После встречи посольство продолжило путь через Маньчжурию и в середине мая прибыло в Пекин. Не добившись дипломатического успеха в Китае, Н. Спафарий вернулся той же дорогой в Восточную Сибирь весной 1677 г. Свой дневник он назвал так: «Книга, а в ней писано путешествие царства Сибирского от города Тобольска и до самого рубежа государства Китайского…». По форме эта работа практически не отличается от «скасок» и «расспросных речей» землепроходцев или «статейных списков» посольств. Но она значительно превосходит их по подробности и точности изложения маршрута. В дневнике приведены в общих чертах верные описания Оби, двух ее притоков (Иртыша и Кети), а также р. Ангары.
Среднее течение Оби между устьями Иртыша и Кети (около 1000 км) он охарактеризовал подробно с указаниями проток, которыми так богат широтный отрезок великой реки. Истоком ее, использовав расспросные сведения, он считал Телецкое озеро, питающееся водами Бии и Катуни, ошибочно предполагая, что они «издали текут из степи»[87]. Кеть, по его словам, — река «стоскливая [так как], по ней ни елани [целины], ни поля нет, только лес непроходимый, болота и озера».
Н. Спафарию принадлежит первое в географической литературе детальное описание озера Байкал, ибо для древних и современных Спафарию географов это «море неведомое есть». Он перечислил все впадающие в него реки, в том числе Селенгу, Баргузин, Верхнюю Ангару, охарактеризовал о. Ольхон и заливы. Он верно указал на очень большую глубину озера («великая пучина»), лежащего в горном обрамлении: «от Верхней Ангары до устья Нижней Ангары везде подле моря — утесы каменные и горы высокие и места самые страшные… а по Селенгинской стране [стороне] — земля низкая…».
Обобщив сведения землепроходцев, Н. Спафарий дал первую, правда весьма далекую от истинной, орографическую схему Восточной Сибири: в Лено-Амурском междуречье от Байкала до Охотского моря протягивается «великий хребет» — водораздел бассейнов этих рек. Неверное представление о едином очень длинном Становом хребте просуществовало до наших дней: еще в 1947 г. считалось, что восточнее Станового нагорья, от правого берега р. Олёкмы до 60° с.ш., идет непрерывный 1500-километровый хребет, имеющий форму дуги, выпуклой к юго-востоку[88].
Большим успехом пользовался другой труд Н. Спафария — «Описание первой части вселенный, именуемой Азии, в ней же состоит Китайское государство…». Известны многие его списки XVII и XVIII вв. В этой работе по «скаскам» землепроходцев и расспросам он дал первое описание Амура, считая его не только крупнейшей рекой Сибири, что справедливо, но и всего мира (явное преувеличение). Он верно указал, что Амур образуется слиянием Аргу-ни и Шилки, составляющие которой — Онон и Ингода; он отметил ряд притоков Амура, в том числе главный Сунгари.
Н. Спафарий сообщил расспросные сведения об о. Сахалин, но ошибочно преувеличил его длину и ширину (1500 и 300 км; истинные размеры соответственно 948 и около 100 км), так как присоединил к нему о. Хоккайдо; он отметил суровость климата острова («великие снега и стужи») и первый привел правдивую и точную характеристику гиляков, о которых в те времена, да и значительно позже, достоверных данных было крайне мало.
Роль топографов в посольстве играли два помощника посла — Никифор Венюков и Иван Фаворов, составившие много маршрутных чертежей, послуживших основой для общего чертежа (не сохранился). Этот картографический документ имел градусную сеть — пересекая просторы Сибири, Н. Спафарий выполнил с помощью астролябии первые определения географической широты ряда пунктов.
Материалами Н. Спафария воспользовались иезуиты, проявлявшие тогда интерес к Китаю, где они прочно обосновались.
В середине марта 1692 г. из Москвы в Китай двинулось еще одно русское посольство. Петр I поручил своему первому послу — купцу Избранту Идесу, голландцу по происхождению, разузнать как можно больше о Китайском государстве: о традиционных товарах, о торговых путях и партнерах, о местах добычи драгоценных камней или их иностранных поставщиках, наконец об отношении императора Канси к Нерчинскому трактату 1689 г. (ратификация договоров тогда еще не практиковалась).
Путем И. Милованова и Н. Спафария посольство прибыло в Пекин в начале ноября 1693 г., а в феврале следующего года отправилось домой той же дорогой и вернулось в Москву 1 февраля 1694 г. И. Идес привез известие о мирных намерениях Канси, сыгравшее немаловажную роль: Петр I считал необходимым сохранить мир на восточных границах.
