Что же касается вышеупомянутой, мнимо-реформаторской роли искуства, то, во всякомъ случаѣ, искуства и беллетристическая литература могли бы кое въ чемъ помочь разжидовленiю и болѣе свободной формовкѣ народнаго существа въ лучшемъ родѣ, если бы только они не были даже и нынѣ такъ хилы и зависимы; въ особенности же, зависимы отъ жидовства. Напротивъ того, наука въ собственномъ смыслѣ слова, въ силу своихъ болѣе прочныхъ качествъ, есть нѣчто болѣе путное; но и она принижена, и не только потому, что она такъ и этакъ служила бы на пользу iудейства, а вообще благодаря лжеученому и рабьему отношенiю своихъ оплачиваемыхъ ремесленниковъ и комедiантовъ, которые, изъ тщеславiя, играютъ въ ней кое-какую роль. Такимъ образомъ, выродилось даже естествознанiе, и даже въ своихъ отвлеченнѣйшихъ и точнѣйшихъ областяхъ, какъ въ математикѣ, обратилось въ какую то бездарно-наглую жидовскую дѣвку. Поэтому, раздѣлка съ iудеями должна преѣжде еще сдѣлать решительные успѣхи на почвѣ соцiальной и политической, прежде чѣмъ можно будетъ смѣло двинуть впередъ силы второго и третьяго порядка, именно ученость, изящную литературу и искуства. Всего менѣе способенъ на это народецъ остряковъ, который, особенно теперь, больше умѣетъ заимствовать себѣ форму и содержанiе отъ другихъ, нежели создавать и оформливать. Онъ не только не можетъ образовать матерiала, но, самъ онъ есть мягкiй матерiалъ, на которомъ можно печатать что угодно. Его функцiя начинается тогда, когда дѣло гдѣ нибудь въ иномъ мѣстѣ уже покончено, и уже известно, за кѣмъ слѣдовать. Потому то соцiалитарная и политическая сторона iудейскаго вопроса на практикѣ прежде всего рѣшаетъ дѣло. Это уже и потому такъ, что iудейство исключительно имѣетъ въ виду матерiальные интересы. Это грубое и низменное матерiальное направленiе еврейства служитъ также и главнымъ основанiемъ неспособности iудеевъ проявить себя творчески въ наукѣ и въ искуствахъ. Имъ отъ природы отказано въ той свободной и безкорыстной дѣятельности духа, которая одна только и ведетъ къ чистой истинѣ и красотѣ. Величайшiе изслѣдователи и величайшiя художественныя натуры были такими только потому, что ихъ образъ мыслей былъ выше пошлыхъ интересовъ, и даже эта возвышенность въ большинствѣ случаевъ, простиралась до равнодушiя къ тому, что обыкновенно называютъ житейскимъ счастьемъ. Iудей же, уже въ силу своихъ племенныхъ задатковъ, представляетъ нѣчто прямо противоположное. У него нѣтъ никакихъ высшихъ научныхъ и художественныхъ способностей; а если бы онѣ у него и были, то въ силу своего низменнаго матерьялизма онъ не развивалъ бы ихъ творчески; ибо для этого нужна въ своемъ родѣ безкорыстная энергiя, которой у него совсѣмъ нетъ, и даже не понятна ему и въ другихъ. Потому то къ остальнымъ iудейcкимъ свойствамъ нужно прибавить еще отсутствiе творческихъ силъ въ наукѣ, въ литературѣ и въ искуствѣ. Немножко таланта, который, однако, далеко не то, что творческiй генiй, - вотъ и все, что въ видѣ исключенiя можно еще встрѣтить у нѣкоторыхъ iудеевъ. Но почти всегда и этотъ талантъ прежде всего есть талантъ присвоенiя и гандлеванья духовными завоеванiями другихъ. Iудей, по большей части, эксплоатируетъ чужое духовное добро такъ же какъ и добро матерiальное. Какъ въ cферѣ матерiальныхъ благъ онъ не склоненъ къ творческой работѣ, такъ и въ сферѣ духовныхъ благъ онъ неспособенъ ни къ чему неподдельному и позитивному. Это фактъ всемiрноисторическiй, и даннымъ до сихъ поръ обзоромъ хорошо освѣщается. Но сюда присоединяется еще худшая дрянность, соцiальная и политическая негодность ихъ, которая, недопуская болѣе тонкаго духовнаго общенiя съ iудеями, вноситъ еще одну непрiятность, состоящую въ томъ, что народы не могутъ приходить въ общенiе съ ними на равныхъ правахъ и въ мѣру равноправной взаимности, не нанося этимъ себѣ вреда.
