одиночество может когда-нибудь скрасит женитьба на другой женщине. Проходили годы, а Купалэн все еще на что-то надеялся, но по-прежнему жил один.
Шаманству еще в детстве учил его отец. Трудная это была “школа”. Когда ему было тринадцать лет, сидя у чувала, он как-то ремонтировал крепление лыж. Мать занималась своими делами. Вдруг ему показалось, что он “слышит” голос и слова о том, что олени, которых потерял отец и которых несколько дней они искали, пасутся у озера Дюр, километрах в пяти от селения.
Закончив ремонт лыж, накинув поверх малицы куптуптын (суконная малица, украшенная бисером и полосками цветной материи), он через полчаса был уже в пойме маленькой речки, которая вытекала из озера. Сначала он услышал звон колокольчика, а потом на опушке леса, у озера, увидел пасущихся своих оленей, которых и пригнал домой.
— Я буду учить тебя шаманить, — сказал отец, обращаясь к сыну.
Осенью, когда выпал снег, отец увез Купалэна в тайгу, на берег маленького лесного ручья, впадающего в Илимпию. Отец заставил сына “поздороваться” с Уранчи (так называлось это урочище) и с полным охотничьим снаряжением: берданкой, патронами, боеприпасами и некоторыми необходимыми вещами, — оставил его в лесу, сказав на прощание:
— Если захочешь есть — иди в тайгу. Здесь ты будешь жить один десять дней. Первые три ночи, перед тем как лечь спать, ты должен сидеть у костра и смотреть на раскаленные угли, чтобы они очистили твою душу, и все то “железо”, которое держит тебя, пусть “расплавится” и потечет огнем по левой и по правой стороне твоего тела. Ты все время должен смотреть в огонь. Думать только об этом. Ты услышишь, как от раскаленного “железа” загорится тайга, затрещат деревья, сучья. Закрой тогда глаза и долго-долго слушай. Потом скажи: “Да будет так”. Ничего не бойся. Спина замерзнет от страха, но ты ничего не бойся. Потом снова скажи: “Да будет так”. Открой глаза — спина будет горячей, как огонь. Долго смотри в огонь костра и три раза еще скажи: “Да будет так”.
Немного помолчав, отец продолжил:
— Каждое утро называй себя шаманом. Помни, что ты делал вчера вечером, помни, что ты видел во сне — хорошенько помни. Пойдешь на рыбалку или на охоту — помни, как вчера трещали лес и сучья от пожара, когда ты закрывал глаза. Огонь — это твоя кровь. Она потом не будет бояться ни огня, ни ножа. Она даст тебе новую силу. Ты станешь сильным. Огонь — это сингкэн (хозяин тайги), который дал людям амака (медведь). Твой дух — сэвен — будет сильным. Всегда перед едой сначала угости огонь: дай ему кусочек рыбы или мяса. Огонь приведет тебя к духам, он отделит тебя от других людей, сделает тебя шаманом. Он приведет тебя к другим духам — нашим предкам, которых дал и взял их Бог Эксэри.
Отец говорил долго. Все запомнить было трудно. Но главное Купалэн запомнил хорошо: каждое утро слушать свой внутренний голос и не спорить с ним. Голос будет “говорить”, что надо делать. Если духи скажут тебе, чтобы ты катался по земле — надо кататься, если тебе духи скажут: “лети в небо” — лети и никого не бойся. Если духи скажут: “убивай зло" — надо его убивать, надо топтать зло ногами, жечь его огнем, топить водой. Если духи скажут: “неси добро” — ты должен подчиняться.
Отец наказывал, что еще три ночи надо вызывать к себе духов, сделать себе “хранителя-духа” из дерева, вырезать его ножом, а потом сделать себе бубен. Он дал три колокольчика, с помощью которых он вызывал духов. Отец обещал отдать ему некоторые вещи, которые нужны шаману для камлания. Учиться камлать Купалэн должен был сам подряд три ночи, а перед камланием долго смотреть в огонь нодьи (вид костра из двух бревен, подвешенных друг над другом) и звать к себе духов. Отец наказывал, что звать надо одного-двух духов, лучше всего дух деда и бабушки, которые очень любили Купалэна. Когда они “придут”, то надо с ними “разговаривать” и ничего не бояться. Надо долго звать духов, а перед камланием не есть, потому что сытый человек — ленив и глуп. Когда “придут” духи, они громко застучат. Ты говори с ними громко и хорошо. Если духи будут смеяться, ты тоже должен быть веселым. Если духи будут печальными, то смеяться нельзя. Они этого не любят.
Еще отец просил не забывать, что когда закончится камлание, надо сказать духам “спасибо” и отпустить их, вежливо прощаясь.
Надо было запомнить все разговоры с духами и не забывать, о чем они говорили. А когда вернешься домой, никому ничего не рассказывать, смотреть смело людям в глаза, чтобы они почувствовали твою силу, потому что ты стал шаманом. Если люди начнут говорить неправду, то надо с ними спорить и говорить им, что они лгут. Смотри людям в глаза, ничего не бойся, и люди начнут тебе верить.
Когда отец закончил наставления, он долго смотрел сыну в глаза. Он искал в них ответное упорство. Он остался доволен, сел на вожака оленьей упряжки и оставил Купалэна одного в лесу, сказав на прощание:
— Домой не приходи. Я сам за тобой приеду через десять дней.
Оставшись один, Купалэн сделал нодью, спустился к речке, нашел табунчик рябчиков в густых зарослях черемух и молодых берез, убил двух из табуна и вернулся, чтобы засветло соорудить шалаш из веток елей. Когда начало смеркаться, он поджег нодью, сварил ужин, и его неожиданно охватил страх при мысли о том, что он должен был делать ночью.
Ветер, который начался после полудня, все сильнее шумел в вершинах елей и лиственниц. К ночи ветер усилился, порывы шума перешли в протяжный гул и в лесу стало темно и жутко. “Ничего не бойся”. Этот наказ отца был обещанием помощи и защиты. Это успокоило Купалэна, и минутная слабость исчезла. Он снял с себя малицу, сел в шалаш, сделанный наклонно к костру из лап ельника. В шалаше было тепло. В вершинах деревьев шумел сильный ветер. Но все это было делом привычным для него, и в душе его, как и прежде, стало хорошо и спокойно.
Из обрубка молодой березы Купалэн вырезал фигурку духа с усеченной головой, едва-едва наметив прямыми разрезами глаза, нос и губы. Идол был похож на тех деревянных духов-предков, каких он видел у отца и других эвенков.
Сбросив стружки в нодью, Купалэн выкурил трубку и стал пристально смотреть на горячие угли нодьи, вспоминая все, о чем говорил
