Почему умерли ученики раби Акивы?
Здравствуйте. В Талмуде говорится, что ученики рабби Акивы умерли от Аскеры. Почему им полагалась именно такая смерть? С уважением,
Игорь
В трактате Йевамот (62 б) говорится, что у рабби Акивы было 24 тысячи учеников, и все они умерли в один период времени – от праздника Песах до праздника Шавуот – из-за того, что не почитали друг друга. Добавляет Талмуд, что все они умерли страшнейшей смертью – аскера.
Вы удивляетесь, почему мудрецы сочли необходимым сообщить нам, какой смертью они умерли. Ваш вопрос очень уместен, поскольку мудрецы каждым словом сообщают нам какие-то существенные, глубокие вещи. В их словах мы не найдём ни одной детали, которая не содержала бы каких-то глубоких истин. Поэтому каждая деталь, упомянутая мудрецами, чрезвычайно важна, и мы обязаны обращать внимание на любые тонкости в их словах.
Если это так, нам необходимо понять ещё одну деталь, упомянутую в этом месте в Талмуде. С какой целью мудрецы добавляют, что ученики раби Акивы умерли в период от Песаха до Шавуота?
Попробуем ответить на эти вопросы. Говорят мудрецы в Талмуде (Брахот 8а), что есть в мире 903 вида смерти, самая лёгкая из них смерть нэшика («поцелуй»), а самая тяжелая – смерть аскера. Продолжает Талмуд: "Смерть нэшика настолько легка – как вынуть волосок, упавший в молоко, а смерть аскера настолько тяжела – словно вытащить клубок шерстяных ниток из колючек". Этим сравнением мудрецы нам показывают, в чём существенное различие между этими двумя видами смерти. При смерти нэшика душа выходит с лёгкостью, поскольку нет ничего существенного, что связывало бы её с окружающей материей (подобно волоску, у которого нет существенной связи с молоком, внутри которого он находится). При смерти аскера же, наоборот, душа сильно связана с материей, и поэтому ей стоит огромного труда с ней расстаться (подобно извлечению шерстяного клубка из колючек).
Сообщая, какой смертью умерли ученики раби Акивы, мудрецы показывают нам, что проблема учеников раби Акивы был гораздо глобальнее, чем неуважение друг к другу, – они были крепко связаны с материальным миром[171]. С материальной точки зрения у человека нет преимущества над животными, наоборот, многие животные гораздо сильней и быстрей человека. Единственная причина уважать человека – его душа. Чем больше человек связан с духовным, тем больше он способен уважать других. И, наоборот, чем больше человек связан с материальным, тем меньше он будет уважать своего ближнего. И это является причиной неуважения учеников рабби Акивы друг к другу – они были крепко связаны с материальным миром и поэтому не уважали друг друга.
Цель человека – поставить духовность над материей, разум над животными инстинктами и желаниями. И это то, чему нас учит Тора. Если человек не уважает своего ближнего, это показывает нам, что он не связан с Торой истинно. И это, возможно, то, что хотели сообщить нам мудрецы, говоря, что ученики раби Акивы умерли именно в дни подготовки к получению Торы.
Приведите пример, что святой язык выражает сущность предметов!
Прочитал ответ[172] о том, что слова на иврите отражают сущность предметов. Если Вас не затруднит, приведите, пожалуйста, этому примеры.
Владимир
Приведу пример со словами «истина» (эмет) и «ложь»(шекер).
Говорят мудрецы (трактат Шабат 104а), что истина стоит на двух ногах, а у лжи – только одна нога.
У того, кто стоит на двух ногах, есть два преимущества перед тем, кто стоит только на одной: 1) он стоит прочно (его трудно сдвинуть с места); 2) он в состоянии простоять долгое время.
Если мы посмотрим на слово эмет, то увидим, что в нём всё это отражено: у всех букв, составляющих слово תמא – по две ножки (по две «опорные» точки внизу), что свидетельствует об устойчивости истины; а в слове шекер (רקש) у каждой буквы – только по одной ножке, что свидетельствует о её неустойчивости.
Кроме того, слово эмет состоит из трёх букв, идущих по порядку: алеф (א) – первая буква алфавита, мэм (מ) – средняя буква, тав (ת) – последняя буква, что говорит о долговечности истины – она остаётся от начала до конца. Само слово эмет можно также разделить на два слова: эм («мать») и мет («мёртвый»), что также намекает на долговечность истины – от рождения до смерти.
В слове же шекер (רקש) все буквы имеют по одной «ноге» (по одной опорной точке) и стоят не в алфавитном порядке (шин, куф, рэйш) – что говорит о неустойчивости и недолговечности.
