Впоследствии письмо, которое вез де Род, сослужило ему добрую службу. Власти Макао с сочувствием встретили доклад героя-португальца Бернадо и холодно отнеслись к объяснениям француза де Рода. Если бы не вещественный результат деятельности иезуита — послание папе, дело могло дойти до инквизиции. Отношения между де Родом и португальским епископом с этого времени стали крайне натянутыми. Португальские власти целых десять лет не выпускали де Рода из Макао, где он преподавал теологию в иезуитской коллегии и проповедовал местным китайцам. Только в 1640 году ему удалось еще раз попытать счастья в Кохинхине, но и эта миссия закончилась через пять лет изгнанием иезуита за пределы страны…
1649 год застает де Рода в Риме. Годы скитаний, трудов, унижений не прошли для него даром. Он прочно утвердился в своей ненависти к португальцам и в убеждении, что гибнущая португальская империя не может больше служить оплотом христианской веры на Востоке. И весь свой талант оратора, весь свой опыт заговорщика, всю свою иезуитскую изворотливость он обращает на то, чтобы убедить святейший престол в необходимости создать на Дальнем Востоке церковную организацию, независимую от португальской короны. Он настойчиво вербует сторонников и заручается даже поддержкой четырех кардиналов из Конгрегации пропаганды веры. Но противник слишком силен. Португальские священники пользуются еще колоссальным влиянием на дела папского престола, да и в ордене иезуитов им принадлежит решающий голос. И когда папа Иннокентий X наконец удостаивает де Рода аудиенции, тот заранее знает, что папа не решится пойти на то, чтобы осуществить его план.
Неутомимый де Род не складывает оружия. Он мчится в Париж, чтобы убедить кардинала Мазарини в выгодности для Франции создания национальной миссионерской организации. Он сплачивает вокруг себя кружок священников, которым давно опостылела роль «младших братьев» при португальских священнослужителях. Но и тут де Рода настигает рука его врагов. Распоряжением генерала ордена иезуитов его отправляют в Исфа-ган в Персии, где в 1660 году он и умирает.
Так кончил свой путь де Род, человек, который потерпел много неудач, но оставил после себя семена, которым было суждено дать впоследствии обильные всходы. Созданная им во Вьетнаме католическая церковь по сей день сохраняет на юге страны сильные позиции. Мысль о создании французской миссионерской организации воплотилась в жизнь учреждением в 1659 году в Париже Общества зарубежных миссий, ставшего авангардом французской колониальной экспансии на Дальнем Востоке. А замышлявшийся де Родом удар по португальской монополии состоялся в 1662 году, когда папа под давлением Франции принял решение послать на Дальний Восток трех апостолических викариев, не подлежащих юрисдикции архиепископа Гоа. Так рухнула последняя монополия Португалии — монополия на слово божие.
Где рассказывается о любви Пьетро Делла Валле и о горе его, о последних днях португальского могущества, о трех благородных дамах, которых купили, о праздниках в Гоа и о других событиях, свидетелем которых был итальянский путешественник
Посмотрите на португальцев. Несмотря на свои великолепные поселения, они доведены до нищеты расходами на содержание армии; и все же их гарнизоны весьма посредственны
Томас Рой, английский посол при дворе Великого Могола, 1613 год
Ни для кого уже не было секретом, что португальская империя находится на пороге краха. Все труднее вице-королям Гоа добывать деньги, солдат и корабли, чтобы слать их на помощь разбросанным по всей Азии крепостям и факториям. Уже голландские и английские корабли без всякой опаски вторгаются во владения португальцев. И ни папа, ни бог не помогут гордым конкистадорам.
Итальянцу Пьетро Делла Валле было двадцать восемь лет, когда в 1614 году он отправился в путешествие по Азии. Был он сыном итальянского Возрождения, образованным, некорыстолюбивым, любознательным, человеком большой души и широких взглядов. Для своего времени он представляется совершенно необычным типом путешественника, ибо за все годы в пути ничего не перепродал, никому не изменил, не искал рынков сбыта или того, что плохо лежит, не служил никакому королю, а отчитывался в том, что видел, только перед своими друзьями в Риме.
Но прежде надо рассказать, как он попал в португальские владения, ибо это хоть уже и забытая, но трогательная история, история большой любви и большого горя.
