Вся «Книга Мёртвых» являет собой именно такое единство магического сознания: она описывает и обыкновенные колдовские воздействия на «священные вещи» (изваяния, изображения, кристаллы, камни, предметы, глиняные и деревянные изделия и тому подобное), исчерпывающе доносит содержание необходимых заговоров, заклинаний духов и божеств, содержит вдохновенные молитвы и восхваления верховным богам. То есть всё то, что необходимо знать умершему или тем, кто совершает похоронный обряд.
По мере знакомства с «Книгой Мёртвых» мы обнаруживаем в ней описания простейших способов передачи магической силы через непосредственное соприкосновение источника или носителя этой силы с той вещью, на которую направлена магия. Это прикосновение руки посвящённого, изготовление и установка, ношение «святых предметов»: фетишей, амулетов и талисманов.
Изредка заметны намеки на приёмы начинательной магии, когда реально производились только начала желаемых действий, окончание же их предоставлялось магической силе. Это, скажем, установка и направление «святых вещей», которые впоследствии будут оберегать четыре стены (стороны) погребальной камеры от злых духов.
Немало примеров, когда действие магической силы направлялось не на предмет непосредственно, а на его заместителя, и уже через последний — на сам объект. Изготовление копий, фигурок, портретных изображений живых людей, душ умерших, следов ноги, «работника-заместителя» ушебти — вот краткий перечень таких случаев в «Книге Мёртвых».
Меж погребальными пеленами бальзамировщики должны были поместить амулет в виде Ока Уджат, а на сердце — амулет в виде скарабея. Без этих амулетов воскреснуть для вечной жизни было невозможно.
Неисчислимы примеры отгоняющей магии — разнообразные способы отогнать, отпугнуть враждебные умершему силы, не допустить их приближения или нападения, так или иначе уклониться от соприкосновения с ними, укрыться и спрятаться от них.
Широко практиковали египетские маги и всякого рода приемы очистительной магии при воздействии на покойного и его душу — зажжение очистительных огней, воскурение благовоний, каждение ладаном, омовения и тому подобных.
Всё это неизменно сопровождалось магией слова. «Книга Мёртвых» — это всего лишь письменная фиксация тысячелетней традиции использования магии речи в похоронных обрядах. Ведь произнесение, иногда спонтанное, иногда намеренное, тех или иных слов: пожеланий, заговоров, заклинаний, приказов, запретов, — составляло с самого начала неотъемлемую часть любого обряда или магического действия.
К арсеналу погребальной магии Египта относились амулеты, изображения частей тела, божественных существ, миниатюрные модели разных предметов, «священные знаки» — иероглифы, обозначающие богов, жизнь, животных и человека.
Магическое значение имели числа — единица, двоица, троица, четверица, семерка, восьмёрка, девятка, десятка, двенадцать, четырнадцать, двадцать один, тридцать и сорок два. Магической символикой обладал цвет. Белый, красный, зелёный, лазурный, чёрный нередко упоминаются в «Книге Мёртвых». Зелёный цвет, к примеру, символизировал жизнь и всё живое. Магическую ценность приобретали и соответствующие природные поделочные камни — красный сердолик, зелёный малахит, голубые лазурит или бирюза. Следующим уровнем магического воздействия на богов являлись их подробные заклинания. На этом уровне воздействия исполнители похоронного обряда обращались не к безликой всеобщей энергетической подоснове мира, а к особенным, частным ее проявлениям, имеющим личностный облик и священное имя (Рин).
Заклинаний такого вида в «Книге Мёртвых» множество — ряд глав передают заклинания души умершего (его Ка, Ба, Эб, Ах), заклинание враждебных ему духов и божеств, заклинания всякого рода препятствий, преград, ворот, пилонов, Чертогов Храма Осириса, стоящих на пути душ умершего к Обители Блаженных, заклинания охраняющих их губительных духов и строгих богов, заклинания чудовищ, пожирающих души грешников, заклинания 42 богов инобытия и самого царя Загробного Царства — Осириса. Чтобы облегчить умершему странствие, боги создали в Дуате (Царстве Мертвых) ариты — места отдыха, остановки, где душа могла остановиться и передохнуть. Однако войти в ариту мог не каждый, а лишь знающий имена богов и определенные заклинания.
