Для монгольского, как и для тибетского, буддизма характерна чрезвычайно высокая насыщенность его практик добуддийскими верованиями, обрядами и представлениями, институт «живых богов» (воплощение богов пантеона в тела живых людей) и признание важной роли монашества в достижении «спасения». В Монголию из Тибета также перешла традиция монастырской жизни монахов. Как и в Тибете, в Монголии ведущая роль принадлежит школе Гелугпа [670] .
Монгольскую цивилизацию отождествляют с эпохой завоеваний Чингисхана и его последователей. Первым законодательным памятником монгольского права была «Яса» (потюркски и по-монгольски «дзасак» – закон, постановление, запрет, наказание) Чингисхана 1206 г., который кодифицировал обычаи, существовавшие в монгольском обществе. «Яса» содержала нормы государственного, административного (налоги, повинности), уголовного, гражданского права. «Великая Яса» Чингисхана служила основой для управления завоеванными странами [671] .
Большинство норм Ясы представляет собой письменную фиксацию древних обычаев, обычного права монголов. Вполне понятно такое воспроизведение институтов обычного права в первичном кодексе. Но свидетельства арабских, персидских, армянских и китайских источников и указанные соображения заставляют нас склониться к мнению, что Яса Чингисхана была законодательным памятником, а не просто собранием его (устных) наказов. Великая Яса означает: через исправление государства исправить гражданина. В широком смысле можно толковать как исправление отношения людей к природе.
Обращаясь к обзору содержания Великой Ясы, необходимо отметить, что Великая Яса содержала пять основных групп постановлений: относящиеся к гражданскому устройству и внутреннему управлению; нормы военного характера; нормы уголовного права; нормы частного права; специальные нормы бытового характера, степные обычаи. По классификации Г. В. Вернадского, Яса включала международное и государственно-административное право, податной устав, уголовное, частное, торговое и судебное право [672] .
Главную часть постановлений Великой Ясы составляют карательные нормы. Поэтому Великую Ясу можно с достаточным основанием назвать уголовным законом, сводом уголовных постановлений по преимуществу.
Необходимо отметить, что личных и имущественных преступлений, в обычном смысле этих понятий, Ясой было предусмотрено немного: убийство, прелюбодеяние, содомия, лжесвидетельство, кража и немногие другие. В 13 из 36 дошедших до нас фрагментах Ясы наказание смертной казнью полагается за целый ряд преступлений и проступков. Смертная казнь полагается за прелюбодеяние, ложь с намерением, волхвование, подсматривание за поведением другого, за помощь одному из спорящих против другого, за то, что мочатся в воду и пепел, за троекратное банкротство, за милосердное отношение к пленному (предоставлением одеяния, пропитания) без разрешения взявшего в плен, за невозвращение раба или убежавшего пленника хозяину, за кражу, лжесвидетельство, предательство и некоторые другие. Некоторые из этих проступков чрезвычайно характерны и определяют быт народа.
В Ясе встречается еще ряд запретительных норм, не снабженных санкцией, например запрещалось есть из рук другого, пока тот не вкусит сам, есть в присутствии другого, не пригласив его принять участие в еде, шагать через огонь трапезный и через блюдо, на котором едят, опускать руки в воду, мыть на себе платье. Надо полагать, что и за эти проступки имело место наказание, так можно судить по общему духу законодательства и историческим данным, но уже не в виде смертной казни, а наказание палками или плетьми. Из шестого изречения Чингисхана видно, что монгольское обычное право рассматриваемой эпохи знало и общесемейную ответственность за преступления. Яса знает откуп взамен наказания за убийство и за кражу.
Кроме того, древний монгольский закон карает смертью за убийство в драке, за оскорбление отца и матери, за скотоложство, ворожей и идолопоклонников. Яса не знает увечащих наказаний и квалифицированной смертной казни.
Второй кодификацией монгольского права стали «Их цааз» (Великое уложение), или монголо-ойратские законы 1640 г. [673] , за которыми последовала Халха Джирум 1709 г. Они юридически закрепляли сложившиеся в монгольском обществе общественные отношения и представляли собой степное обычное и феодальное право, получившее санкцию закона [674] .
Необходимо отметить, что свод ойрат-монгольских законов 1640 года имел самое непосредственное «религиозное начало», поскольку из текста вводной части Великого уложения следует, что собравшиеся представители знати монгольских народов поклоняются Очир Дара ламе, а текст свода законов основан на учении Шакьямуни и Дзонхавы [675] .
Шакьямуни – «Отшельник из племени шакьев», основатель буддизма – Будда, родившийся, по преданию, в 623 г. до н. э. в Индии в долине Ганга.