Почему мы не обращаемся к Всевышнему на Вы?
На русском языке есть разница в обращении на ты и на Вы, на иврите так говорят только ученики ешив.
Я написал письмо на иврите профессору, обратившись к нему на Вы (атэм ктавтэм), что очень развеселило его. На моё объяснение ему, что это лишь форма уважительного обращения, он мне пишет: «По моему скромному мнению, это обычай, пришедший к нам из идиш и чуждый языку иврит. Мне кажется, что Вы обращаетесь ко мне во множественном числе. Я знаю, что в некоторых языках выражают уважение к ближнему, обращаясь к нему в третьем лице или во множественном числе. Но при всём уважении к учителям – а я за то, чтобы выражать им уважение – мне кажется, что это всё-таки преувеличение: выражать им уважения больше, чем Всевышнему, к Которому мы обращаемся во втором лице единственного числа: „Ты избрал нас“ и т. д.».
Мой вопрос: действительно, почему к Всевышнему мы обращаемся на ты? С множественным числом, понятно, есть проблема, но почему не в третьем лице?
Аврех Йеуда, Иерусалим
В данном случае профессор был прав – обращение к кому-либо во множественном числе чуждо ивриту. Ни в Танахе, ни в книгах мудрецов мы не находим подобного обращения.
Однако в некоторых местах в Танахе используется множественное число при рассказе о ком-то уважаемом. Так, например, такие слова, как бэалим[173] (хозяин), адоним[174] (господин), или Элоким (Б-г) во многих местах в Танахе фигурируют во множественном числе.
Профессор был прав и в том, что обращение во множественном числе, принятое в мире ешив, заимствовано из идиш. Люди из ешив обращаются так к тем, кто превосходит их в учёности или выше по должности, чтобы не разговаривать с ними, как с равными себе. Конечно, ничего дурного в таком обращении нет: ведь всё, что человек делает, чтобы выразить уважение к ближнему, достойно похвалы.
Однако светское ивритоговорящее общество не признаёт такого обращения, оно ему абсолютно чуждо. Этим объясняется искреннее удивление уважаемого профессора.
Что же касается обращения в третьем лице, то мы его находим уже в Танахе. Так, Эсав говорит Ицхаку (Бэрешит 27, 31): «Да встанет отец мой и да поест от дичи сына его…». В соответствии с простым смыслом, он обратился к отцу подобным образом из уважения. Но удивительно: Яаков, от которого естественно ожидать более уважительного отношения к отцу, обращается к нему «на ты» (Бэрешит 27, 19): «И сказал Яаков отцу своему: я Эйсав, первенец твой; я сделал, как ты сказал мне; поднимись, сядь и поешь от дичи моей, чтобы благословила меня душа твоя».
В книге Зоар сказано: именно Яаков говорил с отцом уважительно, не Эсав. Приведу слова книги Зоар (Толдот 144, 1): «Посмотри, каково различие между Яаковом и Эсавом. Яаков говорил стеснительно со своим отцом, скромно. Как написано?» И пришёл он к отцу своему, и сказал: Отец мой!". Насколько же они отличаются друг от друга, язык Эсава и язык Яакова. Яаков, не желая волновать его, говорил обычным языком: «…поднимись, сядь и поешь от дичи моей…», а Эсав сказал: «Да встанет отец мой…», как будто говорил не с ним".
Из этих слов Зоара следует, что обращение в третьем лице выражает пренебрежение, как будто человека не хотят замечать и обращаться к нему. Как бросают деньги нищему, назад, не глядя на него, что выражает отстранённость и пренебрежение.
Правда, мы видим, что Йосеф обращается к фараону в третьем лице: "А что повторился сон фараона дважды… А теперь да усмотрит фараон… Да повелит фараон…" (Бэрешит 41, 32–34), и делает он это, по-видимому, чтобы выразить уважение. И Яаков обращается к Эсаву в третьем лице: «Пусть же пойдёт господин мой впереди раба своего…» (Бэрешит 33, 14). И здесь такое обращение, по-видимому, призвано продемонстрировать Эсаву уважение Яакова. Хушай тоже обращается к Авшалому в третьем лице: «Да живёт царь, да живёт царь!» (Шмуэль II, 16, 16). В Талмуде мы также находим, что ученики обращаются к своим учителям в третьем лице, например: «Сказал раби Ицхак раву Нахману: „Господин (т. е. рав Нахман) не пришёл молиться в синагогу“» (Брахот 7 б). Там же (27 б) Талмуд делает вывод, что раби Ирмия бар-Аба был другом Рава, из того, что рабби Ирмия обращался к нему «на ты», а не в третьем лице.
