Специфика социальной базы исламских армий периода перехода к военно-ленной системе вызвала к жизни целый ряд важных последствий. Изменилось положение армии в составе общественного организма. Сложилась новая основа для взаимоотношений между армией и остальным населением Арабского халифата. Появились новые черты во взаимоотношениях начальников с остальным населением халифата, а также во взаимоотношениях начальников и подчиненных в самой армии (сердцем армии по-прежнему оставался институт десятников), в состоянии ее дисциплины, в системе воинских наказаний и поощрений. Определенные изменения должны были произойти и в общевоенной доктрине «нации ислама», во взглядах на проблему войны и мира.
Военные специалисты халифата этого периода, в отличие от своих коллег предыдущих периодов истории исламской державы, характеризовавшихся идеей безудержной военно-политической экспансии, решительно подчеркивали свою приверженность к миру, к добрососедским отношениям с другими странами, к справедливости в отношениях с ними. Смысл их позиции по данному вопросу сводится к основному правилу: причина войны должна быть законной. Относительная вредность силового решения политических и иных проблем заключалась, по мнению тогдашних исламских теоретиков, в практической нецелесообразности войны или любой другой формы острой вражды. Эта нецелесообразность подчеркивалась, в частности, в трактате «Княжьи зеркала»: «Разумный человек и хороший политик должен избегать войны. Ведь при использовании любых других методов решения проблем и конфликтов тратятся деньги, речи и силы. А цена успеха в сражении, если еще удастся победить — человеческая жизнь» (Аль-Маварди. Облегчения).
Эта нецелесообразность сводилась теоретиками к следующим трем пунктам:
1. Открытая враждебность, перерастающая в прямое столкновение, приводит к невосполнимым утратам — к потере человеческих жизней. Их, в отличие от речей, сил, денег, восстановить никому не дано.
2. Бой опасен тем риском, который от него практически неотделим. «Избегай того, чтобы заполучить победу в прямом столкновении. Ведь она почти всегда сопряжена с риском» (Аль Маварди. Законы). Это относится даже к тем, кто уверен в своей силе. «Разумный муж не должен сеять и пожинать враждебности, надеясь на собственную силу, как не должен обладатель териака (чудодейственного лекарства) пить яд, надеясь на свое целительное снадобье» (Ибн Мункыз. Книга назиданий, Аль-Муради. Правила амирской власти). Враждебность может стать неуправляемым, независимым от человека процессом. В этом смысл афоризма: «Три вещи не бывают малыми: огонь, болезнь, враждебность» (Ибн аль-Мукафори. Калила и Димна).
3. Боя нужно избегать в случае неготовности или неспособности к нему. «Разумный примирится с врагом, если принужден к этому, всячески старается заслужить его доверие, выказать свою любовь и, если это необходимо, делает вид, что откровенен с ним и ничего от него не скрывает, но, как только появляется возможность быть подальше от него, спешит оставить» (там же).
Всю военную доктрину периода военно-ленной системы в истории халифата пронизывала мысль о том, что сословия воинов, ремесленников и земледельцев — наиболее важные группы населения; об остальных сословиях можно заботиться меньше. Весьма характерным представляется то обстоятельство, что данная военная доктрина фактически не разграничивала воинов, ремесленников и крестьян, говоря о них как об одной нерасчлененной группе населения. Поэтому можно сказать, что она выражала интересы свободных земледельческих общин и ремесленнических объединений тогдашнего мусульманского общества (аналогичных римским коллегиям, а также цехам или гильдиям стран христианской Западной Европы), видевших смысл своего существования уже не в перманентной «священной войне за веру», а в мирном труде и отвлекавшихся от этого мирного труда лишь постольку, поскольку этого требовала военная необходимость. Это нашло свое отражение в системе обучения и воспитания в школах среднего и высшего звена — увеличилось количество учеников из сословий ремесленников и крестьян.
