Царский сон, таким образом, имеет силу закона. Дальнейшая сказка представляет собой перечисление саморазличных условий, необходимых для того, чтобы царский указ был выполнен, царский сон был воплощен и на царском дворе стоял бы таки серебряный конь.
Подчеркнем еще раз: царь не то что хочет серебряного коня, не то что мечтает о серебряном коне, царь считает серебряного коня своей неотъемлемой собственностью, раз уж этот конь был его собственностью во сне.
Чтобы вернуть собственность, царю приходится, во-первых, ввести новую придворную должность подрастающего богатыря. Иван обещает коня добыть, но для этого надо подождать три года, пока двенадцатилетний богатырь станет пятнадцатилетним, то есть, по нормам русской сказки, взрослым. Во-вторых, царь должен выделить значительные деньги и развить серьезную инфраструктуру для выращивания богатырского коня. По достижении пятнадцатилетия Иван крестьянский сын (он же придворный богатырь) отправляется на поиски шелудивого жеребенка, ибо только из шелудивых жеребят выращивают богатырских коней. Жеребенка Иван ищет три года. Потом еще четыре года (любой конезаводчик вам скажет) Иван жеребенка растит. По самым скромным подсчетам, десять лет проходит с того момента, как царю приснился вещий сон, до того момента, как Иван отправляется на поиски коня. И все это время идет Ивану богатырское жалованье.
Дальнейшие приключения к царю не имеют уже отношения, а имеют отношение к Ивану. Разумеется, богатырь сражается с двенадцатиглавым змеем на Калиновом мосту, перекинутом через реку Смородину, разумеется, змей вгоняет богатыря в землю по самые плечи, разумеется, каплет кровь с рукавицы, оставленной в избушке товарищам, разумеется, в конце концов Иван побеждает.
Однако же на обратном пути, едучи верхом на экспроприированном у змея серебряном коне, Иван встречает мужичка сам с перст, усы на семь верст, и мужичок одним щелчком выбивает богатыря из седла и серебряного коня отнимает по праву сильного. Иван мужичка долго ищет и, когда находит, пытается коня выкупить, раз уж победить усатого коротышку не может ни один богатырь на свете. Коротышка заламывает такую цену, что Ивану приходится совершить против царя страшное преступление, каковое преступление царь преступлением не посчитает только потому, что на преступление Иван идет ради воплощения царского законообразующего сна о серебряном коне.
В уплату за коня коротышка требует царскую дочь. Иван, ничтоже сумняшеся, дочь у царя похищает и отдает коротышке. Получает взамен коня и едет к царю сказать, что царский указ выполнен, царский сон воплощен, серебряный конь будет отныне стоять на царском дворе, привязанный к столбу, пусть бы даже и пришлось заплатить за эту безумную прихоть десятью годами значительных бюджетных расходов и царской дочерью.
И царь, надо сказать, доволен. Ему, конечно, жаль дочери, но царь относится к своему сну как к непреложному закону, распространяющемуся не только на царских подданных, но и на самого царя. Если царю что приснилось, то так и должно быть, каких бы жертв это ни стоило – хоть народу, хоть самому царю.
К счастью, царевна не задерживается у усатого коротышки: обращается булавкой, вонзается Ивану в ворот, добирается тайно домой и выходит за богатыря замуж. Но это, в отличие от закона о серебряном коне, случайность.
Буква закона, или Последствия проповеди
В классической дихотомии «дух закона против буквы закона» русская сказка неизменно отдает предпочтение букве. В сказке про вершки и корешки, например, урожай делится между Мужиком и Медведем не по справедливости, а по формальному принципу. Договорились – Медведю вершки, а Мужику корешки, получай, Медведь, вершки, даже если они – ботва, даже если корешки – репа и даже если такой раздел несправедлив вопиюще. Ради того, собственно, Мужик и придумывал формальные условия договора, чтобы можно было в рамках договора Медведя обмануть. А в другой сказке, когда надо нести на пари лошадь, чертенок, честно несущий животное на плечах, проигрывает мужику, который несет лошадь между ног, то есть скачет на ней верхом. Ради того, собственно, мужик и придумал это пари, чтобы обмануть чертенка, не нарушая условий спора. В русской сказке, если просоответствовал букве закона – выиграл. Если выполнил формальные условия – выиграл. Справедливость не важна, важно следование букве.
Почему это так, нам становится понятно из сказки про мужика и священника. В этой сказке батюшка на воскресной проповеди говорит, что если кто из прихожан пожертвует что-нибудь на церковь, то богатства этому благотворителю прибавится от Бога вдесятеро против пожертвованного. Недолго думая один из прихожан, бедный мужик, отводит к священнику на двор единственную свою корову, всерьез ожидая, что коров от этого скоро станет у него десять.
