В Буньоро прослеживается явление, представляющее большой интерес: чтобы войти в состав правящей знати, было недостаточно принадлежать к определенной этнической группе скотоводов, надо было еще обладать личным богатством. Имущие люди из среды крестьянства также могли занимать высокие государственные посты. Иными словами, этнические ограничения раннего периода государственной организации были ослаблены и уступили место более выраженным классовым, эксплуататорским отношениям. Правда, в государственный совет, существовавший с соизволения мукамы, допускались только члены королевской семьи и аристократы-бито. Страна была поделена на десять провинций, во главе каждой стоял вождь или губернатор.
Анколе, расположенное к западу от озера Виктория, стало центром государства бахима. Согласно устной традиции, Анколе раньше, чем Китара и Руанда, было заселено скотоводами и пастухами, но легенда, передающаяся из уст в уста, может искажать и приукрашивать действительность. Около 1700 г. у власти, как утверждают, стоял шестой правитель из династии бахима — Рухинда. Ему приписывают покорение некоторых племен к юго-западу от озера Виктория. В Анколе знать бахима сохраняла свой особый социальный престиж, определявшийся положением ее как верхушечного слоя скотоводов. Решающее значение неизменно имела собственность в виде скота; владению землей и зависимыми крестьянами принадлежала второстепенная роль. На верхушке социальной пирамиды стоял мугабе, обладавший самыми большими стадами, которые паслись на всей территории страны. Доступ к обогащению был также открыт всем членам королевской фамилии и чиновникам, волею мугабе назначенным из числа его фаворитов. Правитель одаривал их большими стадами и предоставлял им право распоряжаться отдельными статьями государственных доходов, поступавших из провинций и округов (Анколе было разделено на 16 крупных провинций). Покоренные крестьяне-баиру платили подати и выполняли трудовые повинности, но не несли военной службы и имели более низкий правовой статус, чем бахима, которые подчеркивали свое особое положение, определявшееся их этнической принадлежностью. Тем не менее многие пастухи-бахима, лишаясь скота, опускались до положения баиру и были вынуждены пасти стада своих знатных соллеменников.
Не следует преувеличивать богатство высших слоев населения этих государств, в том числе и Буньоро. Они продолжали вести образ жизни скотоводов, чуждый какой-либо роскоши. У них не было столицы в собственном смысле этого слова, с большими зданиями и дворцами, известными нам по другим центрам государственного развития. Двор и жилые дома правителя и его семьи отличались от других краалей (комплекс отдельных домохозяйств) только тем, что были больше и добротнее. Посередине королевского крааля стоял главный дом с тронным залом для торжественных приемов, вокруг размещались стада коров. Они снабжали «двор» молоком. Каждый вождь строил свой дом с таким расчетом, чтобы вход был обращен к хозяйству мугабе.
Интерес представляет развитие Руанды и Бурунди[80] в этот же период. Осевшие на территории этих государств тутси, или тусси, принадлежали, вероятно, к первым пришельцам в район Межозерья. Тем не менее среди населения преобладали хуту, занимавшиеся мотыжным земледелием; они были разбавлены небольшим числом пигмеев тва.
И здесь образование государственного аппарата не строилось на межрасовых противоречиях. Вновь и вновь факты социальной и имущественной дифференциации, выделения аристократии выступали как решающий момент этого процесса. Такие общественные явления были неизвестны хуту и тутси, когда они впервые соприкоснулись в XIII в. Тутси, кочевавшие и жившие родами или семейными группами, выбрали для своих пастбищ и для поселения холмистые местности, которых избегали хуту. Хуту в это время также объединялись в родовые группы, но те были лишены стабильности и часто враждовали между собой. В родах тутси экономическое и социальное расслоение развивалось быстрее, чем у земледельцев. Из их среды выделились богатые люди, они захватили политическую власть и, создав военные дружины, в которые входили хуту, подчинили своему влиянию не только мелкие общины хуту, но и обедневшие роды тутси. Эти процессы активизировались после 1500 г. с появлением новых пришельцев-скотоводов, имевших большие стада скота и знавших более совершенную металлургию железа.
