Несколько дней спустя разразилась паника. Кто-то из спекулянтов вовремя сообразил, что цены раздуты неимоверно и на таком уровне не удержатся. И решил срочно продать акции, пока цена находится на максимуме. Как только количество имеющихся в продаже акций выросло, цена снизилась. Другие инвесторы увидели, что цена падает, и тоже захотели поскорее избавиться от своего пакета акций. Цена еще более снизилась, начался обвал. В попытке стабилизировать акции центральный банк Франции — вы же помните, кто его возглавлял, — принялся скупать акции Миссисипи. Но банк не мог скупить их все. Вскоре и у него кончились деньги. Тогда генеральный инспектор финансов — угадайте кто? — распорядился напечатать деньги, чтобы продолжать платить за акции. В итоге пузырь поглотил всю финансовую систему Франции, и никакие ухищрения уже не могли помочь. Цена одной акции упала с 10,000 ливров до 1,000. Затем акции обесценились, и люди потеряли все, до последнего гроша. Центральный банк и королевская казна остались с огромным количеством акций, не стоивших бумаги, на которой они были напечатаны. А денег не было. Крупные дельцы по большей части уцелели и даже остались в выигрыше — они сбросили акции вовремя. Мелкие инвесторы лишились всего, многие покончили с собой.
Миссисипский пузырь — один из самых знаменитых финансовых крахов в истории. Финансовая система королевства так полностью и не оправилась от этого удара. Видя, как Миссисипская компания использовала политические связи, чтобы манипулировать ценами на акции и подогревать безумный спрос, народ утратил доверие к французской банковской системе и к финансовому гению короля. Людовику XV стало трудно найти кредит. Именно по этой причине заморские владения Франции достались англичанам: англичане легко получали кредит, причем под низкий процент, а Франция с трудом уговаривала кредиторов и вынуждена была платить высокие проценты. Чтобы оплачивать растущий долг, французский король занимал все больше денег под все более высокий процент. В 1780-е годы Людовик XVI, унаследовавший трон своего легкомысленного деда, обнаружил, что половина бюджета уходит на выплату процентов и банкротство не за горами. Пришлось ему в 1789 году созвать Генеральные Штаты — парламент, который не собирался уже 150 лет, — и просить совета и помощи. Так началась Французская революция.
Французская заморская империя рушилась, британская же ширилась и процветала. Как прежде голландцы, англичане опирались главным образом на частные акционерные компании, котировавшиеся на лондонской бирже. Первые поселения в Северной Америке основали в начале XVII века акционерные компании: Лондонская, Плимутская, Дорчестерская и Массачусетская.
Индийский субконтинент также покоряло не английское государство, а наемная армия Британской Ост-Индской компании. Эта компания превзошла даже VOC. Из штаб-квартиры на лондонской Лиденхолл-стрит она почти столетие управляла могущественной индийской империей и гигантской армией из 350 тысяч солдат — столько не было и у британского монарха. Лишь в 1858 году британская корона национализировала Индию вместе с этой частной армией. Наполеон, издеваясь над англичанами, окрестил их нацией лавочников. Но лавочники победили и самого Наполеона и создали империю, которая стала крупнейшей за всю историю.
ВО ИМЯ КАПИТАЛА
Национализация Индонезии голландской короной в 1800 году, а Индии — британской в 1858-м отнюдь не положила конец союзу капитализма и империи. Напротив, в XIX веке этот союз лишь укрепился. Акционерным компаниям уже не приходилось самим создавать частные колонии и править ими — их руководители и крупные акционеры могли, когда надо, потянуть за ниточки в Лондоне, Амстердаме и Париже. Теперь за их интересами присматривало государство. Маркс и другие критики капитализма язвительно замечали, что западные правительства становятся капиталистическим профсоюзом.
Самым вопиющим примером того, как власть идет на поводу у больших денег, стала Первая опиумная война между Англией и Китаем (1840-1842). В первой половине XIX века Британская Ост-Индская компания и многие британские бизнесмены богатели на поставках в Китай опиума. Миллионы китайцев стали наркоманами. Это был тяжелый удар по экономике и социальной структуре страны. В конце 1830-х годов китайское правительство запретило торговлю опиумом, но английские купцы попросту пренебрегли местным законом. Китайские власти стали уничтожать грузы наркотиков. Тогда наркокартели, у которых имелись связи в Вестминстере и на Даунинг-стрит — многие члены парламента и правительства приобретали их акции — добились вмешательства государства.
