Лев Михайлович задумался…
История семьи Габышевых как в фокусе отражает историю якутской интеллигенции, рождавшейся в общении с лучшими революционными умами России. В Якутию — «тюрьму без решеток» ссылались на вечное поселение участники польских освободительных революций, несколько поколений русских революционеров. Политические ссыльные, полные демократических устремлений, несгибаемые духом, несли в гущу якутского народа просвещение — открывали школы, занимались с молодежью, организовывали этнографические, антропологические и естественно-географические экспедиции, собирали богатый якутский фольклор, создавали словари и якутскую письменность. Вокруг них рождались первые якутские просветители, поэты, прозаики, историки, художники. В младенчестве якутская интеллигенция восприняла демократические и революционные заветы своих учителей.
Отец Льва Михайловича, Михаил Федорович Габышев, родился в Якутии в 1902 году и воспитывался в большой патриархальной якутской семье. Учился он в школе политического ссыльного под Олёкминском.
После свержения Колчака, в 1920 году, восемнадцатилетний Михаил входит в Революционный комитет Олёкминска. Работает в губчека. Решительный, хладнокровный, находчивый, он ведет жизнь, полную опасностей и приключений. Участвует в ликвидации контрреволюционных банд, избегает коварных засад, помогает в Олёкминском районе продвижению вглубь Якутии дивизии героя гражданской войны Каландарашвили для подавления белобандитов. В возрасте двадцати двух лет он исполняет обязанности народного комиссара внутренних дел Якутии и секретаря ЯЦИКа.
Трудное было время. В наслегах и улусах развертывалась ожесточенная классовая борьба. Молодой нарком получает подметные письма с угрозами. Однажды в пути в дальний наслег Габышев сквозь сон услышал, что возницы по-якутски сговариваются убить его и спустить в прорубь (возницы не подозревали, что он знает якутский-язык). Окончательно проснувшись, он убедился, что обезоружен.
Что делать? Вокруг безлюдная тайга, ночь. В кармане лишь английская металлическая курительная трубка. Неожиданно на чистом якутском языке он командует: «Руки вверх!» В темноте в руке поблескивает металл. Один возница бросился наутек в тайгу. С наведенной на оставшегося бандита трубкой Габышев благополучно приехал к месту назначения.
В 1929 году Михаил Габышев стал народным комиссаром земледелия. С увлечением проводит аграрную реформу, организует первые научные учреждения в Якутской автономной республике. Затем, едет в Москву учиться в Плехановский институт. Блестяще оканчивает курс, потом аспирантуру. Защищает кандидатскую диссертацию. А два года спустя — докторскую. Сын далекой Якутии, один из первых в Советском Союзе получает звание доктора экономических наук. Затем почти всю жизнь возглавляет кафедру в Московском зоотехническом институте, преподает в Ветеринарной академии, в Институте коневодства.
Каждое лето Габышев пускался в путь по Якутии, Казахстану, Узбекистану, Белоруссии. Профессор пишет уникальную монографию, получившую, мировое признание: «Якутская лошадь».
На Север эту лошадь привели с собой предки якутов из глубин Азии. Недаром она так похожа на лошадь Пржевальского. За восемь веков она приспособилась к суровому северному климату, обросла густой, шерстью и сохранила в краю жестоких морозов и сравни тельно неглубоких снегов удивительную привычку — копытить корм зимой, круглый год выпасаясь на воле, на подножном корму. Буквально оплывая к осени жиром, эти лошадки переносят свирепые семидесятиградусные верхоянские и оймяконские морозы.
Габышева поразили особенности и привычки необыкновенной лошади. Он в совершенстве изучил ее породу, разработал экономику и организацию табунного коневодства Якутии. Его монография представляет большой интерес и в наши дни…
— И всю жизнь отец собирал шедевры западноевропейской живописи. Не правда ли удивительно? Эти шедевры теперь в залах, нашего музея, они пришли сюда издалека, на родину отца.
