А в том тыне стоят три терема — крутоверхие, златоглавые. В первом тереме — Красно Солнышко. Во втором живёт — ясна Зорюш– ка. Ну а в третьем — там часты звёздочки.
Подошли волшебники к Ирию. Вот врата пред ними хрустальные, подворотенка белокаменная. И течёт с-под Камня Смородинка.
— Это что блестит на хрустальной горе?
— Это льёт лучи Солнце Красное, это Зо– рюшка расцветает! То златыми рогами Месяц озаряет небесный путь.
И встречал волхвов у хрустальных врат златорогим Оленем Месяц. Он сказал воротам Ирийским:
— Отворитесь, врата хрустальные! То пришли колежане-гости! Вы пустите их в Сваргу синюю, вы пустите их в сад Ирийский!
И вошли волхвы, и запели:
— Божич светит по белу свету! На хрусталь– ны врата — горсти золота!
Тут стояла скамейка серебряная. На скамейке той — Хоре с женою, светозарой, младой Зарёю. Как у Хорса бородка из золота, у пре– светлого — золочёный ус. У младой Зари — кудри русые. По плечам они расстилаются, серебром они рассыпаются.
На руках Зареницы младой Коляда — его кудри огнём разливаются, завиваются в три рядочка. Вьются в первый ряд — чистым серебром. Во второй-то ряд — красным золотом. Вьются в третий ряд — скатным жемчугом.
— Кто ж тебя изнасеял-то Божича?
— Породила меня Златогорка. Роды Жи– вушка принимала. Воспитала меня Зорька ясная. Песни пели мне — звёзды частые…
И за стол колежане усаживались. Видят гости — стоят три кубка. В первом кубочке — мёд Квасуры, во втором-то — Хома волшебная, в третьем есть Абрита небесная. Сурью пьёт из кубка великий Хоре, Хому пьёт Заря– Зареница, а Абриту пьёт юный Божич.
Всё сверкает в тереме Хорса, и столы все убраны золотом и заставлены яствами разными. Угощались, пили волшебники, бога славили Коляду.
Как во тереме у Хорса три окошечка. И в одно окно вошло Солнце Красное, а в другое вошёл светлый Месяц, ну а в третье-то — частый Дождик.
Солнце так говорило:
— Кто выше меня? Освещаю я горы, долины, моря.
Месяц так говорил:
— Я важнее всех! Освещаю я тёмну ночку. Путник радуется в дороге, а моряк в своём корабле…
Частый Дождик:
— Нет — самый главный я! Как пройду я в травне три раза, окроплю я жито и пашни — так ликуют все огнищане: будет хлеб и пиво пшеничное!
Возразили им колежане:
— Нет, над всеми вами — великий бог, Коляда — сын Вышня-Дажьбога! Скажет Солнцу: «Свети!» Светит Солнце. Скажет Месяцу — тот сияет. Скажет Дождику: «Дождь, омочи Зем– лю-Мать, чтоб родилась рожь и пшеница!» И пойдёт с небес благодатный дождь. Будь прославлен бог Коляда!
В Тёмном царстве хмурятся тучи и вороньи кружатся стаи. Там Кащей Бессмертный лютует, колдунов и ведьм собирает, всех служителей Чернобога.
И сошлись Маргаст и Маргана, прилетела Чёрная Кали и Мазата — сестрица Мага, и пришла старуха Путана. Соползались сюда и змеи — трясовицы и огневицы. Приползла змея Пераскея, вместе с нею Сурова Ламья, Чёрный Аист вместе с Драконом. Лешаки пришли, вол– кодлаки, дивы, оборотни, вурдалаки.
Собирались они, соезжались, стали думать, как погубить им Коляду, молодого бога. И сказал старухе Путане Чёрный князь Кащеюшка Виевич:
— Обернись молодою девой, полети-ка в Ирий, Путана. Изведи молодого бога! Его кости пусть станут прахом, пусть развеет их черный ветер!
Тут Путана разлютовалась, и ходила она да во Чёрный бор ко горючему Камню Чёрному.
Рыла злые она кореньца, мыла их во речке Смородине и на Чёрном Камне сушила их. И толкла те кореньица в ступочке, и просеивала их во ситечке. И ссыпала их в зелено вино. А вино лила в злату чашу. То отрава лютая сердцу, то смерть чёрная, скоротечная…
Оседлала она дракона, полетела к горушке Белой. Прилетела в Ирий Путана и на трапезе с чашей встала. А у чаши по краю огонь горит, а на донышке лютый змей лежит.
