Таким образом, религия в руках жрецов приняла желаемую ими форму. Подчиняя себе общество, жрецы в тоже время подчинили себе и божество, принявшее в их руках особенный характер. Божество близко только к жрецу и грозно к остальному люду, между которым и божеством неизмеримая бездна расстояния. Так далеко поставить божество от общества было необходимо для жрецов, которые имели в виду при этом господство над обществом. Понятно, что такая религия, где действует не святая любовь и утешение, а своекорыстие и властолюбие людей, не могла приносить отрады человеку. Руководясь личными, самолюбивыми и своекорыстными целями и подчинив себе божество, жрецы торговали религией, которая была тяжелым бременем, гнетущим человека.
Как бы то впрочем ни было, жрецы, для достижения своих властолюбивых замыслов, из религии сделали для себя науку, вполне пригодную для жрецов и положительно вредную для народа.
Сдав на руки жрецов религию, народы язычества передавали им и науку, которая, как и религия, сделалась промыслом для жрецов. Для диких и потом несколько оцивилизовавшихся народов были непонятны явления природы, их окружавшей. Во всех естественных явлениях они видели сверхъестественное, чудесное. Жрецы взяли на себя труд объяснять это непонятное народу, и этим самым опять возвышались над народом. Результатом стремлений жрецов объяснять для народа непонятные явления природы были те научные сведения по естественным наукам, о которых мы говорили и которые для невежественной массы казались магией, волшебством, сообщением божества, господством над подземными духами, силами природы и стихиями. Таким образом, жрецы для науки сделали очень много, но более всего сделали пользы для себя; напротив, для народа, который призвал их быть служителями божеству и посредниками между божеством и народом, и избрал их своими наставниками, они принесли положительный вред. Они торговали самым дорогим для человека, — его религиозным чувством и, пользуясь дарами, приносимыми им народом, держали намеренно его в невежестве.
Слово ведовство, ведство, происшедшее от ведать и означающее знание, опытность в чем-нибудь, в средние века (да и теперь в простонародье) было синонимом колдовства и волшебства. Искусники, прославившиеся в ведстве, называлось ведунами, знахарями, — женщины — ведьмами, знахарками, как будто всякое знание и мудрость, все непонятное для необразованных, должно было происходить от диавола! Ведьм и колдунов везде было очень много. К нам перешли они со времен идолопоклонства и язычества, когда предки наши в числе своих божеств считали Бессмертного Кощея, Болотного волхва, Перуна и Бабу-Ягу — эту прародительницу всех ведьм, которая едет на ступе, по воздуху метлой погоняет, помелом след заметает. Заметьте это — ступу, метлу, помело — необходимые принадлежности простой деревенской жизни, и это заметание следа в воздухе, как будто бы на песке — какое топорное изобретение, какой грубый знак невежества! Верили, как в древности, так и в средние века, что ведьмы, намазавшись известными им мазями и перекувырнувшись через 12 ножей, оборачиваются во всяких зверей и птиц, могут посредством отравы оборачивать людей в волков, свиней, птиц и т. п. Верили, что ведьмы и колдуны повелевают ветрами, производят ветры, бури, молнию, дождь и град, что они заколдовывают поля и скот, так что первые лишаются плодородия (в Белоруссии завитки или завивки лишают поля плодородия и пр.), а последний сохнет и издыхает; что они посредством чар могут лишить человека жизни и проч. и проч. и проч. Словом все, что есть злого в мире, — все это могут совершать колдуны, знахари, ведьмы, знахарки.
Нигде так наглядно и ясно не выражалось могущество нечисто й силы, как в рассказах о шабашах, на которых будто бы сам сатана принимает клятвенные заверения от всех, которые предались ему духом и телом, т. е. всем существом своим. На шабашах, по словам колдунов и ведьм, демон является во всем своем величии и силе; он является с гордым, презрительным видом, со страшным и мрачным лицом, в странном наряде, всегда является с печальной и мрачной церемонией, и притом всегда является в отдаленных, уединенных местах — лесах, пустынях и т. п. Князь тьмы принимает поклоненья от преданных ему с гордостью и презрением. На обеде кушанья всегда безвкусны и совершенно непитательны; пляска происходила без всякого порядка, искусства и приличия.
Описанием шабаша хотят подтвердить действительность того, что существовало только в расстроенном воображении колдунов и ведьм, которые воображали, будто они верхом на метле или коле свободно переносились по воздуху туда, где предназначалось празднование шабаша.
