В пучине бренного мира. Японское искусство и его коллекционер Сергей Китаев - Евгений Семенович Штейнер

Забавную, но вполне правдивую картинку этой моды рисует Дюма-сын в своей комедии “Франсийон” (1887). Один из гостей после обеда спрашивает, как называется тот замечательный салат. Анетт: “Японский салат?” Анри: “А, так он японский?” Анетт: “Так я его называю”. Анри: “Но почему?” Анетт: “А потому, что так уж он называется. Теперь все называется японским. (Тout est japonaise, maintenant)” (Акт 1, сцена 2).

Berger. Op. cit. P. 1–2.

См.: Orton F. Vincent van Gogh and Japanese Prints // Japanese Prints Collected by Vincent van Gogh. Amsterdam, 1978. P. 14.

Вот еще одно авторитетное свидетельство: “Эти первые (гравюры. – Е. Ш.) не произвели никакого впечатления – или очень маленькое – на тех, кто видел их: экзотическое чуждое искусство, понятное не более, чем доколумбова скульптура в Англии периода Регентства”. Hillier J. The Japanese Print: A New Approach. Rutland: Charles E. Tuttle Co., 1960. P. 2.

McKenna A. Derrida, Death and Forgiveness // First Things. March 1997. № 71. P. 34.

Жюллиан Ф. Делакруа. М.: Искусство, 1986. С. 9–10 (пер. И. В. Радченко).

Строго говоря, гейша – это отнюдь не проститутка, хотя и не без характерных черт куртизанки. А рафинированная куртизанка пересекается в обхождении с гостем с гейшей.

Интересное уточнение в понимание этого термина внес недавно Дэниэл Мак-Ки. Он заметил, что “суримоно” – это не просто “напечатанная вещь”: этим словом называли еще в эпоху Хэйан, за столетия до появления гравюр, богато декорированные ткани, узор на которых печатали с трафаретов или с деревянных печатных форм. То есть мастера суримоно вполне могли возводить родословную своего искусства к той благородной древности. См.: McKee D. Leaves of Words: The Art of Surimono as a Poetic Practice / A dissertation manuscript. Ithaca: Cornell University, 2008. Р. 69–70.

Цит. по: Holme Ch. New Year’s Day in Japan. London: Imprynted by Bro. C.W.H. Wyman, at hys printing-house in Great Qveen street, over against Lincoln’s Inne fields, MDCCCLXXXVIII. P. 30.

Keene D. Japanese Books and Their Illustrations // Storia dell’ arte (Florence). 1976. № 27. P. 122.

См. подробнее: Steiner E. Japan in the Late Soviet Mind // Forumu. Yokohama: Institute for International Studies, Meiji Gakuin University. 1997. № 3. P. 1–15; Штейнер Е. С. Больше не волшебная, но еще более привлекательная – меняющийся образ Японии в воображении русских // Япония и Россия: национальная идентичность сквозь призму образов. СПб.: Петербургское востоковедение, 2014. Гл. 7. С. 171–191.

См.: Carpenter J. Ways of Reading Surimono: Poetry-Prints to Celebrate the New Year // Mirviss J. The Frank Lloyd Wright Collection of Surimono. New York: Weatherhill, 1995. P. 19.

См. их в переводе на русский язык в: Штейнер Е. С. Манга Хокусая: Энциклопедия старой японской жизни в картинках. СПб.: Петербургское востоковедение, 2016. Т. 1.

Carpenter J. The Lyrical Impulse of early Ukiyo-e: Japanese Prints from the Lee E. Dirks Collection // Arts of Asia. Spring 2021. P. 104–114. P. 105. Карпентер пишет о самом начале укиё-э, но это вполне приложимо и к ситуации на сто лет позже.

Takagami E. The Bonds of Civility: Aesthetic Networks and Political Origins of Japanese Culture. Cambridge UP, 2005. Название трудно однозначно перевести на русский – это не только узы, но и связи, а цивильность – это социальное поведение в соответствии с высокими культурными нормами.

Стоит вспомнить также основанный в Париже в 1878 году Клуб гидропатов (Le Club les Hydropathes) – веселых и артистичных пьяниц-водоненавистников, собиравшихся в кафе “Ша нуар” и издававших одноименный журнал, а также связанное с ним Общество отвязных искусств (Les Arts incohérents) начала 1880-х.

См. подробнее о ритуалах “подношения песней” в: Штейнер Е. С. Совместность и контекстуальность как две формообразующие особенности японской классической поэтики // Япония: Общество, идеология, культура. М.: Наука, 1989. С. 178–188.

Приведем еще одно типологическое сравнение с западными художественно-коммуникативными практиками: мейл-арт – искусство рисованных открыток и разрисованных конвертов, процветавшее в европейском и американском авангарде (и отчасти советском – М. Гробман, А. Мадисон, Ры Никонова) в 1960–1970-е, пока искусство эпистолярного общения не сошло на нет. Впрочем, искусство авторских поздравительных карточек в творческих неформальных кругах сохранялось еще какое-то время. Помню, как однажды в середине 1980-х я пришел в мастерскую Эрика Булатова и Олега Васильева на Чистых прудах и застал их сообща рисующими поздравительную открытку другу (подруге, насколько помню), к которому (или к которой) они собирались на день рождения.

См. подробнее: McKee D. Surimono as Ritual Objects: Celebrating the New Year in Word and Image // Reading Surimono / Ed. by J. Carpenter. Zurich: Ritberg Museum, 2008. P. 36–45.

Зато и стихи на суримоно, и самодеятельные песни были не залитованы!

McKee D. Japanese poetry prints: Surimono from the Schoff Collection. Ithaca: Cornell University, 2006. P. 26.

См. болеe подробно aнализ связи митатэ с литературным истоком концепции га-дзоку в: Iwasaki H. The Literature of Wit and Humor in Late Eighteenth-Century Edo // The Floating World Revisited / Ed. by D. Jenkins. Portland: Portland Art Museum, 1993. P. 51–52; Nakano M. The Role of Traditional Aesthetics // Eighteenth-Century Japan: Culture and Society / Ed. by A. Gerstle. Sidney: Allen and Unwin, 1989. P. 124–130.

Clark T. Mitate-e: Some Thoughts and a Summary of Recent Writings // Impressions. 1997. № 19. P. 7–27. Замечу, что хоть это и наиболее верно по сути, но звучит одинаково неэлегантно и по-английски, и по-русски.

Об истоках этой традиции в Китае см.: Бежин Л. Е. Под знаком “ветра и потока”. М.: Наука, 1982. О классическом средневековом понимании фурю в Японии: Steiner E. Zen-Life: Ikkyu and Beyond. Cambridge Scholars Publishing, 2014. P. 213–225.