И спросили её волхвы:
— Ты зачем явилась, Путана?
— Я пришла, принесла вина — молодому сыну Дажьбога. Пусть он выпьет вино из чаши!
Отвечали ей колежане:
— Коляда, наш бог, молоденек! Пить вино ему рановато. Грудь в вино обмакни, Путана. Дай-ка грудь молодому богу!
Грудь в вино обмакнула ведьма и взяла на рученьки бога, поднесла ему грудь с отравой. Коляда к груди приложился, молоко он пил вместе с ядом. С ядом — высосал жизнь Путаны.
Сотряслися Земля и Небо, только ведьма, ставши старухой, испустила предсмертный крик и упала, ноги раскинув и клыкастую пасть раскрыв.
Ужаснулись все колежане, видя тело ведьмы Путаны. Её зубы — чёрные скалы, её ноздри — в скалах пещеры, её груди — холмы, а волосья — кусты, а глаза — слепые колодцы. Её бедра — два горных кряжа, её руки — мосты над бездной, а живот — иссохшее море.
Бога тут Заря подхватила, Хоре низверг на Землю Путану — содрогнулось царство Кащея.
И тогда из Тёмного царства Босоркун ко Сварге поднялся. Обернулся он Чёрным Аистом, свет закрыл своими крылами.
Налетел на Божича Аист, клюв раскрыл и вмиг проглотил. И померкло светлое Солнце, расплескалось синее море, содрогнулись горы высокие.
Вдруг почувствовал Аист жженье. Тут же выплюнул Коляду и попробовал заклевать. Босоркуна тут сын Дажьбога разорвал, схвативши за клюв, как травиночку рвёт ребёнок.
Как тут князь Кащей рассердился, разошёл– ся-разлютовался. Выпустил он Халу-Дракона.
Прилетел Дракон в Ирий светлый, лёг средь гор Ирийских, разинул пасть. Он одною губой по земле влачил, облаков касался второю. Его челюсти — словно ущелья, зубы — будто вершины гор. Был язык Дракона — дорогой, а дыхание — вихрем буйным.
И пошли по этой дорожке в пасть Драко– нушке колежане, а за ними двинулся Божич.
Коляда вошёл во драконью пасть — тут же стал расти, подыматься. И поднялся он выше гор, выше облаков поднебесных. И душил сын Божий Дракона, разрывал его он на части. И Дракон, не выдержав, лопнул.
Посрамлён был Чёрный Кащей Колядою, сыном Дажьбога!
И отныне бог Коляда по Сырой Земле-Ма– тушке ходит, золотую одежду носит. Он от града идёт — до града, от села — к селу огни– щанскому. Вместе с братом ходит Овсенем и читает Звёздную Книгу.
И тогда с мужами святыми светлый мир нисходит на Землю.
КОЛЯДА И РАДУНИЦА
— Расскажи, Гамаюн, птица вещая, как женился бог Коляда на прекрасной дочери Солнца — красной девице Радунице.
— Ничего не скрою, что ведаю…
Как по полюшку, по широкому, по долинам и по холмам Коляда Дажьбожич проезживал. Подъезжал к высокому ясеню, а на ясене том Гамаюн — вся сияла златыми перьями.
Коляда брал стрелку калёную и натягивал лук разрывчатый.
Отозвалася Гамаюн:
— Ты не бей в меня, не стреляй в меня! Я тебе ещё пригожусь! Как надумаешь пожениться — за рекой отыщешь невесту. И подъедешь к реченьке быстрой, будешь призывать перевозчиков. Будешь кликать — и не докличешься, станешь звать — никто не услышит… Я тогда тебе услужу. Я на правом крыле провезу тебя, а жену младую — на левом…
Проезжал Коляда чистым полюшком, приезжал он к реченьке Ра. Видит Коляда Радуницу — дочку Солнышка и Зари.
Как пускала она веночек вдоль по реченьке быстрой Ра — тот веночек из белых лилий. Поднимал венок Коляда, пел он песню дочери Солнца.
— Радуница — младая дева! Ты пригожей Красного Солнца и светлее Ясного Месяца!
Говорила ему девица:
— Ай младой и прекрасный витязь! Верно, ты и есть Коляда? Слышал, нет ли — меня сегодня отдает Красно Солнце замуж. Ныне будут у моря скачки. Первым, кто вкруг моря обскачет, — станет мужем дочери Солнца! У тебя, Коляда, златогривый конь, а копыта его — серебряные, в каждой шерсточке по жемчужинке. Ты обгонишь всех на лихом коне!
