Университет Монпелье быстро последовал этому примеру, ведь еще в уставе 1239 года было записано, что претендовать на звание лиценциата медицины может лишь студент, не менее полугода практиковавшийся в больнице вне городских стен. По уставу 1634 года бакалавры должны были стажироваться в больнице в течение как минимум одного семестра. Около 1675 года при медицинском факультете была образована восьмая кафедра — практических консультаций. Париж же оставался верен сухой теории — практики там не было никакой.
Приобщать к практической деятельности начинали только бакалавров, да и то потребовались энергичные усилия Теофраста Ренодо, чтобы в 1639 году было принято решение проводить бесплатные медосмотры для бедных, в качестве благотворительности; но начались они только пять лет спустя. Консультации проводили по субботам шесть докторов; бакалавры только выписывали рецепты под их диктовку.
Лишь лиценциаты могли в течение двух лет сопровождать врачей во время больничных обходов. (Для сравнения: в Монпелье врач считал для себя огромной честью, если во время визитов к больным вместе с ним являлась большая толпа студентов.) В Страсбурге же лишь один из трех профессоров давал уроки практической медицины.
В XVIII веке парижские больницы стали более доступны для студентов, там можно было встретить не только учеников хирургов. В восьмидесятые годы Дебуа де Рошфор, ставший в 30 лет врачом больницы Шарите, давал там занятия для всех желающих; одним из его учеников был Жан Никола Корвизар (1755–1821), занявший место учителя после его смерти и впоследствии ставший личным врачом Наполеона.
Между студентами-медиками и учениками хирургов существовало соперничество в овладении практическими познаниями, которое иногда приводило к столкновениям. Во время хирургических операций будущих докторов не допускали в операционный зал, вход в который охранял швейцарец. Бывало, что те силой врывались внутрь. В архивах больницы Отель-Дье на острове Сите хранится множество жалоб монахинь на беспорядки, вызываемые этими молодыми людьми в больничных палатах.
Чтобы как-то поправить дело, властям в очередной раз пришлось вмешаться в образовательный процесс. 18 марта 1707 года французский король Людовик XIV издал эдикт о реорганизации медицинского образования, «дабы помешать особам без звания и дарования заниматься врачеванием, привнося в него зачастую лишь преступное искусство злоупотреблять доверием народа». Вопреки церковным запретам эдикт делал акцент на изучении человеческого тела в анатомических театрах и обязывал врачей раз в неделю оказывать больным бесплатные услуги. Впоследствии университетским профессорам приходилось преодолевать сопротивление больничных властей, не соглашавшихся допускать в палаты с больными более двух десятков студентов.
Будущим гинекологам получить практические навыки было весьма затруднительно. Только в Страсбурге городские власти в 1729 году поручили акушеру Фриду вести теоретические и практические занятия на медицинском факультете. В Париже отделение рожениц при больнице Отель-Дье было закрыто для представителей сильного пола. Будущие акушеры были вынуждены посещать частные уроки вольных хирургов, которые показывали им, что к чему, на «фантоме» или на бедных роженицах, соглашавшихся за умеренную плату предоставить свое тело для опасных опытов. Неудивительно, что многие доктора медицины посещали «лекции» знаменитой акушерки Анжелики Маргариты ле Бурсье дю Кудре (1714–1789), совершавшей турне по провинции с просветительской миссией. В 1759 году она опубликовала «Краткий курс искусства принимать роды», иллюстрированный цветными гравюрами.
Помимо учебника, у знаменитой акушерки имелась демонстрационная «машина» — манекен из ткани и кожи розового цвета, набитый ватой, на железном каркасе, изображающий нижнюю половину женского тела в натуральную величину, а также кукла величиной с новорожденного младенца, появлявшаяся из материнского чрева при помощи целой системы ремней и веревочек, и различные аксессуары: матка, семимесячный плод, близнецы[31]…
Модель женских гениталий была выполнена анатомически точно; на различные органы был пришит 21 ярлычок. Куклу-младенца можно было поместить внутрь в разных положениях, какие бывают при родах. Всё было настолько достоверно, что можно было даже различить на ощупь левую и правую ножки, что очень важно для акушерок.
