ссорься с людьми!» Я считаю, что заповедь «подставь вторую щеку» неправильная — но все же…
Соб.: А почему неправильная?
А вот тебя необразованный человек, грубиян обхамит, и что — молчать надо?
И теперь Надежда Ипатовна не знала точно, как себя вести. Хотела съездить туда, где работает муж, разобраться кулаками. Знакомые советовали:
Отколошмать ее, чтобы все колдовство забыла. Запугай, мол. И его тоже отлупи [422].
Однако знахарка, к которой она ездила, наказала:
Не ругайся с мужем — только хуже будет. И не езди туда — погибнешь.
Знахарка посоветовала желать врагам добра:
Я так и делаю, прошу Бога, чтобы у той женщины все было хорошо, тогда и у нас все будет хорошо.
Узнала Надежда Ипатовна об измене мужа не сразу, по косвенным признакам. Летом он начал привозить домой конфеты и угощать ее, в ноябре после съеденной шоколадной конфеты ей стало плохо. Привозил чай в термосе и настойчиво предлагал ей выпить этого чайку. Надежда Ипатовна считает, что чай был наговорённый. В декабре поехала в город к знахарке (триста рублей диагностика и лечение), та сказала, что на муже порча и ей самой сделано на смерть. Обещала помочь — полечить:
И его, говорит, спасешь, если он оттуда уйдет. А пока он там — его не спасти.
Знахарка снимала порчу с мужа по его фотографии, а когда Надежда Ипатовна во второй раз приехала, рассердилась:
Ты почему не сказала, что он с ней живет? Я бы не стала порчу с него снимать! Я столько энергии, сил на него потратила — и все зря! Больше не буду тебе ничего делать.
По словам Надежды Ипатовны, около месяца после лечения она чувствовала себя хорошо, а потом начали сниться кошмары, будто кто-то душит, давит. Однажды проснулась ночью, глаза открыла — в кресле за кроватью сидит старуха в черном платке, на два узла завязан, как старухи делают, в черной домотканой рубахе и юбке, сидит и с ухмылкой на меня смотрит. Пока встала, включила свет — старуха исчезла. Надежда Ипатовна считает, что это была та самая колдунья, которая наводит на нее порчу и помогла сопернице приворожить мужа. И домовой пару раз являлся — чувствовала, что рядом стоит, веревочку на шее чувствовала, которой ее придушил, но не видела. В другой раз, уже утром, увидела на глазах его фиолетовые мохнатые лапы, спросила:
Он промолчал. Просила мать помолиться в доме — та долго читала, с тех пор не являлся:
Стало как будто легче дышать в доме.
Хочет Надежда Ипатовна купить в церкви деревянный крест и повесить над входом в дом:
Может, меньше будет нечистая сила.
Надежда Ипатовна ездила и к другой знахарке — хотела сравнить, что она скажет. Эту знахарку, живущую в райцентре (лет пятьдесят ей, вроде гадает только, берет пятьдесят рублей), Надежда Ипатовна знала давно — к ней дочки бегали на женихов гадать, сестра Наташа ходила, когда ее свекровка по бабкам бегала — разводила. Знахарка научила Надежду Ипатовну кое-каким вещам, но чему именно — передавать запретила:
Не то вся ситуация вернется ко мне вдвойне. Ты, мол, как-то нашла ко мне дорогу, раз я тебе понадобилась, и другой тоже найдет.
Евдокия Павловна, мать Надежды Ипатовны, состоит в старообрядческом соборе, но дочь за поездки к бабкам не осуждает, хотя это и грешно:
А что делать? Сходишь — покаешься потом.
Впрочем, ни с ней, ни с духовницей местного собора Ефимией Архиповной, которую Надежда Ипатовна запросто называет тетей Фимой, она свои семейные проблемы не обсуждает, не советуется, не просит их помолиться:
Тетя Фима как-то… Мы об этом не говорим, там чё-то… она обычно разговаривает, обычно я ее слушаю. Она советы дает. Что-нибудь интересное…
Соб.: Но по своим проблемам в семье вы к ней не обращались?
Да нет, нет… нет. Что вот… просто… тетя Фима, она, как сказать… придет, помолится, вот что. Пусть погостит как-то, вроде бы такое ощущение, что она побудет, вроде бы… такая аура после нее положительная остается. Благотворно ее влияние… Маму я не загружаю своими проблемами семейными, стараюсь. Ну, так уже, когда проблема решена в общем-то, тогда уже… А так — зачем? Те проблемы, которые она решить не может. У нее жизнь такая сложная, трудная была… Стараюсь решить, найти выход, но вот ошибочки получаются.
Надежда Ипатовна — обычная современная женщина, жизнь которой почти ничем не отличается от жизни тысяч ее сверстниц: работа, муж, дети, хозяйство. И так же, как и у многих других, события ее повседневности разворачиваются на фоне полумагического отношения к миру. За видимой рациональностью поведения и мышления Надежды Ипатовны (а она на первый взгляд производит впечатление человека разумного, спокойного и жизнерадостного) скрываются мало проговариваемые и почти не осознаваемые ею самой смысловые «крючки» и «зацепки», которые заставляют ее защемить подол любимой тети, неделю после визита соседки не печь пироги, подозревать, что муж угощает ее наговоренным чаем. Так же, как противоречивы ее намерения (например, желает, чтобы дочь с мужем жили хорошо, и в то же время хочет их развести), в понимании ею событий совмещается рациональное и иррациональное, впрочем, со значительным перевесом в пользу второго. В жизненных неурядицах она винит и злую волю других людей, и свои собственные «символические промашки» (например, капусту отдала не с руки — хотя и здесь, надо сказать, не обошлось без упоминания неумеренной похвалы классной дамы).
Повседневные события Надежда Ипатовна истолковывает в соответствии с традиционными фольклорными мотивами: шаньги не удались — соседка сглазила, редька не растет — сосед позавидовал, ребенок плачет — кто-то порадовался. Внезапное нездоровье приписывает злобе односельчанки, хотя и признает, что в тот раз меня никто не обругал (очевидно, обычное поведение этой злой бабки заставило вспомнить о ней в случае необъяснимого приступа дурноты). Проблемы дочери Надежда Ипатовна объясняет колдовством свекровей (несостоявшейся и настоящей), душевную тоску мужа — тем, что он побывал в гостях у последней, поел-попил у нее, а его измену — приворотом.
Вместе с тем, будучи активным участником колдовского дискурса, Надежда Ипатовна позиционирует себя не только как жертву колдовства. Хотя она не признает магических способностей ни за собой, ни за своей матерью, тем не менее рассказывает, что
