Вообразите себя отпрыском богатого семейства немецких финансистов. Ваш отец намеревается расширить дело, открыв филиалы в крупнейших европейских городах. Вас он отправил в Амстердам, а вашего младшего брата в Мадрид, выдав каждому по 10 тысяч червонцев. Ваш брат одолжил свой стартовый капитал испанскому королю — тот собирал армию, чтобы воевать против французов. Вы предпочли поддержать голландского купца, который решил купить землю на южной оконечности далекого острова Манхэттен, будучи уверенным, что с превращением реки Гудзон в транспортную артерию земля там резко подорожает. Оба займа выданы на год.
Прошел год. Голландский купец продал купленные им участки, неплохо заработал и вернул вам деньги с оговоренными процентами. Отец доволен. А ваш младший брат в Мадриде места себе не находит. Французов испанский король победил, но теперь ввязался в конфликт с турками, и ему нужны деньги на новую войну, которая гораздо важнее, с его точки зрения, чем возврат долгов. Брат шлет во дворец отчаянные письма, просит высокопоставленных друзей заступиться, но все без толку. Он не только не получил проценты, но и капитал потерял. Отец очень недоволен.
Мало того, король посылает к вашему брату своего казначея и требует предоставить еще один заем, на такую же сумму. И немедленно. Денег у вашего брата нет, он пишет домой, пытается убедить отца, что на этот раз король все вернет. Тот, излишне снисходительный к младшему сыну, соглашается, хотя и с тяжелым сердцем. Еще 10 тысяч золотых монет исчезают в испанской сокровищнице. А в Амстердаме дела идут на лад. Вы одалживаете все более крупные суммы предприимчивым голландским купцам, и те возвращают их вовремя и с процентами. Однако и ваша удача оказалась переменчивой. Один из постоянных клиентов решил, что сумеет привить в Париже моду на деревянные сабо. Он взял у вас денег, чтобы открыть обувной магазин в столице Франции, но, увы — французские дамы не проявили интереса к сабо, и разорившийся предприниматель не желает возвращать долг.
Отец в ярости и велит вам обоим подавать в суд. Ваш брат в Мадриде подает иск против испанского короля, а вы в Амстердаме — против башмачника. В Испании суд подчинен королю, судьи действуют по его приказу и под страхом наказания не смеют пойти против его воли. В Голландии суд — отдельная ветвь власти, независимая как от граждан страны, так и от тех, кто ею управляет. Мадридский суд отвергает иск вашего брата, а амстердамский решает в вашу пользу и налагает арест на имущество изготовителя сабо, вынуждая его расплатиться. Отец усвоил урок: вести дела нужно с купцами, а не с королем и предпочтительно в Голландии, а не в Мадриде.
А ваш брат все еще не выпутался из беды. Королю Испании отчаянно не хватает денег на содержание армии. Он уверен, что у вашего отца найдутся излишки. По надуманному обвинению в измене он бросает вашего брата в тюрьму и грозит отцу: там молодой человек и сгниет, если не уплатит 20 тысяч золотых.
Все, терпение кончилось! Отец, конечно, выкупает любимого сына, но при этом клянется никогда больше не связываться с Испанией. Он закрывает филиал в Испании, а брата переводит в Роттердам. Два филиала в Голландии — отличная идея. Даже испанские богачи стремятся вывести капитал за пределы страны. Они тоже сообразили: чтобы сохранить и приумножить капитал, нужно инвестировать в тех странах, где правит закон и где уважают частную собственность, — например, в Голландии.
Так король Испании утратил доверие инвесторов, в то время как голландские купцы его, напротив, приобрели. Именно голландские купцы, а не правительство Голландии, построили голландскую империю. Король Испании пытался финансировать и поддерживать завоевания, выжимая из народа непопулярные налоги. Голландские купцы финансировали завоевания, беря деньги взаймы, а затем и продавая акции — доли в своих компаниях, дававшие право на получение части прибыли. Осторожные инвесторы, которые никогда бы не одолжили денег испанскому королю и хорошенько подумали бы, прежде чем дать их голландскому правительству, охотно вкладывали целые состояния в голландские совместные предприятия, из которых и родилась новая империя.
Если кому-то казалось, что такая-то компания сулит высокие доходы, однако все ее акции уже распроданы, можно было перекупить акции у владельцев — за большую цену. Если же вы купили акции, а дела компании пошатнулись, можно было попытаться продать эти акции подешевле. Торговля акциями привела к появлению в большинстве европейских столиц бирж — особых рынков, на которых торговали акциями.