Каждый день мы заходим в якутскую фундаментальную библиотеку. Здесь хранятся уникальные издания по освоению края. С трепетом рассматриваем тяжеловесные переплеты, листаем пожелтевшие страницы. По частям, точно здание из готовых блоков, складывается славная история Золотой дуги. Открытие ее несметных сокровищ венчает двухсотлетнюю историю освоения золотых богатств Сибири…
Золотая промышленность России возникла на Урале. Коренной уралец Ерофей Марков в 1745 году близ Екатеринбурга, на берегу Березовки, нашел кварцевую золотоносную жилу. Через год начались разработки. Отсюда и пошла наша золотая промышленность. А в 1771 году на Урале обнаружили первую золотую россыпь. За нею стали находить одну россыпь за другой, пока не напали на богатое золото. Урал был первой золотой кладовой России. Тут появились и первые российские аргонавты — искатели золота, простые уральские рудознатцы. Народ быстро нашел им выразительное и меткое прозвище — старатели, желая выразить те усилия и ту беззаветную настойчивость, которыми отличались русские золотоискатели..
Последующая история нашей золотой промышленности примечательна неуклонным движением в Сибирь, к восточным ее рубежам. Золотая промышленность в Сибири возникла не на пустом месте. Выученики Петра, сыновья Урала основывали горные заводы, которые и служили опорой для развития сибирского рудного промысла.
В тридцатые годы прошлого века сибирские старатели открывают россыпи в верхнем течении Оби и Енисея. В 1846 году нападают на россыпи в верховьях Лены, а в начале шестидесятых годов — на богатейшее золото в соседнем Бодайбинском районе, впоследствии прогремевшем на весь мир. Ленские прииски затмевают Урал, прииски Оби и Енисея. Одновременно в сороковых годах прошлого века начинается добыча золота в Забайкалье, с конца шестидесятых — в Амурской области, с начала семидесятых — в Приморье. Россия производит сорок процентов мирового золота.
В эти годы весь мир потрясают две золотые лихорадки. Случайно открываются богатейшие россыпи в Калифорнии (1848 г.) и знаменитые кварцевые золотоносные жилы в Австралии (1851 г.). В мире, где безраздельно властвовало золото, разгорается свирепая борьба за желтый металл. Золото становится дороже жизни.
Достигнув берегов Тихого океана за пятьдесят лет, сибирские старатели повторили подвиг наших землепроходцев. Они прокладывали в суровой и безлюдной тайге первые тропы. По их следам шли приискатели, горные инженеры, золотопромышленники; на местах их одиноких кострищ и скромных выработок вырастали прииски, рождались рудники, поселки. И если XVII век в Сибири часто называют веком землепроходцев, то XIX с полным правом можно назвать веком старателей. Их трудами создавалась золотая мощь России.
До конца восьмидесятых годов в России быстро развиваются и процветают довольно крупные золотопромышленные предприятия. Они снимали сливки — разрабатывали пески и рудные жилы только с высоким содержанием золота. Поэтому и были прибыльными, хотя добыча шла примитивным полукустарным ручным способом.
В следующие двадцать лет сливки оказались снятыми. Крупные купеческие предприятия свертываются, многие золотопромышленники разоряются. Широко распространяются ручные старательские работы. Добыча золота хотя и возрастает, но слишком медленно.
В мировой золотопромышленности в это время происходят крупные сдвиги. В Южной Африке открываются уникальные коренные месторождения жильного золота в конгломератах Трансвааля, и уже в девяностых годах рудники здесь дают половину мировой добычи. В 1890–1896 годы американские проспекторы натыкаются на богатейшие россыпи Аляски. Весь мир трясет золотая лихорадка. Разноязычные толпы золотоискателей устремляются на Юкон. Люди готовы за золото укокошить друг друга. Совершается кровавое преступление в Южной Африке. В погоне за золотом Трансвааля Великобритания истребляет буров, храбро защищавших свою крошечную республику от вооруженной до зубов трехсоттысячной армии колонизаторов…
Россия отступает на четвертое место в мировой добыче драгоценного металла. Поиски золота расширяются. В глубь тайги уходят новые и новые старатели. Уцелевшие сибирские золотопромышленные компании отправляют уже целые поисковые партии с горными инженерами и опытными рудознатцами. Комитет Сибирской железной дороги организует геологические экспедиции. Разведчики золота устремляются в двух главных направлениях: с Амура на север от Сибирской магистрали, через перевалы Станового хребта, в Якутскую тайгу и по Охотскому побережью — на Камчатку и Чукотку.
Якутские аргонавты за десять лет открывают в долинах Станового хребта и Алданского нагорья, в верховьях Алдана один золотоносный район за другим (Тимптонский, Сутамский, Нюкжинский, Тюнгирский, Нижне-Томпонский). Начинается массовое паломничество старателей за перевалы Станового хребта.
