, и мы все будем плакать по тебе. Человек, который убьет тебя, — лучший стрелок среди нас, он плачет и просит твоего прощения. Ты ничего почти не почувствуешь, это будет сделано быстро, мы же не можем кормить тебя вечно, ты сам понимаешь. Мы сделали для тебя все, что могли, а теперь твоя очередь пожертвовать собой для нас. Ты будешь просить хозяина, чтобы он послал на зиму обилие выдр, соболей, а на лето — тюленей и рыб в изобилии, не забудь нашей услуги. Мы очень тебя любим, и наши дети тебя никогда не забудут… Вспомни, пожалуйста, я тебе напоминаю о всей твоей жизни и о тех услугах, которые мы тебе оказали, теперь ты должен исполнять свой долг. Не забывай о том, что я тебя прошу, ты должен просить богов, чтобы они дали богатство, чтобы наши охотники могли вернуться из леса нагруженные мехами и хорошей добычей, чтобы наши рыбаки нашли целые стаи тюленей на берегу моря и чтобы их сети могли разорваться от тяжести рыбы; мы надеемся только на тебя. Ведь злые духи смеются над нами и очень часто злобствуют по отношению к нам, но перед тобой они склоняются. Мы давали тебе и пищу, и радость, и здоровье, а теперь мы убиваем тебя, чтобы ты мог в свою очередь послать богатство нам и нашим детям».
Торжественно гремит «барабан», раздается свист стрелы, и медведь падает, сраженный меткой рукой стрелка. Все радостно ликуют: медведь сам подставил под выстрел «удобное место», значит, их молитвы услышаны и все будет хорошо. Теперь можно и повеселиться! Гремят погремушки из рыбьей кожи, увитые стружками, танцуют все от мала до велика, подражая движениям медведя. Начинаются игры, собачьи бега, состязания в стрельбе из луков, фехтование на палках: на празднике много ловких и сильных охотников и рыбаков.
Между тем медведя освежевали, а шкуру с головой спустили в дом через дымовое отверстие на шесте и уложили на помосте. Там ее украшают ожерельями, стружками, ставят перед ней праздничное обильное угощение. Готовится угощение и для гостей праздника, ведь пиршество будет длиться несколько дней.
В конце праздника едят мясо медведя, сваренное в особой посуде, на очаге, разожженном родовым огнивом. В последнюю очередь едят с солью мозг, сердце, печень. Но на этой трапезе присутствуют только мужчины: женщинам нельзя есть голову, сердце, лапы медведя. Зато у мужчин после этой ритуальной еды сразу прибавилось храбрости!
После окончания пира процессия направляется в лес — на медвежье «кладбище». Здесь на пне хоронят его череп и кости, челюсть, уши вешают на дерево. Перед черепом ставят еду, говорят последние прощальные речи. Медвежья могила священна…
Как видим, медвежий праздник у амуро-сахалинских народов своеобразен. Он отличается не только обычаем выращивать медведя для празднества, но и приурочиванием торжества к поминкам родственников, более тесной, чем у других народов, связью с верой в духов-хозяев промыслового культа. Согласно медвежьему мифу, от связи женщины и медведя, фигурирующего в мифе в образе Горного человека (духа-хозяина), рождается медвежонок. Горный человек похищает женщину и в лесу вступает с ней в связь. Женщина превращается в медведицу и рождает медвежонка, которого ловят для медвежьего праздника. Молитвы и славословия были обращены не только к самому медведю, но и к лесному духу, который посылал человеку добычу, в том числе и медведей. Нивхи, например, верили, что через несколько дней по окончании медвежьего праздника, когда мясо медведя съедено, а кости положены в могилу или в священный амбар, медведь, живой и невредимый, в сопровождении нескольких собак, которых убивают для него на его могиле, с подарками и украшениями побежит к хозяину самой высокой горы. Убивая медведя, нивхи говорили: «Через год приди, перемени свою шерсть, чтобы тебя снова посмотреть». С промысловым культом медвежий праздник этого типа связывают также и другие, общие с другими народами обычаи: табуирование имени и подставные имена, извинительные речи, обряды сборов на охоту, танцы-пантомимы, обряды снятия шкуры, особое отношение к некоторым частям тела медведя, похороны его черепа и костей.
Вместе с тем в комплексе обрядов медвежьего культа у амуро-сахалинских народов прослеживаются древние, возможно тотемического характера, традиции, одна из которых — родовой характер празднества. Расстреливали медведя из луков, ели его мясо, получали его шкуру не «сородичи» медведя, а представители другого рода, приглашенные на праздник, связанные с устроителями торжества браками (из рода жены устроителя празднества). «Сородичи» медведя не могли есть его мясо, дотрагиваться до его шкуры, убивать его — это уже тотемический запрет. По обычаю, в медведя стрелял зять членов рода, устраивавших праздник, и если он не убивал медведя тремя стрелами, то платил хозяину празднества штраф за мучения «родственника» хозяина. Родовой, тотемический характер медвежьего культа проявляется и в том, что к медведю относились как к сородичу, обращались к нему как к сыну, брату; в этом же ряду явлений стоят, очевидно, и обычай вскармливания медвежонка грудью, и обряд разведения очага для приготовления медвежьего мяса родовым священным огнивом. В то же время на культ медведя у амуро-сахалинских народов наложил свой отпечаток и культ предков, связанный с верой в превращение души умершего в медведя.
В прошлом культ медведя был распространен еще шире. Везде от Каспийского моря до Тянь-Шаня существовали поверья, что медведь раньше был человеком.
Жители северного Кавказа, осетины, тоже считали медведя своим родственником и не только не убивали его, но и не употребляли его шкуры. Русский обычай вождения медведя (русская медвежья комедия) и обрядовое ряжение в медведя восходят, по всей видимости, также к древнему культу этого животного. В русских неродных сказках сохранилось уважительное отношение к медведю. Его называли «царь-медведь». Считалось, что раньше медведь был человеком, а теперь покровительствует людям, помогает им в борьбе с чертями. Для защиты от козней нечистой силы крестьянин вешал в конюшне медвежью голову, окуривал дом и надворные постройки медвежьей шерстью, зазывал вожака с медведем и просил его обвести медведя вокруг двора.
У западных славян, древних греков и других народов сохранились некоторые следы бытовавшего в