В пограничной области Бугасера, на озере Мохази, в результате длительного развития образовалась небольшая конфедерация, па основе которой в XVI–XVII вв. возникло государство Руанда. Кигери I Мукобанья и Мибамбве I Мутабази в постоянных войнах расширили его территорию. В конце XVII в. при Нтаре I Рушатси сформировалось и Бурунди.
Здесь исходным пунктом для развития раннеклассового общества и возникновения отношений эксплуатации была собственность на скот. В последующие века именно она определяла права человека при разделе земли, его возвышение в обществе и возможность выполнения политико-административных функций. Уже в XVII в. вожди, а впоследствии и правители Руанды упразднили политическую власть старейшин рода как тутси, так и хуту: отныне они лишились возможности создавать территориальные объединения. Но далеко не всюду удалось полностью устранить родовой строй. Оставшиеся от него объединения жителей, так называемые инзу, стали органической частью государства, построенного по территориальному принципу. Вожди инзу несли ответственность за то, чтобы точно в срок и в назначенном объеме поступали коллективные налоги и натуральные поставки и чтобы по приказу правителя или подвластного ему чиновника неукоснительно выполнялись трудовая и воинская повинности. Вожди и сами становились чиновниками и получали за свои труды вознаграждение в виде лена. Таким образом некоторые богатые вожди хуту с холмов, а частично и тва смогли проникнуть в низшие звенья иерархии тутси.
Все свободные земли, а потом и все высвободившиеся из родового владения участки тутси объявили собственностью государства, которое олицетворял мвами. На этом основании значительная часть крестьянских общин хуту и многие обедневшие скотоводы тутси, пасшие стада знати, были поставлены в зависимость от него и принуждены платить подати и нести повинности. Аристократы по крови, принадлежавшие к королевскому роду и большим семьям, откуда происходили матери будущих престолонаследников, обладали огромными богатствами в виде скота и получали в полновластное владение большие провинции, освобожденные от налогов, где эти аристократы пользовались личной неприкосновенностью. К высокопоставленной наследственной аристократии принадлежали также командующий армией и вожди провинций. Кроме того, средние чиновники и придворные при введении в должность часто получали привилегии, не передававшиеся по наследству: скот, земли, право использования известной доли налогов и трудовых повинностей, взимаемых ими в пользу государства. Священнослужители и хранители придворного культа были приравнены к знати и в награду за службу получали скот. Аристократы пользовались плодами труда не только зависимых крестьян и пастухов: в имении аристократа и на прилегавших к усадьбе полях, принадлежавших его жене, работали несвободные люди, напоминающие патриархальных «домашних» рабов и крепостных в других местностях.
Только в первой половине XIX в. появились специальные невольничьи рынки, которые, однако, удовлетворяли в основном спрос арабских работорговцев из соседних областей. Жившие в деревнях специалисты-ремесленники платили подати наравне с крестьянами. Но и те немногие ремесленники и торговцы, которые не были связаны с сельскими объединениями, также облагались высокими налогами. На низшей ступени социальной лестницы находилась часть тва, перешедшая к оседлости (большинство тва оставались охотниками и собирателями и знали лишь каменные орудия). Они зарабатывали на пропитание кузнечным или гончарным ремеслом и вели обособленный образ жизни, составляя как бы особые касты. Общество их презирало.
Руанда и Бурунди известны своей последовательной кастовой системой. В период перехода от первобытнообщинного строя к раннеклассовому обществу, унаследовавшему многие пережитки деления общества по родству и по этническим признакам, кастовая структура помогала правящим группам сохранять свои социальные и политические преимущества. Это отразилось и в юридических привилегиях или запретах, распространявшихся на касты, которые в идеале представляли собой замкнутые группы, образуемые на основе этнической принадлежности или рода деятельности. Однако утверждавшиеся на протяжении XVIII и XIX вв. отношения эксплуатации подорвали кастовую систему. Кастовое право превратилось в правовые нормы постепенно формировавшегося раннеклассового общества, сметавшего на своем пути этнические ограничения.
