старшего вместе с его имуществом.
В патриархальной большой семье наследование братьев некоторое время конкурирует с наследованием сыновей, но оно как особая ступень эволюции обычного права зафиксировано далеко не всюду.
Обычаи наследования у первобытных народов необычайно многообразны [118]. В целом схема Моргана оправдывается, но есть и многочисленные отклонения от нее. Этнографически пережиточные формы не могут дать точного представления о древних стадиях развития цивилизованных народов, поэтому этнографический материал следует использовать очень осторожно. Изучение минората по этнографическим материалам (они являются единственным источником) очень трудно еще и потому, что минорат почти не привлекал внимания этнографов, и сведения о нем в основном случайны, неточны и противоречивы. Иногда черты минората оставались незамеченными этнографами. Поэтому особенно ценны этнографические обзоры минората Элтона и особенно Фрэзера.
Изучать минорат следует в рамках общей схемы Моргана и Энгельса.
Если говорить о минорате как о передаче наследства младшему сыну, то зарождение минората можно приурочить к периоду перехода от средней ступени варварства к высшей, от матриархата к патриархату [119]. К этому же выводу приводит и анализ Фрэзера.
До зарождения патриархата не могло быть и речи о передаче наследства сыновьям. Остановимся на нескольких примерах. У меланезийцев — типичных мотыжных земледельцев и рыболовов — счет родства ведется в основном по материнской линии. Для них характерно деление на две экзогамные группы, находящиеся во взаимнобрачных отношениях. Браки с родственниками с мужской стороны не запрещены, но уже осуждаются общественным мнением.
Хотя у меланезийцев сохранился материнский род, глава семьи и хозяин дома — не мать, а отец. Жених приводит невесту в дом, платит ее родителям калым. Вместе с тем кое-где распространен обычай «убегания жениха», типичный для матрилокального брака. В обрядах, связанных с рождением ребенка, особую роль играет род отца. В Арага при рождении первенца представители рода отца совершают церемонию «хукуни», во время которой отец торжественно заявляет, что принимает сына, то есть будет о нем заботиться. На Банксовых островах происходит ритуальный бой (вагало) между родом отца и родом матери, после которого первый откупается от рода матери деньгами. Однако при вступлении юноши в мужской союз ему покровительствует дядя с материнской стороны, он уплачивает и вступительный взнос.
Культура меланезийцев обнаруживает отчетливые следы тотемизма; вместе с тем в этнографической литературе имеются указания и на зачаточные формы культа предков, что свидетельствует о переходе от материнского рода к патриархальной семье. У некоторых племен счет родства ведется уже по отцовской линии. Интересны меланезийские обычаи, относящиеся к собственности и наследованию [120]. Пустыри считаются у меланезийцев общим достоянием, а возделанные участки принадлежат родам и передаются по наследству. Наследниками умершего меланезийца являются дети его сестры. Однако наблюдается тенденция к изменению этого обычая. Старая возделанная земля по-прежнему переходит к детям сестер, но участок, возделанный отцом и сыном, наследует уже сын. Следовательно, доля наследства, на которую может претендовать член семьи, зависит от его участия в труде. Переход имущества к сыновьям часто связан с компенсацией материнского рода. На Банксовых островах сын во время похорон отца кладет на его труп раковинные деньги, предназначенные «законным наследникам», — двоюродным братьям (детям сестры отца). В Санта-Крус наследуют и племянники и дети, а в патриархальной Саа — только дети.
Таким образом, формы наследования земельной собственности в Меланезии переходные. Личная собственность, которой в Меланезии считаются свиньи, раковинные деньги, украшения, оружие, лодки, отдельные фруктовые деревья и другое, передается обычно родным детям, особенно если отец перед смертью просит не обижать их.
Особый интерес представляет вопрос о наследовании дома. На Леперовых островах дом передается сыну, если в нем живут его мать и сестры. Можно предположить, что этим сыном обычно оказывается младший, так как старшие к тому времени, вероятно, уже имеют свое хозяйство. Кодрингтон пишет о жителях Банксовых островов: «Если человек обзаводится собственным домом, он строит его на земле рода, на земле дяди с материнской стороны. Складывается естественный порядок, при котором старшие сыновья оставляют дом отца, когда женятся или после его смерти, младший сын остается с матерью и получает дом» [121].
Наследование дома — самая существенная черта минората. Патриархат находится в стадии становления. Главные наследники — дети сестер. Меланезийское общество показывает зарождение минората. Начинающееся разложение первобытной общины приводит к выделению семьи. Собственностью отца, которую он может передать детям, становится то, что создано его трудом, то, что им не получено по наследству от рода [122]. Как правило, в этом труде участвуют сыновья, и доля наследства каждого определяется степенью его участия в общем труде. Больше всех трудится обычно младший сын, и дом достается ему, а так как в Меланезии это не большая ценность, то старшие сыновья не оспаривают его.
Младший сын остается с матерью, поэтому передача ему дома и имущества есть в известной степени завуалированное наследование вдовой мужу. Передача дома младшему сыну является компромиссом с матриархальным принципом наследования. Кроме затраченного труда, безусловно, имеет значение то, что младший сын живет в доме.
На ранней стадии развития понятия собственности пользование каким-либо предметом было равносильно владению им. Даже если предмет считался родовым достоянием, пользоваться им мог и один человек. А главное, старшие братья к моменту смерти отца обычно имеют свои дома. Младший сын, получая дом после смерти отца, не пользовался никаким преимуществом. Если бы он не получил дома, он был бы обделен, обездолен.
Таким образом, в меланезийском минорате неравенства в пользу младшего нет, а есть равенство, отвечающее духу первобытнообщинного строя.
Как показал Кодрингтон, старшие сыновья строят дома на земле материнского рода, на его средства, а младший, получая дом отца, вступает тем самым в более тесную связь с отцовским родом, несмотря на то, что это в известной степени компромисс с матриархальным принципом наследования.
Младший сын, вероятно, и хоронит отца. Кодрингтон сообщает, что «в случае смерти лица, почитаемого сыном, тело хоронят в лодке или в резном изображении меч-рыбы в доме сына». Естественно предположить, что таким любящим сыном чаще всего оказывается младший, проживший с отцом всю жизнь и находящийся при нем в момент его смерти. Похоронив отца, сын будет приносить ему жертвы. Если отец был «выдающимся» человеком, он мог после смерти стать объектом особого культа. В таких случаях могила его огораживалась, посвящалась духам, покинувшим тело умершего, превращалась в святыню. Сын совершал жертвоприношения, чтобы призвать дух отца на помощь, чтобы получить его магическую силу, влияние (мана). Так младший сын постепенно становился хранителем культа предков.
Таковы черты архаического минората меланезийцев. Он возникает стихийно при описанных условиях и на