Дневники, которые вели как сам посол, так и его секретарь немец Адам Бранд, были опубликованы в 1698 г. (книга А. Бранда) и в 1704 г. (работа И. Идеса), а затем неоднократно переводились на ряд европейских языков; последнее издание на русском языке появилось в 1967 г. Труды обоих путешественников получили широкую известность и считаются классическими произведениями мировой географической литературы. Они, однако, значительно уступают работе Н. Спафария, так как содержат мало новых географических сведений о пройденном пути. И все же некоторые наблюдения И. Идеса заслуживают упоминания. Путь от Нерчинска через Юго-Восточное Забайкалье шел по высоким каменистым и лесистым го-
рам, среди которых временами встречались красивые широкие долины и мелкие реки, кедровники и березовые рощи. И. Идес верно подметил, что река «Аргунь разделяет область на две совершенно различные местности. Один берег [левый], гористый, довольно сильно заросший лесом и кустарником, подходит к самой реке, другой [правый]… почти безлесный…». После пересечения Большого Хингана И. Идес первый обратил внимание на асимметричность хребта: «Северные [западные] склоны этих гор… в три раза менее круты, чем южные [восточные], по которым мы спускались». За хребтом началась ровная, бесплодная степь, небо здесь редко покрыто облаками, но в воздухе носится белая, трудно переносимая пыль.
И. Идес и А. Бранд первые собрали и изложили, не всегда, правда, достоверные расспросные сведения о зырянах (коми), вогулах (манси), остяках (хантах) и тунгусах (эвенках).
Во время маршрута по Сибири И. Идес — вслед за Н. Спафарием — выполнил определения широты ряда географических пунктов.
Паллас, Соколов и Георги в Южной Сибири
Продолжая исследование России, П.С. Паллас в начале лета 1771 г. пересек Ишимскую степь, достиг Омска, а затем поднялся по Иртышу до Семипалатинска (конец июня), по пути описывая небольшие соленые озера. Из-за простуды он смог приступить к работе лишь в середине июля и осмотрел северо-западную часть Алтая — бассейн верхнего Алея, причем в излучине этого левого притока Оби выделил Колыванский хребет.
В начале июля он направил в горы своего спутника — студента академии Н. Соколова, вернувшегося почти через месяц. Его проводники не знали верной дороги, пришлось продираться через густой лес, в итоге вся одежда была изорвана в клочья. По небольшому потоку Н. Соколов поднялся на центральную часть Тигирецкого хребта, к востоку усмотрел другой хребет — Коргонский и обратил внимание на вертикальную зональность растительности гор.
Из Семипалатинска в начале сентября П.С. Паллас двинулся на север через Барнаул в Томск и отметил горы с плоскими вершинами (Салаирский кряж). Из Томска он направился в общем на юго-восток, пересек северную часть Кузнецкого Алатау, переправился в конце сентября через р. Чулым и вступил в пределы Минусинской котловины. Он обратил внимание на ее «прекрасные степи»[89] и хорошие климатические условия. Из Абакана он отправил коллекции и вещи в Красноярск на плотах вниз по Енисею, а сам прошел берегом реки и прибыл туда в октябре 1771 г.
В начале марта 1772 г. П.С. Паллас двинулся на юго-восток, в Забайкалье, и по льду пересек Байкал. В низовьях Селенги путешественника поразили «страшные горы и леса… где Селенга хребет пробивает» — об этом писал и Д. Мессершмидт. По pp. Селенге и Чикою П.С. Паллас проследовал на юг, к купеческому городу Кяхте — его интересовали объем и содержание торговли. В начале апреля, после возвращения в низовья Селенги, он направился в «Даурию, которую здесь обыкновенно Закаменной называют», пройдя на восток вверх по долине р. Уды и через истоки р. Хилка к Чите, т. е. перевалил Яблоновый хребет. «За перевалом местность стала более открытой, вольной и приятной».
Из Читы П.С. Паллас прошел на юго-восток, к монгольской границе, описал бессточное озеро Торей (Барунторей), отметив, что в него впадают две реки — Ималка и Улдза. Озеро окружает «высокая открытая степь», изобилующая мелкими озерами. Здесь водится дикая лошадь «джигеттей», впервые описанная Д. Мессершмидтом; Паллас считал ее онагром (диким ослом).
Для обследования границы с Китаем и Монголией и «неведанных еще сей страны гор» Паллас направил Н. Соколова. В конце мая тот проехал по дороге на северо-восток примерно до 120° в.д., а оттуда направился берегом вверх по долине Аргуни, до ее колена близ озера Далайнор. Небольшой безымянный массив с отметкой 881 м в степи на китайской стороне показался ему высокими горами. Окружающая степь «совсем бесплодна, песчана и камениста», горы переходят в «отлогие пригорки». Затем Н. Соколов прошел вверх по левому берегу Онона и в конце июля достиг его притока р. Кыры (у 112° в.д.). Оттуда он выполнил восхождение на Сохондо (2499 м) в нагорье Хэнтей, долгое время считавшуюся высшей точкой Южного Забайкалья. Соколов верно определил, что снеговые горы в районе этой вершины — истоки ряда рек — простираются в северо-восточном направлении. Он направился близ гребня Хэнтея, на юго-запад и достиг верховьев Онона.