Примечательны следующие положения Великого уложения: «если кто совершит убийство и ограбление у служителей религии в монастыре, то взять с него сто панцирей, сто верблюдов и тысячу лошадей. В отдельных случаях штрафовать по Великому уложению (статья 6)». «Если кто убьет человека, то взять с него тысячу овец (статья 8)». В соответствии со статьей 100 Великого уложения «надлежит брать штраф за кражу: верблюда – пятнадцать девятков; мерина и жеребца – десять девятков; кобылы – восемь девятков; коровы, жеребенка двухлетнего и овцы – по шесть девятков». Великое уложение в статье 107 предусматривало, что если мужчина изнасилует женщину, то взять с него девяток («за изнасилование рабыни взять одну лошадь, но если было на то ее согласие, то не винить») [676] .
Юридическое положение населения Монголии в период маньчжурского владычества определялось нормами писаного, кодифицированного права, принятыми Цинским двором, и традиционными нормами обычного права. Законодательное оформление зависимого положения Халхи по отношению к империи Цин нашло наиболее полное выражение в «Лифаньюань цзэ-ли» («Уложение Палаты по делам зависимых владений»), составленном в 1697 г. (в редакции от 1789 г.) [677] .
В рамках настоящего исследования интересно отметить следующее. Например, статьей 1 отделения VI «О грабеже и воровстве» указанного Уложения («Лифаньюань цзэ-ли») предусматривалось, что если кто из чиновников или из простых один, двое или партиею ограбят вещи и убьют человека, то и зачинщику и участникам всем отсечь головы и выставить для показа народу. Если при грабеже поранят человека и возьмут его вещи, то и зачинщику и участникам отсечь головы, а семейства их, скот и имущество, описав, отдать обиженному. Если поранили человека, но не получили вещей, то одного зачинщика приговорить к отсечению головы после заточения, имущество его и скот, описав, отдать обиженному… Статья 2 предусматривала ответственность за грабеж, совершенный без убийства (причинения вреда здоровью) потерпевшего. Так, указанной статьей было предусмотрено, что когда чиновник или простой учинит грабеж, не поранив человек, то, если он был один, вместе с семейством, имуществом и скотом подлежал ссылке «для употребления к трудным должностям по станциям». Если же двое, трое или партиею учинили воровство, то одного, подавшего сию мысль, приговорить к удавлению после заточения, а имущество его и скот, описав, отдать обиженному… Если кто при краже верблюдов, лошадей, рогатого скота и овец убьют человека, того приговаривать к немедленному отсечению головы, и головы таковых выставлять на показ (статья 5).
Статьей 1 отделения VII «Об убийстве» указанного Уложения («Лифаньюань цзэ-ли») предусматривалось, что ежели кто-либо из управляющих и неуправляющих знаменами князей человека из другого знамени убьет умышленно, по злобе, через обдуманное средство или по соучастию в умысле, то повинен платить людьми по числу убитых… Если простые, то зачинщику отсечь голову после заточения, участников, содействовавших ему, удавить после заточения; имущество и скот их, описав, отдать семейству убитого, не содействовавших же препроводить с их семействами, имуществом и скотом отдать в рабы…
Если в драке тяжело раненный умрет в продолжение 50 дней, то убийцу удавить после заточения (статья 3). Кто в шутках неумышленно убьет человека, того штрафовать тремя девятками скота (статья 4). Чиновник или простой, неумышленно убивший человека, если имеет очевидного свидетеля сему делу, не должен принимать присяги, а штрафовать его тремя девятками скота, если нет свидетеля и преступление под сомнением, то в знамени неумышленного (убийцы) выбрать человека, который бы принял присягу. Если примет присягу, то штрафовать тремя девятками скота, если не даст присяги, то удавить (убийцу) после заточения. Кто выколет глаз кому-либо, того штрафовать тремя девятками скота, кто переломит руку или ногу кому-либо, того штрафовать одним девятком скота (статья 5). Чиновника или простого человека, если, самовольствуя, умышленно убьет жену, удавить после заточения. Если во время ссоры и драки с женою без намерения убьет ее, то штрафовать его тремя девятками скота, который отдать в дом тещи. Если жена подала к сему повод своим поведением, а муж, не донесши, самовольно ее убьет, то штрафовать его тремя девятками скота, если помощию орудия какого застрелит, зарубит, заколет или палкою до смерти убьет, то как за умышленное убийство удавить его после заточения (статья 6). Если раб убьет своего господина, то изрезать его в куски (статья 7).