Обучение длилось два месяца, и ученики должны были тренироваться на манекене. Вернее, по большей части это были ученицы — малообразованные деревенские бабы, желавшие стать повитухами и воспринимавшие информацию только на ощупь.
Во время своих турне, финансируемых из казны, госпожа дю Кудре продавала учебники и манекены, с честью выдерживая конкуренцию «коллег» и ученых докторов, ревниво относившихся к ее славе и покровительству короля. Она умерла богатой, выполнив свою задачу: детская смертность значительно сократилась.
Несмотря на все эти меры, зачастую будущий врач за время учебы не прикасался ни к одному больному. Сдав исключительно теоретические экзамены, он получал степень магистра и право заниматься врачеванием.
Если на «гражданке» получить необходимый практический опыт было непросто, то у французских военных дело уже давно было поставлено как следует. Еще до создания специализированного ведомства военные хирурги должны были вести в больницах занятия по анатомии и оперированию. После реформы 1747 года дипломированный врач был обязан читать ежегодный курс медицины в военных госпиталях.
В 1775 году по королевскому указу в Лилле, Меце и Страсбурге были устроены учебные больницы-амфитеатры, способные принять до четырех студентов-медиков, которые были обязаны посещать занятия не только по медицине и фармакологии, но еще и по хирургии. Один врач преподавал практическую медицину, другой — теоретическую медицину и физиологию. В 1780 году эти амфитеатры упразднили, но уже на следующий год открыли снова, добавив к ним такие же больницы в Бресте и Тулоне — крупных военных портах. К концу века эти «вспомогательные больницы» обслуживали и соседние провинции.
До конца XVIII столетия в портовых медицинских школах готовили только военно-морских хирургов. Но в 1783 году во французском Бресте была создана школа военных врачей, где преподавали лекари из местных госпиталей. На учебу принимали только обладателей докторских дипломов, проходивших строгий отбор. Им платили стипендию — 800 франков в год.
В регламенте говорилось, что «молодые доктора, только выпущенные из факультета, могут обладать обширными теоретическими познаниями, но им недостает практики, столь необходимой, чтобы сделаться хорошими врачевателями… Даже когда места в военно-морских госпиталях отдавали практикующим городским врачам, те, не имев ранее возможности наблюдать болезни, приключающиеся с моряками, долгое время блуждали в потемках, прежде чем найти подходящее для них лечение». Поэтому практика была поставлена во главу угла. Учащиеся должны были следовать за профессором во время обхода и вести дневники наблюдений, которые они предъявляли каждую четверть. За их успехами следил врач-инспектор, назначаемый королем, и отчитывался перед государственным секретарем. Срок обучения составлял от двух до трех лет. Вакансии заполнялись лишь теми студентами, которые уже отучились не менее двух лет. А после трех лет учебы они имели право на распределение. Прекрасно заведенный порядок рухнул под ударами Великой французской революции.
Наконец, преподавание естественных наук тоже не могло обойтись без экспериментальной части. Незаурядный преподаватель и превосходный лектор, профессор математики и физики Георг Вольфганг Крафт (1701–1754), среди учеников которого был и Михаил Ломоносов, широко применял демонстрацию опытов, наглядно подтверждавших те или иные теоретические положения. В 1738 году он был назначен смотрителем гимназии при Петербургской академии наук. Впоследствии Ломоносов читал лекции, опираясь на учебник Крафта «Введение к математической и естественной географии» и придерживаясь его методики. Эксперимент играл важную роль и в программе обучения Московского университета: в мае 1757 года аббат Д. И. Франкози начал читать лекции по экспериментальной физике на французском языке с показом опытов.
В военных училищах теоретические курсы дополнялись физическими упражнениями, и в целом учеба не казалась обременительной. Иван Неплюев в записках приводит распорядок дня гардемаринов, обучавшихся в испанской «академии»: «Поутру соберутся все в церковь, в указной час, и чередной бригадир, понеже по установлению должны к обедне приходить на всяк день; потом в академии учатся все математике два часа; а за вины их штрафует бригадир. В другой раз сходятся гардемарины во академию после обеда в 3 часа вседневно: 3 кварты учатся артиллерному искусству, две кварты учатся солдатскому артикулу, одна кварта учатся на шпагах биться, одна ж кварта учатся танцевать; учатся сим образом, переменяясь по вся дни, по полтора часа».