В 1840 году Англия объявила Китаю войну «во имя свободы торговли». Победа далась легко — китайцы не смогли противостоять британскому чудо-оружию: тяжелой артиллерии, пароходам, скорострельным винтовкам. По кабальному мирному договору Китай обязался не препятствовать деятельности английских наркоторговцев и компенсировать ущерб, который причинила им китайская полиция. Сверх того Англия получила власть над Гонконгом и использовала его как базу для наркотрафика (Гонконг оставался в руках англичан до 1997 года). В конце XIX века около 40 миллионов китайцев, десятая часть населения, были опийными наркоманами[90].
Длинную руку английского капитализма довелось ощутить на себе и Египту. В XIX веке французы и англичане одалживали египетским королям большие суммы — сперва на строительство Суэцкого канала, потом на гораздо менее успешные проекты. Все возрастающие долги давали возможность европейским кредиторам все активнее вмешиваться во внутренние дела. В 1881 году местные националисты потеряли терпение и восстали. Они в одностороннем порядке объявили об аннулировании всех иностранных долгов. Королева Виктория юмора не поняла. Год спустя она отправила в Египет армию и флот — и страна оказалась под британским протекторатом.
* * *
Это далеко не полный перечень войн, затеянных в интересах инвесторов. Сама война превратилась в товар вроде опиума. В 1821 году греки восстали против Османской империи. Либералы и романтики в той же Англии живо сочувствовали мятежникам — поэт лорд Байрон даже отправился в Грецию сражаться на стороне инсургентов. Но и лондонские финансисты не зевали. Они предложили вождям мятежа торговать на лондонской бирже облигациями Греческого восстания: греки должны были пообещать выкупить эти акции с процентами, когда (и если) добьются независимости. Частные лица покупали облигации кто в надежде на прибыль, кто из сочувствия к грекам, одно другому не мешало. Цена облигаций восстания поднималась и падала в зависимости от успехов и неудач на полях сражения в Элладе. Наконец турки взяли верх. Поражение мятежников казалось неизбежным, как и разорение держателей облигаций. Поскольку государство принимало интересы акционеров близко к сердцу, англичане снарядили международный флот и в 1827 году в Наваринском сражении потопили главные морские силы Османской империи. После многовекового подчинения Греция обрела наконец свободу. Но вместе со свободой она получила огромный долг, который новорожденная страна никаким образом не могла выплатить. Экономика Греции на многие десятилетия оказалась заложницей британских кредиторов.
Сражение в Наваринской бухте в 1827 году.
Столь тесные объятия капитала с политикой имели далеко идущие последствия для кредитного рынка. Объемы кредита в экономике определяются не только сугубо экономическими факторами, открытиями новых нефтяных месторождений или изобретением новых механизмов, но и политикой — сменой режимов, теми или иными международными событиями. После битвы в Наваринской бухте английские капиталисты стали охотнее вкладывать деньги в рискованные заокеанские махинации: они убедились, что, если иностранный должник откажется платить, армия Ее Величества взыщет все до пенни.
Вот почему сегодня для экономического благополучия страны кредитный рейтинг важнее, чем ее природные ресурсы. Кредитный рейтинг показывает, с какой вероятностью страна расплатится по долгам. Рейтинг учитывает не только экономические данные, но и политические, социальные и даже культурные факторы. Богатая нефтью страна с деспотическим правительством, внутренними войнами и коррумпированной судебной системой получает низкий кредитный рейтинг и остается сравнительно бедной, потому что не сможет собрать достаточный капитал для полноценного освоения скважин. А страна без природных ресурсов, но живущая в устойчивом мире, имеющая независимую судебную систему и прозрачную систему управления, получит высокий кредитный рейтинг. Она сможет привлекать достаточно дешевых займов, чтобы поддерживать эффективную систему образования и обеспечить развитие отраслей высоких технологий.