Казалось бы, мужик катастрофически наивен. Но не тут-то было. На следующий день обстоятельства неожиданно складываются именно что по слову проповедника. Пастух гонит с выпаса принадлежащее священнику стадо, включая и ту корову, которую привел давеча бедный мужик. Проходя мимо бывшего своего дома, корова по старой памяти заходит на двор, и, повинуясь стадному инстинкту, следом за нею заходят еще и девять коров священника. Мужик закрывает за ними ворота и с этого момента считает всех десятерых коров своими. Еще бы! Все ведь случилось точно так, как говорил батюшка на проповеди: мужик пожертвовал корову попу, а на следующий день коров у него стало не одна, а десять. И логично, что мужик обогатился именно за счет священника. Это ведь батюшка обещал во всеуслышание, что достояние жертвователя увеличится вдесятеро против пожертвованного, стало быть, и ответственность за сказанное должен нести священник.
Сам батюшка, разумеется, с такой постановкой вопроса не согласен и тащит мужика в суд. Заслушав показания свидетелей, судья принимает сторону священника и предписывает мужику коров вернуть. Но мужик противится. Мужик настаивает на том, что формально он прав. Проповедник велел жертвовать имущество церкви? Велел! Обещал, что имущество от этого удесятерится? Обещал! Мужик пожертвовал корову? Пожертвовал! Коров у мужика стало вдесятеро больше? Стало! Формально все сходится, и мужика совершенно не волнует тот факт, что по справедливости коровы принадлежат попу.
Мужик настолько уверен в формальной своей правоте, что апеллирует к высшей судебной инстанции, которая в сказке называется «окружный суд». Но и «окружный суд» присуждает коров священнику. Тогда мужик апеллирует к архиерею, ибо для русской сказки суд – это, конечно, духовное учреждение, а не светское.
Архиерей живет далеко, в городе. На суд к нему мужику и священнику приходится ехать. Священник, будучи человеком состоятельным, ночует на постоялом дворе. А нищему мужику нечем заплатить за постой, вот он и направляется прямиком в дом архиерея, чтобы ждать суда, который состоится только назавтра.
Ночью в доме архиерея мужик становится невольным свидетелем того, как к архиерею под покровом темноты приходит некая дама. Мужик подглядывает и подслушивает, как предаются архиерей с дамой занятию, которое церковному иерарху вовсе не подобает. В частности, мужик слышит эвфемизм, при помощи которого архиерей описывает соитие. Архиерей говорит: «Погружать Иуду грешного в ад кромешный». И мужик запоминает это образное выражение.
На следующий день у архиерея происходит суд. Стороны – мужик и священник – излагают свои позиции. Архиерей готов уж поддержать священника и велеть мужику вернуть коров. Решение архиерея окончательное и обжалованию не подлежит.
Но за миг до оглашения приговора мужик говорит вдруг: «А видал я сегодня ночью, ваше преосвященство, как опускают Иуду грешного в ад кромешный».
После минутного молчания архиерей-судья диаметрально меняет свою позицию и присуждает коров мужику, лишь бы тот не выдал архиерейской тайны. Неправосудное решение окончательно и обжалованию не подлежит.
Потому что в русских сказках все грешны. Все мерзавцы, плуты, воры, убийцы, прелюбодеи. Нету праведников, нету святых, нету моральных авторитетов. А если бы и были, то русская сказка заведомо считает их всего лишь грешниками, умело скрывающими грехи, подобно нашему архиерею, скрывающему блуд за эвфемизмом «опускать Иуду грешного в ад кромешный».
Никакое судебное решение, стало быть, по справедливости не может быть принято, потому что нету на свете человека, который не был бы запятнан и, следовательно, не пятнал бы своим решением самое справедливость. Нету в русских сказках ни одного честного человека, чтобы судить честно.
Оттого суд всегда вершится и споры всегда решаются по формальному признаку, на основании формального следования букве закона.
Право разбойников, или Удачливый вор Каспирка
Каспирка – бедный человек, крестьянин. Одна коровенка в хозяйстве, одна немощная лошаденка. Да еще детей восемь ртов… И трое суток – хоть шаром покати в кладовой, так что вся семья совершенно ничего не ест, кроме пустой воды, ни дети, ни Каспиркина жена, ни сам Каспирка. Положение настолько отчаянное, что гонимый нуждой многодетный отец решается на преступление: запрягает лошадку в дровни, едет в барскую усадьбу, валит там два дерева в барском лесу, чтобы порубить на дрова, продать и купить детям хлеба.