Заклинание предполагает точное знание имени. По представлениям египтян, восходящим к доисторической эпохе, имя-Рин человека, духа или божества являлось составной сокровенной частью его сущности. Сам великий Ра творил мир силой слова. Давая вещам и существам имена-Рин, он тем самым определял их сущность и место в мироздании. Знание подлинного, сокровенного имени давало власть над его обладателем. Вещь, не имеющая названия, для египтян не существовала. Увековечивание имени человека в надписях увековечивало его жизнь. Поэтому вредоносное колдовство, прежде всего, стремилось предать имя поруганию, проклятию и даже уничтожению надписи имени.
Картины переселения душ умершего в мир иной, которые рисует «Книга Мёртвых», завораживают своей ясностью и детальной разработанностью. Откуда у египтян появилось такое знание об инобытии?
Материалистическая наука ничтоже сумняшеся обозначила сложный комплекс египетских знаний об инобытии «примитивной идеей о загробной жизни как о непосредственном продолжении жизни земной». Навязчивое стремление во всем египетском ритуале усматривать лишь «превратное» отражение в сознании людей земной жизни приводит к педантичному изучению частных изменений, которые египетские представления о загробной жизни претерпевали во времени, а не к изучению вневременной сущности этих представлений.
Наиболее расхожий взгляд на сокровенное египетское учение о Царстве Мёртвых выглядит приблизительно так. Человек продолжает жить после смерти при условии сохранения в целостности его тела и заботы о его насущных потребностях в пище и питье со стороны живых родственников.
Культ умерших сводится к «борьбе против смерти за вечную жизнь». Односторонняя ограниченность подобных представлений становится очевидной при знакомстве с египетской заупокойной литературой (Саху). Прежде всего, следует помнить, что народные верования весьма далеки от жреческих представлений; и различие здесь залегает в самих способах обретения знания об инобытии.
Простой народ во все времена был склонен к упрощенному, зачастую бездумному исполнению общепринятых обрядов, относящихся к заупокойному культу. Для размышлений и осмысления сущности явления смерти у непосвящённых никогда не было ни способностей, ни желания, ни времени.
«Книга Мёртвых» создавалась, без сомнения, великими посвящёнными Египта, имевшими совершенно иной, «мистический», опыт. Именно посвящённые, причастившиеся храмовых таинств или получившие посвящение не от людей, не только размышляли над явлением смерти, но и обретали сверхъестественное знание о ней. Свои познания они передавали словесно и даже письменно, но почти всегда богобоязненно иносказательно. «Книга Мёртвых» представляет собой большой сборник подобных иносказаний, благочестивых откровений «мистического опыта» нескольких поколений посвящённых. Все они были выходцами из среды жрецов, участвовавших и руководивших мистериями.
Посвящённые в таинства подразделялись на три группы по степени посвящённости.
Посвящённые первой степени (её имела большая часть младшего храмового персонала) вследствие слабого здоровья или сильного душевного потрясения испытывали хоть раз в своей жизни «непреднамеренный» выход, странствие и возвращение души-проявления Ба. Их душа-Ба странствовала в инобытии и запоминала всё виденное там.
Посвящённые второй степени от природы и вследствие особых упражнений имели способность по своему желанию отправлять свою душу-Ба в странствие по инобытию. Они исследовали весь доступный их душам-Ба путь многократно, запоминая малейшие частности и подробности.
Посвящённые третьей степени, иначе именуемые чудотворцами, были одарены богами способностью не только самостоятельно отправлять свою душу-Ба в мир иной, но и помогать душам других людей совершать подобные странствия для познания инобытия.
Значительная часть приобретённого египтянами мистического опыта оставалась неизречённой, меньшая часть его была высказана и записана иносказательно, и лишь незначительная толика была полностью обнародована. Сам по себе «мистический» способ получения знаний об инобытии вовсе не противоречит более доступному «эмпирическому» способу, как это принято думать, а скорее находится в отношении дополнительности к нему. Однако скорее «эмпирический» опыт дополняет «мистический», чем наоборот; переносить на мистический способ познания особенности эмпирического способа, безусловно, неверно.
