Со своей стороны заметим, что как Гофреди, так и Палюд были жалкими жертвами обмана собственного расстроенного воображения — подобно тем колдунам, о которых шла речь в двух предыдущих главах.
ГЛАВА XXV
Народные поверья во времена язычества о заклинаниях к смерти
Древние Греки и Римляне приписывали магии силу не только заклинать тени умерших, но и умерщвлять живых людей посредством заклинаний, соединенных с известными обрядами. Делали обыкновенное восковое изображение, по возможности похожее на лицо, приговоренное к смерти, далее заклинали его посредством волшебства, наконец плавили, — и в той мере, как расплавливалось изображение (так по крайней мере думали, не более), мало-помалу слабела и наконец совершенно угасала жизнь заклятого лица. Гораций[343] рассказывает о двух колдуньях, заклинавших души умерших с целью узнать будущее. Прежде всего они разрывали зубами молодого ягненка, и его кровь вливали в могилу, заклиная при этом души усопших, от которых желали узнать будущее, потом ставили подле себя два изображения: одно из воска, другое из овечьей шерсти, последнее было больше, и как бы властвовало над первым; восковое стояло перед последним на коленях, как бы осужденное на смерть. После различных чародейских церемоний восковое изображение нагревалось и расплавлялось в огне[344].
Нет сомнения, что это суеверие было в большом ходу в древности, что многие были убеждены в этом и боялись последствий его.
Лукиан рассказывает[345] о действиях колдуна Гиперборейца, который сделал из глины купидона и, вдохнув в него жизнь, вызвал чрез него девушку Хризею, к которой какой-то юноша питал страстную любовь. Маленький купидон принес ее. Лукиан справедливо нападает на подобные рассказы и замечает, что колдуны, славящиеся могучей силой, имеют влияние только на людей ничтожных и сами ничтожны.
Подобные примеры проклятий и смертных заклинаний богов-хранителей городов при помощи волшебства мы находим и в истории. Древние всегда скрывали собственные имена городов[346] с тем, чтобы враги, во время нападений на города, не могли произносить их имени в своих заклинаниях; по мнению древних, заклинания вовсе не имели силы, если не упоминались в них собственные имена городов. Обыкновенные имена Рима, Тира и Карфагена — не тайные и не собственные их имена. Рим назывался, напр., Валенцией — именем, известным только некоторым Римлянам, весьма немногим, — и Валерий Соран, как известно, был строго наказан за открытие собственного имени Рима.
Макробиус оставил нам формулу торжественного заклинания к смерти города и чародейских церемоний, совершаемых во время предавания города вредному и опасному демону[347]. У языческих поэтов упоминается о многих заклинаниях и магических смертных проклятиях (Todesweihungen), которыми пользовались с намерением причинить опасные страдания или болезни. Замечательно, что и в христианстве находили себе место эти суеверные и отвратительные обычаи, и были страшны даже для тех, которые, кажется, должны бы были знать бесполезность и ничтожность этих предрассудков.
ГЛАВА XXVI
Поверья народные о заклинаниях к смерти (Todesweihungen) у христиан
Гектор Боэций (Воёthus)[348] в своей истории Шотландии, повествуя о короле Дюффе, приводит замечательный факт, который мы приведем здесь. Дюфф однажды подвергся опасной болезни, неизвестной докторам; он изнуряем был продолжительной лихорадкой, проводил ночи без сна, все более и более худел, каждую ночь подвергался сильной испарине и наконец до того ослабел и так крепко заснул, что близок был к смерти, самый пульс прекратил биение. Употреблены были всевозможные старания к излечению, — и все было напрасно. Отчаявшись в выздоровлении короля, решили, что причина болезни — злодеяние. Жители Мурро (Murrah), Шотландской провинции, убежденные в том, что болезнь скоро низведет короля в могилу, возмутились.
В это же время разнесся слух, что короля посвятили смерти (begaubert) колдуньи, жившие в Форре (Farre), городке в северной Шотлапдии. Отправлен был отряд войска арестовать волшебниц, — который и захватил их врасплох — на месте преступления в их жилище, где одна из них держала на огне восковое изображение короля Дюффа. Это делала она по чародейской формуле, по которой, по мере того, как изображение расплавлялось. король должен был терять силы, — и наконец умереть, как только изображение совершенно расплавится. Колдуньи на допросе показали, что они подкуплены на такое злодеяние жителями провинции Мурро, которые, желая поднять бунт, только и ждали смерти короля.
