Все три типа отношений можно проиллюстрировать «японским чудом». Полтора века назад русский писатель И.А. Гончаров, посетивший Японию в составе экспедиции на фрегате «Паллада», сравнивал японцев с детьми, нуждающимися в опеке старших. Кто же эти старшие? Гончаров писал: «Если не нам, то американцам, если не американцам, следующим за ними – кому бы ни было, но скоро суждено опять влить в жилы Японии те здоровые соки, которые она самоубийственно выпустила… и одряхлела в бессилии и мраке жалкого детства» [6, с. 48]. Страна нуждалась в заимствованиях извне, но была отгорожена от остального мира, наглухо закрыта для иностранцев, что Гончаров испытал на себе: несколько месяцев моряки фрегата вели переговоры с чиновниками из столицы Эдо о разрешении сойти на берег, но так и не получили его. С другой стороны, японское общество потенциально было готово к модернизации.
Доктор исторических наук В. Хорос назвал традиционную японскую цивилизацию эстетической [7]. Какие же черты были ей присущи?
Островное положение Японии и ограниченность пространства явились естественными предпосылками для формирования сплоченного, однородного этноса. Чертами национального характера стали коллективизм, корпоративность и одновременно способность усваивать чужой опыт. Капризный климат научил японцев смирению перед неизбежным. Религия дзен-буддизма воспитала у них вкус к созерцательному, интуитивно-чувственному, утонченному постижению мира. Не случайно цветовой спектр японцев более богат, так как они различают больше цветов, чем европейцы.
Конфуцианская этика долга, культ семьи, готовность подчиниться отцу, старшему, государству создали благожелательное отношение к факту зависимости от другого, в том числе и от чужого, опыта. Идеология синтоизма – наделения душой всех окружающих предметов и живых существ – сделала для японцев живым и технический прогресс. Все это в совокупности явилось хорошей базой для модернизации общественных отношений. Общеизвестно чудо превращения Японии во вторую промышленную державу мира. Нельзя не учитывать роль чужого, прежде всего американского, опыта, американских научно-технических достижений. И все-таки в первую очередь следует отметить, что модернизация общества осуществляется на почве собственных национальных традиций, на базе культурно-психологического единства нации и ее готовности к переменам.
От изоляционизма Япония перешла к сотрудничеству с другими народами и государствами, будучи целостным социально-культурным организмом. Сохранив обычаи, японцы вырастили внутри традиционной общинности новую современную личность.
15.3. Национальное самосознание и этнические парадоксы современности
Национальное самосознание – это субъективное выражение культуры нации, ее этнической специфики. Для второй половины XX – начала XXI века, со времени начала научно-технической революции, характерна ломка национальных барьеров. Условия труда таковы, что этническая специфика в культуре народов ослабевает, размывается. Казалось бы, национальное самосознание, будучи субъективным выражением культурных различий, должно ослабевать. Однако повсеместно, хотя не везде одинаково, оно усиливается. Этот феномен часто называют «этническим парадоксом» современности. Доиндустриальные цивилизации отличались большим культурным разнообразием. Существенные различия наблюдались в языке, одежде, пище, обрядах, образе жизни. В таких условиях люди четко осознавали свою принадлежность к определенной культуре. Неудивительно, что при политическом оформлении этноса национальное самосознание сориентировано на совпадение этнической и политической границ. Правители должны отвечать национальным ожиданиям, а иностранцы, особенно если они многочисленны, нежелательны и воспринимаются враждебно.
В эпоху становления капиталистического рыночного хозяйства образование национальных государств отвечало потребностям формирования единого внутреннего рынка. Экономический фактор выступал решающей предпосылкой возникновения национальных движений, сопровождающихся ростом национального самосознания. Для многих стран это уже прошлое, для других – настоящее и будущее.
