Выпил чару Даждь — захотел еще, наливал ещё — по другой горит. Тут напился с печали он допьяна и упал на Матушку-Землю.
— Велика власть Хмеля могучего! — рассмеялась Марена грозная и сказала Кащею слово:
— Ты, Бессмертный Кош, отсеки главу неразумному Даждю-богу!
Отвечал Бессмертный Кош Марушке:
— Раз Дажьбог меня из пещеры спас — я ему обещал три вины простить. Это будет второе прощение.
Тут Марена Дажьбога подхватывала и бросала его чрез своё плечо, как бросала его — приговаривала:
— Там, где был удалой добрый молодец, — там горючий стань Белый Камешек. Первый год пройдёт — ты лежи на Земле, и второй пройдёт — ты лежи на Земле, третий год пройдёт — ты сквозь Землю пройди и низвергнись в царство подземное!
Как тут конь Дажьбога несчастного побежал один к Алатырским горам, стал он бегать по саду Ирию.
И увидел коня Громовержец:
— Не видать что-то сына родимого, не видать Дажьбога могучего, знать, случилося что неладное!
Тут Перун Громовержец коня оседлал и поехал по полю широкому. Переехал он лесушки тёмные, переехал поля Сарачинские и доехал до Камня горючего. Тут он Камень горючий покатывал, а покатывал — приговаривал:
— Там, где был Бел-горючий Камешек, стань на месте том добрый молодец — молодой Дажь– бог сын Перунович. Стань ты, Камень, легчее лёгкого!
Тут Перун поднимал этот Камешек, чрез плечо его перекидывал. Там, где был Бел-горючий Камешек, — там вдруг стал удалой добрый молодец.
И сказал Перуну тогда Дажьбог:
— Надо ехать нам за угоною!
Отвечал Перун:
— Честь ли, слава ль мне — за чужою женою следовать? Ты езжай один за угоною. Ничего с жены ты не спрашивал, как застанешь их в чистом полюшке — отсеки ты Кащею голову!
Тут вскочил Дажьбог на лихого коня и поехал по полю широкому.
Не ковыль в чистом поле шатается — зашатался там добрый молодец, молодой Дажьбог сын Перунович. Вот доехал до речки Смородины, принагнулся он к быстрой реченьке, и вскричал Дажьбог громким голосом:
— Кто тут есть на реке перевозчиком? Отвезите меня на ту сторону! Примите меня, хозяева, — Велес Суревич с Вилой Сидой! Накормите меня белым хлебом, напоите вином медвяным!
Отвечают ему хозяева:
— У нас в Тёмном Царстве — горькое житье. У нас хлеба белого — нет, и питья медвяного — нет. А есть — гнилые колоды, а есть — водица болотная!
Говорил Дажьбог сын Перунович:
Отвезите меня на ту сторону! Отвезите меня, проводите к Каракайской Чёрной горе, ко дворцу Кащея Бессмертного!
Перевёз через речку Смородину Тарха, сына Перуна, Велес. И давал он Дажьбогу скатерть:
— Разверни-ка, Дажьбог, эту скатерть по го– рам-холмам и долинушкам и ступай по скатерти белой — так придёшь ты к царству Кащея!
Поезжал Тарх Дажьбог той скатерочкой по горам-холмам, по долинушкам, и приехал он в Царство Тёмное. Горы там в облака упираются и стоит чертог среди чёрных скал — замок то Кащея Бессмертного.
Он костями людскими подперт, человеческой кровью крашен. Вкруг чертога Кащея — железный тын. И на каждом столбочке — череп, каждый череп огнём пылает.
Увидала его Марена, говорила Кащею слово:
— Не убил ты Тарха Дажьбога — он опять к нам в гости пожаловал!
Подходила она близёшенько, кланялась Дажьбогу низёшенько:
— Свет мой ясный, Тарх, сын Перуна! Меня ^ ^ силой увёз Бессмертный! Как день летний не может без солнышка, так и я не могу без тебя, мой свет, не могу я есть, не могу и спать! Выпей чару вина зелёного ты с великой тоски-досады!
Выпил чару Дажьбог — захотел ещё, наливал ещё — по другой горит. И напился с печали он допьяна и упал на Матушку-Землю.