Самая знаменитая голландская акционерная компания, Vereenigde Oostindische Compagnie (VOC){9}, была основана в 1602 году, как раз когда голландцы боролись против испанского ига и грохот испанской артиллерии слышался на подступах к Амстердаму. VOC использовала вырученные от продажи акций средства на строительство кораблей, отправляла эти корабли в Азию и доставляла в Европу китайские, индийские и индонезийские товары. Также компания финансировала военные действия собственного флота против конкурентов и пиратов. В итоге на деньги VOC Голландия покорила Индонезию.
Индонезия — крупнейший в мире архипелаг. Тысячи и тысячи островов находились в начале XVII века под управлением сотен королей, князей, султанов и племенных вождей. В 1603 году представители VOC появились в Индонезии с сугубо коммерческими целями, но, чтобы обезопасить свои интересы и обеспечить максимальный доход акционерам, купцам пришлось начать борьбу и с местными владыками, которые облагали их чересчур высокой пошлиной, и с европейскими конкурентами. VOC вооружала купеческие корабли пушками, рекрутировала европейских, японских, индийских и индонезийских наемников, строила крепости и вела полномасштабные боевые действия и осады. Нам это может показаться странным, но в ту пору такое было вполне естественным. Частные компании нанимали не только солдат, но и генералов с адмиралами, покупали корабли и пушки, а то и целые армии. Все принимали это как должное, и никто не удивлялся, что частная компания строила империю.
Наемники захватывали остров за островом, значительная часть Индонезии сделалась колонией VOC. Почти 200 лет компания управляла Индонезией. Только в 1800 году острова перешли под контроль нидерландского государства и еще 150 лет были его колонией. Сегодня некоторые предостерегают, что в XXI веке корпорации приобретают слишком большую власть. Начало современной эпохи напоминает нам о том, как далеко готов зайти бизнес, преследуя свои интересы, если его ничто не сдерживает.
Пока Голландская Ост-Индская компания действовала в Индийском океане, Голландская Вест-Индская компания (WIC) успешно осваивала Атлантику. Чтобы контролировать перевоз товаров по имевшей стратегическое значение реке Гудзон, WIC построила на острове в устье реки поселок Новый Амстердам. На колонию устраивали набеги индейцы и периодически нападали англичане, которые в итоге в 1664 году захватили Новый Амстердам и переименовали его в Нью-Йорк. Остатки стены, построенной WIC для защиты от индейцев и англичан, ныне скрыты под самой знаменитой в мире улицей — Уолл-стрит{10}.
* * *
По мере того как XVII век близился к завершению, дорогостоящие континентальные войны и собственная неосмотрительность лишили голландцев не только Нью-Йорка, но и роли финансового и имперского двигателя Европы. За освободившееся место ожесточенно соперничали Англия и Франция. Поначалу выигрышной казалась позиция Франции: она была богаче Англии, превосходила ее по территории и населению, имела более многочисленную и опытную армию. Но Англия сумела заручиться доверием финансовой системы, а Франция оказалась такого доверия недостойна. Особенно возмутительным было поведение французских властей в пору так называемого Миссисипского пузыря — крупнейшего финансового кризиса в Европе XVIII века. Тут тоже все началось с акционерного общества по строительству империи.
В 1717 году Миссисипская компания, зарегистрированная во Франции, занялась колонизацией долины в нижнем течении реки Миссисипи, основав там город Новый Орлеан. Для финансирования своих амбициозных планов компания, имевшая связи при дворе Людовика XV, продала акции на Парижской фондовой бирже. Джон До, директор компании, занимал также должность управляющего центрального банка Франции. Более того, король назначил его генеральным инспектором финансов — примерно то же, что сейчас министр финансов. В 1717 году долина в низовьях Миссисипи могла похвастаться разве что болотами и аллигаторами, но компания распространяла слухи о баснословных богатствах и безграничных возможностях колонии. Французские аристократы, бизнесмены, солидные представители городской буржуазии поверили в эти сказки, и цены на акции компании взлетели до небес. Их первоначальная цена составляла 500 ливров за акцию. 1 августа 1719 года каждую акцию продавали за 2,750 ливров. К 30 августа акция стоила 4,100, к 4 сентября — 5,000 ливров. К 2 декабря цена акции Миссисипской компании превысила 10,000 ливров. На улицах Парижа царила эйфория. Люди продавали все имущество, брали в долг, чтобы купить акции. Всем казалось, что найден легкий путь к обогащению.
