Оружие – всегда личность. Карлов меч «не желает» ломаться в роковой день Ронсевальского побоища, «не хочет» оставить своего сеньора. Меч одушевленное, очеловеченное существо, могущее внушать к себе любовь. Немало сказано о том, что в поэме «Песнь о Роланде» отсутствуют женские персонажи и любовная интрига. Патетическое и мимолетное видение Альды не в счет. Но забывают при этом о любовном гимне, который пронизан высоким чувством, идущим из глубины сердца, когда Роланд обращается к своей верной подруге-спате – Дюрандаль (spatha – ж. р.); обрекая ее на «вдовство». Роланд оплакивает судьбу Дюрандаль, ведь она остается одна, без своего господина. Он умоляет ее выполнить его последнюю волю и, наконец, заключив в прощальном объятии, обещает ей верность за гробом.
Согласно арабским источникам, хорошо сработанный меч мог стоить до тысячи золотых денариев. Ковал меч кузнец – маг-ремесленник. Все стихии участвовали в его рождении: земля, из которой добыта руда, огонь, подчинивший ее человеческой воле, воздух, ее охладивший, и вода, которая закалила металл. В сказании о Виланде участвует еще и гусыня – священная птица германцев, чей язык понятен только посвященным.
Симон Мармион. Восемь этапов «Песни о Роланде» на одном изображении. XV век
А теперь перейдем непосредственно к всаднику.
Рыцарь – это мастер, Логос, всадник (именно таково значение французского слова «шевалье», рыцарь), то есть дух, вознесшийся над влечениями и страстями – «оседлав лошадь, сидящий в седле направляет ее, куда хочет» («Ланселот»). Рыцарство означает путь высшего порядка, который помогает превращению обычного человека (без коня) в человека духовного, управляющего своим конем.
Рыцарь достигает совершенства через овладение своим телом и духом. Среди его качеств – сила, отвага, нравственное совершенство, рыцарская цельность. Укрепив тело и душу, развив чувства и разум, а также получив образование, рыцарь мог занять надлежащее место в мировой иерархии – от барона до короля, – отражающей небесную иерархию.
Известна тенденция к сближению образа рыцаря и святого, короля и рыцаря (в образе короля Артура), короля, рыцаря и святого (святой Людовик IX), рыцаря и странника в образе странствующего рыцаря Дон Кихота. Рыцарство представляет собой силу, которая способствует трансформации обычного человека (то есть того, кто не оседлал коня страстей) в человека духовного. Рыцарский идеал воплощен в знаменитых рыцарях Круглого стола, в святых («Когда во время мессы читают “Послания” святого Павла, рыцари стоят, чтобы отдать ему честь, поскольку он тоже был рыцарем»).
Алхимический андрогин-ребис. XV век
Существенной частью рыцарской идеологии был культ возлюбленной, поскольку любовь, в высшей своей форме, неизменно считалась высшей ценностью человеческого бытия.
Ритуал посвящения в рыцари выглядел следующим образом. Посвящаемому рыцарь в годах передавал оружие, опоясывал его мечом, а затем ударял по затылку или по щеке. Это единственный удар, который вновь посвященный рыцарь должен был оставить без ответа. Считалось, что при этом от посвящающего к посвящаемому переходит телесным образом некий импульс, подобно тому, как благодать переходит от епископа к клирику при рукоположении последнего в священники. Иногда в церемонию включалось очистительное омовение и бдение над оружием, которое обычно благословлялось священником.
Рыцарский турнир. Манесский кодекс. XIV век
Церковь стремилась преобразовать рыцарство в христианский институт, в священное сообщество. В Средние века сообщество рыцарей стало именоваться орденом – в качестве упорядоченного, строго ограниченного, уподобляемого в некотором роде монашеским орденам. Благочестие считалось неотъемлемым атрибутом рыцаря, его меч должен был обнажаться во имя защиты святой церкви, для борьбы с неверными средневековый текст молитвы рыцаря: «Ты позволил пользоваться на земле мечом, чтобы истреблять уловки зла и защищать справедливость, ради защиты народа ты пожелал создать орден рыцарей…».
Мы можем сделать вывод, что если рыцарь и есть один из самых важных символов Средневековья, то в символе этом телесное и духовное переплетаются самым причудливым образом.
Чем объясняется эта противоречивость? Дело в том, что начавшаяся в Средние века христианизация общества столкнулась с древними представлениями земледельческой скотоводческой культуры, где тело воспринималось совершенно по-другому, нежели в культуре церковной, в которой индивидуальному недолговечному телу придавалось ничтожное значение.
С одной стороны, рыцарь – это варвар на коне с мечом германского происхождения, а с другой – воин Христов; с одной стороны, в этом рыцаре мы находим немало телесного (меч, конь, сам всадник), а с другой, – и меч, и конь, и всадник – все эти составляющие элементы как в алхимическом тигле приобретают прямо противоположное значение.
Символ рыцаря не случайно активно используется в алхимических трактатах Средневековья, его противоречивый смысл вбирал в себя и материальное, телесное, и духовное, возвышенное.
Символ рыцаря, включал в себя множественные значения, среди которых отражение экономических условий эпохи с ее иерархией согласно земельным владениям. Маркиз, граф и герцог – все эти титулы соответствовали определенному размеру земли. Символ этот был в каком-то смысле и отражением юридических установок: почти каждый из воинов служил какому-нибудь крупному собственнику, от которого он получал поместье. Когда мы говорим о рыцаре, то на ум сразу приходят рыцарские турниры, для которых тело было превыше всего.
В Средневековье это был своеобразный вид спорта, к которому почти всю жизнь готовился благородный воин. Большинство историков сходятся во мнении, что первые настоящие рыцарские турниры, подчиненные определенным правилам, стали проводиться в IX в.
Хронист Нитгард так описывает состязания отрядов Людовика Немецкого и его брата Карла Лысого, проводившиеся в середине IX века: «Для телесных упражнений они часто устраивали воинские игры. Тогда они сходились на особо избранном с этой целью месте, и в присутствии теснившегося со всех сторон народа большие отряды саксов, гасконцев, австразиев и бретонцев бросались быстро друг на друга с обеих сторон; затем одни из них поворачивали своих лошадей и, прикрывшись щитами, искали спасения в бегстве от напора врага, который преследовал бегущих; наконец, оба короля, окруженные отборным юношеством, кидались друг на друга, уставив копья вперед, и, подражая колебанию настоящей битвы, то та, то другая сторона обращалась в бегство. Зрелище было удивительное по своему блеску и господствующему порядку: так что при всей многочисленности участвовавших и при разнообразии народностей никто не осмеливался нанести другому рану или обидеть его бранным словом, что обыкновенно случается даже при самом малочисленном сборище и притом состоящем из людей, знакомых друг с другом».
Некоторые источники упоминают о проведении подобных состязаний и в X веке. Первое упоминание о турнире XI века относится к 1062 г., когда во время осады два рыцаря сразились на глазах у двух армий, и один из них был убит.
Вероятно, Готфрей де Прейи привнес в турниры какую-то систему, стараясь сделать их более регламентированными. Однако на турнире 1066 года, проведенном по разработанным им правилам, сам Готфрей был убит. Очевидно, что турниры в то время если чем и отличались от настоящего сражения, то только целью – взять соперника в плен и получить за него выкуп, а не убивать. При этом использовалось любое оружие ближнего боя, даже луки и арбалеты.