— Велика власть Хмеля могучего! — рассме– ялася Мара грозная и сказала Кащею слово
— Ты, Бессмертный Кош, отсеки главу неразумному Даждю-богу!
Отвечал Бессмертный Маренушке:
— Как Дажьбог меня из пещеры спас, я ему обещал три вины простить. Это будет прощенье последнее. Коль сойдёмся мы ещё раз в бою, не уйдёт от меня Тарх Перунович!
Тут сходила Маренушка в кузницу и сковала она пять железных гвоздей, поднимала Дажь– бога под пазухи, приносила к скалам Кавказским. И распяла на скалах бога. И забила в ногу железный гвоздь, и в другую вбила она другой, в руки белые вбила она по гвоздю, а последний гвоздь обронила. И в лицо ударила молотом — он облился горячей кровью.
Как была у Марены Свароговны Жива-Ле бедь — сестра родная. Говорила она Сварогу:
— Дай прощенье и благословение полетать мне по тихим заводям и поплавать мне Белой Лебедью! Я хочу лететь к Царству Тёмному, погостить у родной сестрицы!
Дал прощенье Сварог Живе-Лебеди. Полетела она к Сарачинским горам — погостила там у сестрицы. Стала Лебедью Белой погуливать, по горам она стала полётывать и увидела бога распятого, молодого Тарха Перунича.
И сказала ему Лебедь белая:
— Молодой Дажьбог сын Перунович! Ты возьмёшь ли меня в замужество? Я спасу тебя от неверной жены, от Маренушки — верной Смерти!
И сказал Дажьбог сын Перунович:
— Я возьму тебя замуж, Лебёдушка, Жива, дочь Сварога небесного!
И тогда Свароговна Лебедью полетела в кузню небесную, доставала клещи железные, отдирала теми клещами от скалы Дажьбога могучего.
Уносила Дажьбога Лебёдушка далеко из Тёмного Царства к Алатырским горам в светлый Ирий.
Оживляла Дажьбога живой водой и лечила раны кровавые.
ЯРИЛА, ЕОЛХ И Л6ЛЯ
— Расскажи, Гамаюн птица вещая, как родился Ярила Годинович, как влюбился в Лелю прекрасную и как спорил он с Волхом Змеичем!
— Ничего не скрою, что ведаю…
Разгоралися зори ясные, подымалося Солнце Красное… И у озера Светлоярова там знамение учинилось, чудо-чудное сотворилось. Белый Ландыш-цвет явился, он возрос и распустился, чтоб ему весь свет дивился…
А цветочком тем Белым Ландышем обернулся Велес сын Суревич. Дива Ландышу изу мл ял ася и ко Ландышу наклонялася. Только тот цветок срывала, тотчас от него зачала.
Набухают весною почки, а потом цветы расцветают, а затем наступает срок, обращается в плод цветок. И пришла пора, и родился во лесах тех светлых Ярила — Солнца внук, сын Велеса с Дивой.
Под звездою счастливой Ярила родился и по радуге в путь пустился — над землёю дорожкой Солнца в лодке Лунной средь ясных звёзд. И летел за ним Алконост.
Славься Божьей Силой, светлый бог Ярила!
Ты весеннею силой полон! На головушке алых роз венок, а в руке ржаной колосок. Ты на белом коне — злата грива в огне в чисто полюшко выезжаешь, ясным соколом пролетаешь.
У Ярилы кудри качаются, скатным жемчугом рассыпаются. У Ярилы глаза ясна сокола, брови у него чёрна соболя, у него сапожки — зелён сафьян, шилом пяты, носы востры. Под пяту у него воробей влетит, у носочечка — хоть яйцо кати.
Только взглянет Ярила на молодца — и любовью тот обуян, и без хмеля хмелён, и без пива пьян. Коли взглянет на красну девицу — та как маковый цвет румянится, по любви её сердце мается.
Ну а если за плуг бог Ярила встаёт — в поле пашет, не устаёт. Рожью поле то засевает, урожай затем поджидает — а вокруг щебечут птицы, золотая рожь колосится. Силою колосья наливаются, зёрна в житницах умножаются!