Требования, предъявляемые в описываемый период истории халифата к кандидатам на высокие армейские должности, особенно на должность командующего, были очень высоки. Все исламские военные теоретики той эпохи определенно высказываются в пользу назначения на высокие армейские посты людей состоятельных и в силу этого могущих использовать свое материальное положение для укрепления своего влияния на подчиненных (что было характерно не только для мусульманской, но и для христианской, в частности византийской, военной мысли).
Средневековый мусульманский военачальник планировал свои действия и действовал, принимая во внимание четыре главных фактора:
1) астрологическое влияние звезд и планет (оно рассматривалось как задающее будущую конфигурацию событий, в которой нужно было прочертить собственный путь человека);
2) физиологические показатели (они давали возможность определить характеристики человеческого окружения с целью определенного взаимодействия с ним);
3) добрые и дурные предзнаменования (они трактовались как некие предупреждения, указания, знаки, даваемые человеку сверхчеловеческими силами и соответственно направляющие его);
4) божественное всемогущество, которое в соответствии с обязательными религиозными (идеологическими) представлениями того времени признавалось решающим фактором относительно как предыдущих трех факторов, так и относительно самого действующего военачальника.
Сердце мусульманской армии — десятник — должен был представлять собой воинский идеал (как некогда римский центурион, хотя тот был, как известно, не десятником, а сотником). Основным критерием оценки десятника начальством служили его боевая подготовка и высокие моральные качества. В описываемую эпоху развития военного искусства халифата получила дальнейшее развитие форма военного обучения, которая позволяла достигать максимально адекватного поведения воина ислама в критических и стрессовых ситуациях. Упор традиционно делался на индивидуальный учебно-воспитательный процесс.
К тому, о чем сейчас пойдет речь, в Арабском халифате пришли опытным путем с использованием многовековой систематической практики наблюдения за явлениями природы и их отражением на материальном благосостоянии человека и общества. Под тем, что мы сегодня называем критической и стрессовой ситуацией, в трактатах военных теоретиков Арабского халифата понималось наличие некоторого неразрешенного, неясного, более-менее ярко выраженного противоречия (когда оценочные нормы не соответствуют сочетанию условий, характеризующих ту или иную жизненную ситуацию), предполагающего, что наиболее естественным исторически и физиологически способом снятия противоречия является прямое физическое действие.
Здесь необходимо помнить о том, что основная задача, которую постоянно решает подсознание человека, заключается в обеспечении безопасности, сохранности своего биологического носителя, поскольку это необходимо для решения любой другой задачи. Во-первых, подсознание выделяет в наблюдаемом объекте или процессе некую закономерную, понятную составляющую. Причем не каким-то замысловатым путем, а с использованием механизмов формирования норм, по которым человек оценивает характер своего существования в той или иной сфере бытия. Одновременно подсознание оценивает соответствие частей данного процесса, объекта этой составляющей. Одновременно подсознание оценивает соответствие частей данного процесса, объекта этой составляющей. Предположим, что они совпали. Нет отклонений, которые подсознание оценивает как источник потенциальной опасности. Возникает эмоциональное состояние безопасности, удовлетворенности. Другой вариант: предположим, что соответствие оказалось обозначенным, но после этого происходит неожиданное отклонение. Оно оценивается подсознанием в качестве предвестника потенциальной опасности, что приводит к защитной физиологической реакции, гормональному выбросу. Но подсознание же достаточно быстро приходит к выводу, что это отклонение безопасно. Срабатывает защитный механизм против защитного механизма: физическое действие происходит, но в трансформированном и стандартизированном виде — например, в виде напряжения мышц грудной клетки и лица, в виде смеха (не зря ведь говорится, что «от трагического до смешного — один шаг»).
В задаче, которую решает подсознание и которая направлена на реализацию инстинкта самосохранения, есть первый пункт, первое действие, обеспечивающее возможность ее решения: для того чтобы вовремя и эффективно решить ее, необходимо выявить, а еще лучше — спрогнозировать появление опасности, с тем чтобы получить некоторый запас времени для подготовки к отражению или нейтрализации этой опасности. Воин должен научиться предвидеть, предощущать критическую ситуацию.