На шабаш обыкновенно собирались в какие-нибудь отдаленные или уединенные места — в отдаленный лес, или в пустыню, или в болота — всегда ночью с среды на четверг или с четверга на пятницу. Самым торжественным праздником считался шабаш накануне праздника: Рождество Иоанна Предтечи (24 июня): к этому времени каждый колдун и каждая ведьма должны натереться непременно жиром, если хотят присутствовать на торжестве. На этот праздник должны были являться все колдуны и ведьмы; неявившийся получал выговор, или даже наказание. Что касается частных собраний, то демон был снисходителен к тем, которые не являлись на них по достаточным причинам.
Иоанн Бапт. Порта и Иоанн Вириус[331] говорят, что они знают, как приготовляется жир, которым натирались колдуны. Жир этот, говорят они, есть смешение многих наркотических веществ, употребление которых повергает человека в состояние обморока, во время которого он воображает, что будто он вылетает из комнаты через трубу, что будто в конце трубы встречает его черный человек с рогами, который переносит его куда угодно, и потом опять через трубу приносит домой. Рассказы о шабашах людей, подвергавшихся этому состоянию, отличаются неопределенностью и отсутствием взаимного согласия.
Демон является на шабашах или в виде козла, или в виде большой черной собаки, или в виде вороны необыкновенной величины, обыкновенно сидит на возвышенном троне и принимает от присутствующих уверения в преданности.
Можно бы подумать, что на шабаши привлекает людей надежда на временное счастье, на получение богатства, — и демон действительно постоянно дает им блестящие обещания, — так говорят, по крайней мере, сами колдуны, конечно, обманутые своим собственным воображением. Но опыт доказывает, что люди, будто странствующие на шабаши, всегда бывали презренные и несчастные бедняки, и всегда оканчивали жизнь самым печальным и позорным образом.
В первый раз явившихся на этот шабаш демон вносил в свой список и заставлял их подписываться в этом списке, потом заставлял их отвергнуть миропомазание и крещение и отречься от И. Христа и Его Церкви. Потом, чтобы отметить своих приверженцев, демон запечатлевает на какой-нибудь части тела их ногтем своего мизинца особенный знак, от которого то место, на котором он делал этот знак, делалось нечувствительным Утверждают даже, что демон запечатлевает этот знак на трех различных частях тела, и не в одно и то же время, а в три раза. Впрочем, он делает это не иначе, как с теми, которым не менее двадцати пяти лет.
Все это, конечно, не заслуживает ни малейшей веры. И у мужчин и у женщин какие-нибудь части тела могут быть и бывают нечувствительными или вследствие болезни, или вследствие употребления каких-нибудь ядовитых лекарств, или даже от природы, — совершенно независимо от участия демона. Некоторых обвиняли в колдовстве, но на теле их, при самом тщательном осмотре, не находили нечувствительных мест и никакого клейма. Другие из уличаемых в колдовстве уверяли, что демон не делает никаких знаков на их теле. Королевский врач Андре во втором своем письме[332] очень подробно говорит обо всем, что рассказывается об этих демонских знаках.
Название «шабаш» в том смысле, какой оно имеет в приведенных рассказах, — у древних не встречается. Ни у Евреев, ни у Египтян, ни у Греков, ни у Римлян оно не было известно, хотя древние писатели часто упоминали о чародеях и колдунах, как таких людях, которые, вследствие своей связи с демоном, имели особенное влияние на животных, на воздух, на жизнь и судьбу людей.
Гораций[333] ночные собрания колдунов называет словом Coticia (котиция), которое происходит от слова Cotys (котис) или Cotto (котто) — названия богини блуда, — богини тех ночных собраний, на которых вакханки предавались всевозможным бесстыдствам. Это, впрочем, совершенно не то, что шабаш колдунов.
Некоторые производят название шабаша от Sabbatius (саббатиус) — одного из эпитетов бога Бахуса, в честь которого совершались ночные безнравственные пиршества. Арповий и Юлий Фирмик Мотериус говорят, что на пиршествах этих клали посвященным за пазуху золотых змей, и потом опять вынимали их оттуда. Но эти этимологические объяснения слишком далеки от того, как дело произошло на самом деле. Народ просто заимствовал название «шабаш» от Иудейских собраний и религиозных занятий в синагогах по субботам и в насмешку приложил к сборищам колдунов.
