все основания утверждать, что ни одна женщина не была влюблена в Наполеона – властелина мира; близость к нему тревожила их, беспокоила, льстила их самолюбию; втайне же все они думали то, что Жозефина, самая искренняя, говорила вслух. В то время как охваченный страстью молодой генерал бросал к ее ногам драгоценности, миллионы, произведения искусства, провинции, короны, – Жозефина изменяла ему с очередным танцором и, получая подношения, с удивлением восклицала: «Il est drôle, ce Bonaparte!», [121] раскатывая «p» и особо акцентируя «л», подобно всем французским креолкам [Отношения между Бонапартом и Жозефиной глубоко изучены в работе О. Обри («Le roman de Napoleon: Napoleon et Josephine», 1927)].
Горько сознавать, что несчастным великим людям было отказано в женском тепле. Судя по всему, гениальность отталкивает женщин. Исключения лишь подтверждают правило, всеобъемлющий, неутешительный характер которого не подлежит сомнению.
Я имею в виду следующее: в сердечных делах необходимо четко разграничивать два состояния, смешение которых от начала и до конца запутывает психологию любви. Чтобы женщина полюбила мужчину (равно как и наоборот), необходимо, чтобы она сначала обратила на него внимание. Это внимание – не что иное, как особая заинтересованность человеком, благодаря которой он оказывается выделенным и вознесенным над общим уровнем. Подобная благосклонность не имеет прямого отношения к любви, однако ей непосредственно предшествует. Влюбиться, не проявив вначале интереса, невозможно, хотя интересом все может и ограничиться. Ясно, что это внимание создает для зарождающегося чувства крайне благоприятную обстановку, которая и служит, по существу, началом любви. Однако чрезвычайно важно видеть разницу между этими состояниями, ибо природа их различна. Немало ошибочных положений психологии зиждется на смешении качеств, «привлекающих внимание», благодаря которым человек предстает в выгодном свете, с теми, которые служат причиной любви. К примеру, вовсе не за богатство любят человека; однако богач пользуется благосклонным вниманием женщин благодаря богатству. Так вот, знаменитость благодаря своим дарованиям имеет все шансы быть отмеченным вниманием женщины; так что если она не влюбляется, то, казалось бы, этому трудно найти оправдание. С великими людьми, пользующимися в большинстве случаев широкой известностью, обычно так и бывает. Тем не менее антипатия, которую великий человек вызывает у женщины, является вполне закономерной. Женщина презирает великого человека, имея свои основания, а не случайно или по недомыслию.
С точки зрения отбора, осуществляемого в человеческом роде, это обстоятельство означает, что женщина своими сердечными привязанностями не способствует совершенствованию человечества, во всяком случае так, как это понимает мужчина. Она, скорее, стремится устранить наиболее яркие, с точки зрения мужчины, индивидуальности, отдавая отчетливое предпочтение посредственности. Прожив долгую жизнь, изо дня в день наблюдая за женщинами, трудно сохранить иллюзии относительно их сердечных пристрастий. То восхищение, которое у женщины подчас вызывают выдающиеся люди, не будет больше вводить в заблуждение, если наконец увидеть, насколько естественно, как будто в родной стихии, она чувствует себя в общении с посредственностями.
Таковы предварительные замечания; я только хочу подчеркнуть, что в них не содержится никакой критики женского характера. Повторю, что нам не дано знать тайных намерений Природы. Кто знает, не таится ли глубокий смысл за этой неприязнью женщины к самому лучшему? Быть может, в истории ей и предназначена роль сдерживающей силы, противостоящей нервному беспокойству, потребности в переменах и в движении, которыми исполнена душа мужчины. Итак, если взглянуть на вопрос в самой широкой перспективе и отчасти в биологическом ракурсе, то можно сказать, что основная цель женских порывов – удержать человеческий род в границах посредственности, воспрепятствовать отбору лучших представителей и позаботиться о том, чтобы человек никогда не стал полубогом или архангелом.
В книге использованы материалы сайта Philosophy.ru
Фр. Алькантара – старинный друг семьи Ортеги.
Ремесло (фр.).
«Копья» – картина Веласкеса «Сдача Бреды».
Разделяй и властвуй (лат.).
Ортега иронизирует по поводу анимистических конструкций Вселенной Г. Фехнера и Ш. Фурье, которые они пытались обосновать с позиций современной им науки и одновременно «расцвечивали» «романтическими» подробностями и истолкованиями.
Вещь (лат.).
Пурана – жанр древнеиндийской литературы, собрание мифов и сказаний, в которых излагаются, в частности, воззрения древних индусов на происхождение Вселенной.
Геадаррама – горная цепь в Испании.
Люминизм – неологизм Ортеги. Люминистами он называет художников, которые строят картины на световых эффектах.
«Селестина», или «Трагедия о Каликсто и Мелибее», – роман-драма, написанный Фернандо де Рохасом ок. 1492–1497 гг.
В 1614 г. некто скрывавшийся под псевдонимом Фернандес де Авельянеда выпустил поддельную вторую часть «Дон Кихота». Подлинная вторая часть увидела свет в 1615 г.
Мастаба (араб.; букв, «каменная стена») – современное название древнеегипетских гробниц периодов Раннего и Древнего царств.
Следовало бы поглупеть (фр.).
Вопреки (фр.).
«В начале было дело» – цитата из «Фауста» (нем.).
Реквизит (um.).
Духовной мощью (фр.).
Жизненный путь (лат.).
Из изобилия (лат.).
Определение (нем.).
После опыта, опытным путем (лат.).
Набожное отношение к природе (нем.).
Так тихо, и так мило!
Тебе недостает чего-то, признайся откровенно.
Я доволен,
о все же мне не по себе (нем.).
Цитата из «Стеллы» – драмы Гёте (1775).
С Фридерикой Брион, дочерью зезенгеймского священника, Гёте был помолвлен в годы учебы в Страсбургском университете. В 1772 г. Гёте навсегда покидает Эльзас, без какой-либо видимой причины оставляя любящую девушку, свою нареченную невесту.
«Наоборот» – название романа Ш.-М.-Ж. Гюисманса (фр.).
Недоразумение (фр.).
Тайный совет (нем.).
Тевтонская ярость (лат.).
Здравым смыслом (фр).