8. До сихъ поръ мы высказали только отрицанiе всякой способности у iудеевъ, къ наукѣ и къ искуству, но высказали еще слабо. Переходя къ практичеcкимъ недостаткамъ, а, соответственно этому, и къ положительно вреднымъ свойствамъ iудеиской нацiональности, мы находимъ весьма умѣстнымъ кратко указать на несомнѣнныя наклонности къ помѣшательству и къ соответственной нацiоналистической или, выражаясь по-модному, къ iудейски-шовинистической манiи величiя. Подобно тому какъ, согласно нашимъ изcледованiямъ и соображенiямъ, бываютъ нѣкотораго рода извращенiя въ половой сферѣ, послѣднее и глубочайшее основанiе которыхъ заложено въ половыхъ cклонноcтяхъ и въ уcтройcтвѣ половыхъ органовъ всякаго животнаго, хотя они ясно выступаютъ только при известныхъ обстоятельствахъ и въ ярко квалифицированныхъ случаяхъ, такъ точно нужно допустить и согласиться, что есть и своего рода расовыя и племенныя помѣшательства, если желательно всюду правильно оцѣнивать и основательнѣе, чѣмъ доселѣ было, объяснять факты состоянiй народа и народовъ. Правда, слово помѣшательство звучитъ рѣзко, и въ значительныхъ индивидуальныхъ случаяхъ совершено иной области, нежели та, которую мы имѣемъ здѣсь въ виду (именно, при характеристикѣ математиковъ), во избѣжанiе рѣзкости и, какъ мы тогда думали, поступая болѣе соотвѣтственнымъ образомъ, мы употребили слово “извращенiе духа”. Съ техъ поръ наглость разсматриваемаго вида болѣе совершенной паранойи научила насъ, что всюду съ этою проблемою лучше всего можно справиться, если, не слишкомъ разбираясь въ ранговыхъ различiяхъ, сразу откажемся безъ всякой нужды стѣснять себя ложною традицiей, и безъ всякихъ ограниченiй или безъ всякаго эвфемизма будемъ называть вещи ихъ именами, хотя бы на обычномъ житейскомъ языкѣ эти имена звучали бы даже и очень язвительно.
По отношенiю къ iудейскому народу было бы совершенно некстати должной формы вѣжливость въ критикѣ доводитъ до такой степени, чтобы, такъ сказать, сверхприличiе переходило въ неправду или даже хоть какой-нибудь элементъ истины высказывался недостаточно рѣзко. Глупая наглость этой расы требуетъ, напротивъ, чтобы cкорѣе пересолили, чѣмъ недосолили. Нечего также бояться къ уже познанной и признанной нацiональной манiи величiя прибавить еще признанiе значительной наличности расоваго помѣшательства. Лжи, обмана и фантастики - сколько угодно даже и у лучшихъ семитическихъ племенъ; но только у шутовского и лицемѣрнаго iудейскаго народа сюда присоединяется и настоящее коллективное умопомраченiе спецiально нацiональнаго фасона, которое явственно заявляло о себѣ, съ самаго начала, въ соответственной специфически духовной сферѣ, именно въ кое-какихъ продуктахъ и нелогичныхъ обрывкахъ рѣдкостнаго экстаза и пророчества. Дѣло только въ томъ, чтобы все это подвести подъ единственно здѣсь приличествующую категорiю сумасшествiя, и такимъ образомъ iудейскiя вещи разсматривать не а lа Sрinоzа, тъ.-е. не sub sреciе аеtеrnitаtis, но въ свѣтѣ дiагноза умопомраченiй. Въ этомъ, весьма хорошо просвѣщающемъ, свѣтѣ и теоретическое и практическое у этого божественнаго народа является все вылитымъ какъ бы изъ одного слитка. Грубый эгоизмъ и боговдохновенная суетность, какъ это всюду аналогично соотвѣтствуетъ фактамъ всяческихъ умопомраченiй и психiатрическаго или, лучше сказать, психопатiческаго схода съ рельсовъ, - всѣ эти крайности матерiальнаго и духовнаго эгоизма не могли имѣть послѣдствiемъ ничего иного, кромѣ извѣстнаго бреда величiя, то въ формѣ филистерскаго скудоумiя и слабосилiя, то въ формѣ всемiрно-исторически раздутыхъ припадковъ бешенства и преступности. Соотвѣтственное этому умоизступленiю освѣщенiе связи общаго эгоизма съ сопринадлежной манiей величiя и мученичества здѣсь неумѣстно, ибо, по нашему мнѣнiю, все это - задача, къ которой едва только приступили, за исключенiемъ одного обстоятельства, но и его можно считать исчерпаннымъ только въ первыхъ своихъ элементахъ. Но изъ-за iудеевъ мы не можемъ, не портя нашей книги или нашего изложенiя, ввести сюда, нарушая послѣдовательность изложенiя, еще особую дополнительную главу о связи между умопомрачающею степенью эгоизма и манiей величiя и мученичества, а также между различными видами преступности. Но мы хорошо сдѣлаемъ, не только въ отношенiи къ предшествующему но и во всемъ послѣдующемъ, если, держась современности, будемъ помнить, что по отношенiю къ iудейскому племени очень часто приходится имѣть дѣло не просто съ обыкновенною ограниченностью и съ обыкновенными недостатками, но съ элементами настоящей, технически такъ называемой племенной паранойи, простирающейся даже въ дѣловыя спекуляцiи. Именно, если и iудеи въ своихъ торговыхъ расчетахъ большею частью стараются заставить другихъ нести ответственность за всѣ свои промахи и оплачивать всѣ свои ошибки, такъ что и въ этомъ пунктѣ iудейскiй эгоизмъ нелегко идетъ не въ тактъ cебѣ, скорее, остается вѣренъ себе и своему прекрасному принципу, - то во всемъ арранжементѣ цѣлей и средствъ обнаруживаетъ часто такую фантастическую спутанность, что приходится только удивляться, какъ остальные народы до сихъ поръ какъ будто не видятъ этого.