Делла Валле приехал в Багдад. Там он полюбил девушку, арабку, чуждую ему по языку, национальности и, что очень важно было в те времена, по религии. Маани, как звали его возлюбленную, принадлежала к христианской секте маронитов.
Но Делла Валле оказался выше предрассудков и женился на любимой. Со временем любовь его не ослабевала. Стоит прочесть его письма, в которых он трогательно описывает красоту, ум и очарование Маани. Три года вдвоем они путешествовали по Азии, побывали в Персии, в Курдистане, в арабских государствах. И не расставались ни на минуту. Маани была верной спутницей и другом итальянцу. Они решили, что не остановятся в своих странствиях, пока не увидят весь мир, не узнают, как живут люди на всей земле.
И вдруг, когда супруги готовились к началу путешествия в Индию, Маани заболела и вскоре умерла.
Перед смертью она умоляла обезумевшего от горя любимого продолжать путешествие и жалела не столько о разлуке, сколько о том, что она не сможет отныне делить с ним все трудности и опасности пути, не увидит стран, о которых они мечтали вместе.
И когда Маани умерла, Делла Валле решил взять ее с собой. Он приказал набальзамировать ее тело и отныне, хотя и мертвая, возлюбленная Делла Валле во всех странствиях сопровождала мужа.
В Индию Делла Валле приехал в 1623 году. Он был подавлен и первое время почти ничего не замечал вокруг себя. Если бы не обещание продолжать путь, он бы вернулся домой.
В Гоа Делла Валле попал не сразу. Вначале он высадился в Сурате, на западном побережье Индии, находившемся под властью Великих Моголов. В этом городе было множество голландских и английских купцов, купцов из Персии, Египта… Итальянского путешественника поразило равноправие, которым пользовались гости города, вне зависимости от их национальности и вероисповедания, веротерпимость индийских правителей. Правда, Делла Валле жалуется на строгость индийских таможенников, хотя и признает, что отнеслись к нему вежливо.
Наверно, о португальцах и положении в Португалии Делла Валле узнал от донны Лючии, судьба которой настолько интересна и показательна для тогдашних нравов, что стоит о ней вкратце рассказать.
Король Португалии ежегодно посылал в Гоа нескольких благородных девушек, снабжая их богатым приданым. В его интересах было прикреплять португальцев к колониям, заставлять их обзаводиться семьями…
Так вот, одной из таких девушек-невест, отосланных в Индию, и была донна Лючия. И надо же было случиться, что флот португальцев был атакован голландскими кораблями, разбойничавшими на торговых путях. Корабль, на котором находились «невесты», попал в плен к голландцам, а с ним и девушки, правда уже без приданого, которое стало добычей голландцев.
Так девушки оказались в Сурате.
А надо сказать, что все англичане в Индии и в Юго-Восточной Азии были холостяками или жили там без жен, так как английская Ост-Индская компания специальным законом запретила въезд английским женщинам в южные страны. Вначале голландская Ост-Индская компания издавала такие же «антиженские» законы, но, когда надо было создать постоянную колонию на Яве, положение изменилось, и был принят закон, по которому голландец, живущий в Индии или на Яве с семьей, получает вдвое большее жалованье, чем холостяк. Поэтому все голландцы в Сурате и Батавии из сил выбивались, чтобы найти себе жену. Европейских женщин не хватало, и потому женились на любой приглянувшейся женщине при условии, чтобы она была христианкой. Даже больше того, нередко покупали на рынке хорошеньких рабынь, на скорую руку обращали их в христианство, а потом, женившись, получали заслуженную прибавку к жалованью. Правда, чаще всего такие жены оставались на положении служанок. Никто из мужей не осмеливался привезти «дикарку» в Голландию.
Не трудно представить, что появление в Сурате трех хорошеньких португалок вызвало ажиотаж среди голландских купцов и чиновников. Самые богатые купцы компании предлагали им руку и сердце. Первым делом «невест» обратили в протестантство, а затем выдали замуж. Двух — на Яву, в Батавию, одна, донна Лючия, осталась в Сурате, выйдя замуж за крупного служащего компании.
Лючия оставалась втайне католичкой, и появление итальянца, тоже католика, обрадовало ее, хотя во всех остальных отношениях оиа была довольна жизнью, ибо и не могла мечтать о таком удачном браке, попади она, как предполагалось, в скудеющее Гоа.
