иной ряд, происходило беспорядочное смещение (так это явление дословно называется на древнегреческом) до тех пор, пока что-то не случалось. Если линия разрывалась, ее непросто было восстановить, и сторона, которой удавалось сохранить строй, обычно наголову разбивала другую. Одна из причин этого заключалась в том, что гоплитский щит, который можно было более крепко, чем щит более старой конструкции, держать за единственную, расположенную по центру ручку, обладал ограниченной подвижностью, и его нельзя было сдвинуть, чтобы прикрыть правый бок. Пока строй стоял, воина в некоторой степени прикрывали щиты соседей справа, которые те держали в левой руке, но по отдельности гоплиты оставляли бок открытым.
Для того чтобы стать частью войска гоплитов, нужно было обладать двумя вещами: возможностью купить снаряжение, которое не предоставлялось государством, и способностью совершать совместные действия в строю. Что касается первого, то позволить себе снаряжение мог далеко не каждый земледелец. Но, судя по численности войск в эпоху классики, в их состав входили самые крепкие представители слоя, который можно назвать «средним классом», а не высокородные герои или изнеженные представители аристократии. Нам не следует еще раз подчеркивать, какую важную роль армия гоплитов играла в социальной и политической сферах. Сложнее составить четкое представление о том, каким образом в среднестатистическом городе проводилась военная подготовка (если не считать один или два года начального обучения, которое в возрасте от 18 до 20 лет проходила молодежь практически каждого полиса). Однако вряд ли греческие армии могли существовать без военной подготовки в мирное время, и можно предположить, что подобное обучение играло важную роль в сплочении того слоя населения, из которого происходили гоплиты.
О подготовке гоплитов в мирное время не писали такие специалисты по военному делу, как спартанцы, которых Ксенофонт называет «мастерами военного дела» в противовес импровизированному ополчению других полисов. Он с удовольствием описывает их военное искусство, например, рассказывает о способности походного строя разворачивать свою глубину, если неприятель оказывался в тылу или сбоку. Кроме того, он подчеркивает, что остальные ошибочно полагают, будто это искусство очень сложно, – его принципы довольно просты, но эта простота требует отличной подготовки и точности. Ксенофонт обращает внимание читателей на то, что другие греки не могут выстроиться в линию, если с обеих сторон от них нет знакомых лиц, привычных им соратников, в то время как спартанцы, даже если их строй нарушается, способны восстановить его, кто бы ни оказался справа или слева, спереди или сзади. Эта критика позволяет нам предположить, что другие греки тренировались вместе, во всяком случае в небольших отрядах, составлявшихся на местном уровне. В Афинах этим могли заниматься в тршптиях, представлявших собой в большинстве случаев небольшие районы, на основании которых формировались племенные отряды. В составе последних присутствовали еще более мелкие подразделения, члены которых приходились друг другу соседями. Но то немногое, что нам известно о созыве афинского войска, не позволяет предполагать, что эти подразделения призывались целиком. Фукидид с благоговением пишет о спартанской системе передачи приказов от военачальников до отрядов солдат, которая, судя по его словам, не кажется очень сложной. Нам остается предполагать, что другие древнегреческие армии, включая афинскую, были менее сплоченными и склонными регулировать свое передвижение с помощью обычного беспорядочного выкрикивания приказов. Возможно, общий уровень подготовки этих солдат был ниже, чем мы склонны полагать. Тактического превосходства спартанцы, несомненно, достигли благодаря подготовке в мирное время. Можно также предположить, что другие города полагались на первоначальную военную подготовку, которую их граждане проходили в юности, а в последующем – на опыт, полученный ими во время настоящих войн, случавшихся довольно часто.
Изучение спартанской армии сопряжено с еще одной проблемой. Войска большинства государств были организованы по племенному принципу, описанному в главе 5, на основе родственных или территориальных групп, а их подразделения, как бы они ни назывались, строились по тому же принципу, что и племенные образования. Несомненно, некогда в глубокой древности спартанская армия была основана на принципе родства, которому на смену пришел впоследствии территориальный принцип. Но войско, о котором писал Ксенофонт, состояло из шести подразделений, и о принципе их организации мы ничего не знаем. Отец и сын могли оказаться в разных отрядах, и во всех подразделениях служили люди из города Амиклы. Таким образом, войско строилось не на территориальном или родственном, а на каком-то другом принципе, о котором мы можем сказать лишь то, что он основывался на равномерном распределении людей различных возрастных групп по разным отрядам. Так как число спартиатов, спартанской аристократии, уменьшалось, в армии увеличивалось количество периэков. Мы с легкостью можем представить спартиатов, о которых заботились илоты, проводящими значительную часть своего свободного времени (а его у них было больше, чем у других греков) в военных упражнениях, но периэки находились в совершенно иной ситуации.
Мы не знаем, каким образом их отбирали в подразделения, где они служили. Можно лишь предположить, что их на время забирали из дома и обучали под руководством спартанцев. Несмотря на все восхищение, которое вызывала у Ксенофонта и других авторов военная доблесть спартанцев, следует помнить, что в значительной степени ее проявляли именно периэки.
Спартанцам также удалось организовать систему снабжения армии. Ксенофонт восхищался их способностью заранее планировать точное количество груза, который следует поместить в каждую повозку, в связи с чем мы можем предположить, что обозы других полисов составлялись менее тщательно. Другие виды войск, кроме пехоты, не играли большой роли. Как было сказано выше, значение кавалерии было не очень большим. Даже складывается такое впечатление, будто на протяжении некоторого времени основные государства юга Греции перестали содержать конницу. И, несмотря на ее возрождение в середине V в. до н. э., спартанская кавалерия, судя по тому месту, которое она занимала в сражениях гоплитов, никогда не была многочисленной. В войсках также использовались лучники, в основном происходившие с Крита, которых специально нанимали, но их боеспособность была ограниченна, так как точность лука на расстоянии более 180 метров значительно уменьшается, а лучники не отваживались сильно приближаться к противнику. В них также служили пращники и другие легковооруженные солдаты, использовавшие все доступное им оружие, но не имевшие тяжелых защитных доспехов. Они, как правило, во множестве присутствовали на поле битвы и были полезны в предварявших сражения стычках или при отступлении противника.
Свое превосходство спартанцы получили благодаря войску подобного типа, сражаясь в лобовых столкновениях с соседями, воевавшими по привычным им правилам. Те же снаряжение и тактика позволили противостоять легковооруженным персам, больше полагавшимся на луки и кавалерию, неэффективные против крепко сплоченного греческого строя. Однако во время Пелопоннесской войны привычная стратегия разорения полей противника
