и опасное лесное существо.
Кули (в ед. числе следует читать — куль). Так северные ханты могли называть любых духов, но чаще это название применялось только к злым духам. Название куль употреблялось параллельно с лунг (см. также комментарий 63).
Деревья занимали важное место в верованиях ханты, однако священными они считались не сами по себе, а благодаря их связи с духами. Так, береза почиталась деревом Торума и других небесных духов. Подарки, которые подносили этим духам при жертвоприношениях, вешали на березу. У самых северных групп ханты (как и у ненцев) те же функции выполняла лиственница — единственное дерево, растущее далеко в тундрах. Деревом духа нижнего (подземного) мира, главы всех злых существ считалась сосна. Важное место в религии играл кедр, однако оценивался он по-разному. В некоторых группах ханты он считался деревом Торума, в других — деревом злых духов. В целом ко всем деревьям ханты относились, как к живым существам, имеющим душу. Поэтому старались без нужды не рубить их, на дрова использовали сухостой.
Священные места действительно являются главным атрибутом верований ханты. Они достаточно многочисленны до настоящего времени. Различается два вида священных мест. Первый вид подразумевает наличие священного амбарчика на сваях, где хранится идол. Такие места на лесных возвышенностях или болотных островах устраивали для родовых и значительных небесных духов. Это «рукотворные» священные места, которые теряли святость при переносе идола. Другой вид священных мест носит постоянный характер. Эти места представляют собой чем-либо выдающиеся участки местности — сопки, горы, поляны в лесу и т.п. Они обычно связываются с какими-то прошлыми событиями из жизни духов или предков (битва, остановка на отдых, празднование и пр.), на чем и основывается их почитание. На всех священных местах запрещалось охотиться, собирать ягоды, рубить деревья, поскольку все здесь считалось собственностью духов. Чтобы заручиться их поддержкой, на священных местах проводились жертвоприношения, закалывали жертвенное животное, на деревья вешали ткани и шкуры, бросали монеты.
Представления о женской нечистоте имеют очень древние религиозные корни и встречаются у многих народов, в том числе у ханты. Это связано с особенностями женской физиологии и представлениями о «мертвой» крови, источником которой является женщина в определенные периоды. Магическим образом мертвая кровь может якобы умертвить и все, к чему она прикоснется. В связи с этими верованиями на женщину возлагался ряд запретов и правил поведения — не перешагивать через мужские вещи, не забираться на чердак или лестницу, уходить во время родов и месячных в специально построенный для этого домик. Однако эти правила нельзя называть унижением, как считал Кастрен и другие авторы, так как в их соблюдении были заинтересованы и сами женщины: сохранится чистота снастей — они будут удачливы в промысле, и вся семья, в том числе и женщина, будет сыта. Кроме того, если женщина соблюдает свои запреты, мужчина точно так же соблюдает свои. Общество ханты строится на четком разделении функций между полами, исходя из максимальной целесообразности. Таким разделением труда объясняется еще один феномен, который вызывал у путешественников впечатление угнетенного положения женщин. Это то, что мужчина практически никогда не помогал жене в домашних работах, а проводил дома большую часть времени отдыхая. Объяснение такой «несправедливости» крайне рационально: мужчина работает с предельным напряжением сил во время охоты и рыбалки, особенно в зимнее время, когда холода весьма суровы, поэтому организм требует периода восстановления, который мужчина и проводит дома, набираясь сил для очередного промысла.
В действительности срок траура составляет один год. Два года, названные Кастрену, представляют собой ритуальные годы, которые у северных ханты равны половине обычного (отдельным годом считается зима, отдельным — лето). Все сроки, связанные с религиозными обрядами, считаются именно ритуальными годами.
Здесь опечатка: следует читать «Надыму».
В данном случае нельзя согласиться с выводом М. А. Кастрена. Исторический опыт и исследования последних лет доказывают, что народы, практикующие оседлое рыболовство, достигают в первобытном обществе наибольших успехов в экономическом и социальном развитии. Так, именно у обских ханты раньше других народов началось разложение родовых отношений и формирование протогосударственных образований — княжеств. Ситуация же, зафиксированная автором, вызвана тем, что обские ханты-рыболовы раньше других и в наибольших масштабах испытали на себе влияние русской колонизации — отторжение угодий, неравная торговля, насильственное крещение, спаивание. Таким образом, негативные явления, отмеченные Кастреном, есть не закономерность развития рыболовческих народов, а историческая трагедия обских ханты.
Следует читать: сырок (пыжьян).
Имеется в виду рыболовный запор — древнейшее и наиболее эффективное рыболовное приспособление народов Обского Севера. При сооружении запора перегораживали небольшую реку жердями, вбитыми в дно. Среди жердей оставляли проем, в который устанавливали гимгу (вершу). Рыба, не находя иного пути, устремлялась в ловушку. Добычливость такого приспособления очень велика, сезон запорного лова обеспечивает запас рыбы на всю зиму.
Судя по всему, речь идет о перемете — приспособлении для ловли крупной рыбы. Перемет представляет собой веревку, к которой на равном расстоянии привязаны железные крюки длиной 10—15 см. Над крюками крепятся кусочки бересты, служащие приманкой. Снасть натягивается через всю реку и неглубоко погружается в воду.
Здесь имеются в виду наземные бревенчатые избы остяков, за которыми почему-то в литературе XVII—XIX веков закрепилось название степного переносного жилища тюрков — «юрта».
Землянки — углубленные бревенчатые срубные или каркасные жилые сооружения, обкладывавшиеся сверху дерном. Один из древнейших таежных типов жилищ. В течение XVIII-XIX веков постепенно вытеснялись наземными избами.
О переселении отдельных групп коми-зырян в Нижнее Приобье говорится в Вымско-Вычегодской летописи, «Слове о житии и учении Святого Стефана, бывшего в Перми епископа», написанного в 1396—1397 годах Епифанием Премудрым. Эти сведения дополняются преданиями вычегодских коми и нижнеобских остяков, данными лингвистики и топонимики. В 1979—1984 годах при раскопках двух средневековых городищ в Октябрьском районе Ханты-Мансийского автономного округа у пос. Перегребное и Шеркалы были получены материальные свидетельства о проживании древних коми-переселенцев на Оби в конце XII—XIII веках.