Неравномерность в развитии стран порождает огромные различия в их производственном, экономическом и политическом потенциале. Бурно идут интеграционные процессы, в основе которых – небывалый рост производственных, научных, экономических, культурных межгосударственных и межнациональных связей. Однако интернационализация жизни не только порождает тенденцию к нивелировке этнических культур, но ведет к столкновению национальных интересов. Например, развитые страны импортируют рабочую силу: в Англии это выходцы из стран Карибского бассейна, во Франции – алжирцы, в Германии – турки. Иностранный рабочий (гастарбайтер) мобилен географически, малоквалифицирован, ему достается работа, которую местное население выполнять не хочет; согласен работать за невысокую по местным меркам оплату.
Недавно прибывшим и отличающимся в культурном отношении иностранцам отказывают, как правило, в праве получения гражданства, пользовании социальной помощью. Дискриминация, неудовлетворенность материальным положением толкают какую-то часть гастарбайтеров в уголовный мир, что еще больше усиливает предубеждение против них у населения страны. И с той и с другой стороны растут националистические настроения и взаимная враждебность.
Данная характеристика универсальна, и ее можно отнести к этносоциальной ситуации в России.
На основе трений и конфликтов усиливается национальное самосознание по всему спектру межнациональных отношений. Экономические, политические, религиозные стимулы для возведения границ и установления исключительного положения для одного этноса существуют повсюду. В России межэтническая напряженность широко представлена региональными этническими конфликтами: осетины и ингуши, чеченцы и народы Дагестана и т. д.
XX век стал веком великого разъединения наций (мировые войны и распады империй) и объединения народов и государств. На смену локальным культурным ментальностям приходит глобалистское надэтническое сознание. Оно предполагает прежде всего ответственность на индивидуальном и общественном уровнях за судьбы планеты.
Мы живем в эпоху кризиса цивилизации, в основу которой легла идеология имперского сознания. Новый космополитизм (планетарное гражданство) предполагает культурное взаимодействие с точки зрения интересов любой нации. Вместе с тем с огромной силой и широтой охвата проявляет себя этноцентризм. Приходится признать, что в начале XXI века этнические настроения опираются на убеждение в необходимости совпадения этнической и политической границ. Вспомним нашу недавнюю историю. Первое массовое национальное движение в давшем трещину Советском Союзе – борьба (с начала 1988 г.) за воссоединение Армении и Карабаха. Стихийные массовые манифестации на улицах Еревана, митинги с речами о воссоединении – таким было начало. Продолжение – война Азербайджана и Армении. Следующими были республики Прибалтики. В Литве, Латвии и Эстонии национальные движения стали проявлением ранее подавленного комплекса завоеванного и лишенного возможности органического развития народа, стремящегося восстановить свою независимость и «вернуться в Европу». Едва возродив свою самостоятельность, прибалтийские республики обратились к этническому гегемонизму, что выразилось в лишении гражданства большинства своих русских земляков, в запрете для них владеть недвижимостью, в исключении русского языка не только из государственного обихода, но и из системы образования.
События выстраиваются бесконечной чередой: распад Советского Союза, всплеск национального самосознания и этнические революции на всем пространстве СНГ, дистанцирование бывших союзных республик Грузии и Украины от России. На примере грузинской «революции роз» можно проследить, как проявляется национальная воля к суверенитету.
Весной 1989 года против мирной демонстрации в Тбилиси советские солдаты применили силу. Эхом этих событий стала триумфальная победа грузинских националистов на парламентских выборах 1990 года. Президентом стал писатель и правозащитник Звиад Гамсахурдия. Этот этап характеризуется разрухой, бандитизмом, обнищанием населения, войной в Южной Осетии, всплеском сепаратистских настроений в Абхазии. Попытки стабилизации при президенте Шеварднадзе не увенчались успехом. Современный этап развития этой республики можно охарактеризовать как дальнейшее политическое дистанцирование от России и переориентация на страны НАТО.
Обостренное этнонациональное самосознание народов Кавказа во многом объясняется их историей. Преступное принудительное переселение ингушей и чеченцев полвека назад до сих пор еще живо в памяти немалого числа людей. Надо учитывать, насколько живы традиции кровной мести среди народов Закавказья, проявления свободы в рамках неполитической иерархии тейпов (семейных кланов), чтобы не удивляться упорству боевиков и появлению многих негативных феноменов.