Колдуньи сожжены, а король, почувствовав себя лучше, через несколько дней совершенно выздоровел.
То же самое передает в своей истории Шотландии и Буканан, замечая при этом, что этот факт передан ему старожилами, Voreltern[349]. Он относит время царствования короля Дюффа к 960 году; дополнявший эту историю примечаниями замечает: «Подобный обычай посвящения к смерти известен был и Римлянам, как видно из сочинений Виргилия и Овидия», на которых мы уже указывали. Но дело не в том, кому известен был этот обычай, а в том, что все рассказы о нем весьма подозрительны не потому, чтобы не было волшебников или волшебниц, которые подобными средствами старались лишить жизни известных лиц, и успех в этом случае приписывали диаволу, но потому, что они нисколько не заслуживают доверия, так как от этих заклинаний не было никаких последствий. Имели ли эти чародеи возможность посвящать всех, кого хотели, и был ли кто-нибудь в безопасности от них? Если они могли предавать смерти медленным огнем, то могли ли они прекращать жизнь вдруг, и если могли, то почему не прекращали вдруг, когда бросали в огонь восковое изображение? Кто мог дать эту силу диаволу?
Г. де Ст. Андре (Andre), королевский врач, в своих письмах «О колдовстве», признав истинными успехи смертного заклинания, старался объяснить их истечением жизненных духов. Эти духи, по его мнению, исходя от волшебников или волшебниц и соединяясь с частицами воска и атомами огня, переходят на лицо, подвергшееся злодеянию, и производят в нем тяжелые ощущения воспаления или боли, — более или менее, смотря по силе действительного жара, от которого расплавляется изображение. Взгляд этого ученого, по моему мнению, неоснователен; лучше отвергать успех этих злодеяний, ибо если бы они были возможны, то они непонятны были бы для «физики» и могли бы быть приписаны только демону.
В истории Архиепископов Трирских находим странный рассказ о смерти Архиепископа Ебергарда, из рода Пфальцграфов Рейнских, скончавшегося в 1067 году, — вскоре после того, как он угрожал изгнать из города Иудеев, если они в назначенный срок не примут христианства. Почти в отчаянии от такого несчастия, Иудеи обратились за советом к одному клирику, который за золото сделал им восковое изображение Ебергарда. Положив его на светильне, Евреи начали нагревать в то именно время, когда Прелат начал торжественно совершать Св. Крещение. Во время этого Св. таинства восковая статуя расплавилась в половину — и Ебергард почувствовал себя чрезвычайно слабым; поспешил в ризницу, и в ней предал дух свой Богу.
Папа Иоанн ХХІІ, в окружных посланиях в 1317 году, жаловался на то, что безбожники несколько раз покушались на его жизнь подобными средствами, — и был убежден, что только особенное покровительство Божие предохранило его от этих посягательств на его жизнь. «Мы, писал он, извещаем вас, что против Нас и некоторых Наших братий, кардиналов, возмущаются некоторые изменники, приготовляют напитки и изображения с намерением лишить Нас жизни, на которую часто покушались; но Бог Нас хранит». Дано 17 июля.
17 февраля Папа поручил некоторым доверенным лицам вести процесс против этих отравителей. По этому случаю он писал послание к Варфоломею, Епископу Фрейскому, своему преемнику по кафедре папской и Петру Тессьеру, доктору декреталий и, впоследствии, кардиналу. В послании было сказано: «До нашего сведения дошло, что Иоанн Лиможский, Яков Крабансон, Иоанн д’Адаман (d’Adamant) и многие другие из постыдного любопытства предались некромантии и другим искусствам чародейства, о которых имеют под руками книги: употребляют магические зеркала и освященные по-ихнему изображения; а также, вращаясь на круге, часто вызывают злых духов, с целью силою чародейства посвящать смерти людей и причинять болезни, сокращающие их жизнь. Иногда они в зеркале, круге, или кольце заклинают демонов, чтобы они отвечали им на вопросы не только о прошедшем, но и будущем. Они утверждают, что они производили в этом отношении много опытов и, не колеблясь, уверяют, что они могут сокращать, удлинять или совершенно отнимать жизнь, а также причинять различные болезни не только посредством известного напитка и пищи, но и простыми словами».
