Статьей 14 отделения Х «О разных преступниках» указанного Уложения («Лифаньюань цзэ-ли») предусматривалось, что если простой человек учинит прелюбодеяние с женою простого, то штрафовать его пятью девятками скота, а прелюбодейку, взяв от него, отдать мужу, чтоб убил ее. Если не убьет, то штрафной скот отдать князю их. Кто будет ласкаться к чужой жене, того штрафовать тремя девятками скота. Если простой учинит прелюбодеяние с княгиней, то прелюбодея изрезать в куски, княгине отрубить голову, семейство же прелюбодея отдать в рабство (статья 16).
Отделением ХI (статья 3) запрещалось ламам и ученикам самовольно выходить из монастыря. Кто же переночует в доме у незамужней женщины, тому, по извержении из ламского сана, дать сто ударов плетьми, если женщина монголка, то и ей дать сто ударов плетьми, если же китаянка, то предать ее суду Разыскной палаты. Также ламам запрещалось оставлять женщин в монастыре (статья 4). Если лама оставит у себя воров и разбойников, то подвергается (лама) одинаковому с ними наказанию (статья 6) [678] .
Действующая Конституция Монголии (от 15 января 1992 г.) в статье 9 закрепляет, что в Монголии государство уважает религию, а религия почитает государство. Не допускается, чтобы государственные органы занимались религиозной деятельностью, а церковь – политической. Отношения между государством и церковью регулируются законом. В настоящее время действует Уголовный кодекс МНР 2002 года.
В соответствии со ст. 20 УК Монголии уголовной ответственности подлежит вменяемое, достигшее возраста, установленного УК, лицо, чье участие в совершении преступления было установлено судом. Из текста ст. 19 УК РФ вытекает, что субъектом преступления может быть только человек (физическое лицо). Вторым обязательным общим условием является вменяемость данного лица. Достижение физическим лицом определенного возраста является третьим общим необходимым свойством субъекта преступления [679] . УК МНР 2002 года не дает определение понятия «уголовное наказание». Практика показывает, что в большинстве стран АТР за основу правовой системы берется российская уголовно-правовая и уголовно-процессуальная система. Не является исключением и уголовное законодательство Монголии: цели, порядок назначения и виды уголовных наказаний практически такие же, как в российском УК.
Налагаемые наказания и другие меры уголовного принуждения не могут иметь целью бесчеловечное, жестокое или унижающее достоинство обращение (ст. 7 УК Монголии), что полностью соответствует «идеи» буддизма.
В УК Монголии предусмотрена смертная казнь. Однако в январе 2010 года Президент Монголии объявил в парламенте о введении моратория на смертную казнь в стране. «Большинство стран отменили эту высшую меру наказания, и мы должны следовать этим путем», – заявил глава монгольского государства, дав понять, что за мораторием на смертную казнь должна последовать ее официальная отмена [680] .
Республика Корея. В действующем Уголовном кодексе Республики Корея (далее для краткости – УК РК) нет дефиниции преступления как деяния, запрещенного Уголовным кодексом (общая часть Книга 1). Признаки преступного деяния в Республике Корея устанавливаются особенной частью УК РК (Книга 2).
Не исключено, что в этом проявляется древний подход Кореи к праву по принципу: «народ должен соблюдать законы, но не должен знать их» [681] .
УК РК представляет собой своеобразный симбиоз как довольно архаичных (с оттенком восточного колорита), так и современных моделей уголовно-правовых норм общемирового уровня; не содержит (за редким исключением) привычных российскому юристу развернутых определений традиционных категорий, понятий, институтов (преступление, состав преступления, вина, вменяемость, соучастие, цели наказания) [682] .
Статья 41 УК РК предусматривает следующие виды наказаний за совершенные преступления:
• смертная казнь;
• каторжные работы;
• лишение свободы;
• лишение квалификации;
• приостановление квалификации;
• штраф;
• арест;
• мелкий штраф;
• конфискация.
Смертная казнь приводится в исполнение через повешение в тюрьме (ст. 66 УК РК), применяется только к лицам, совершившим особо тяжкие преступления, предусмотрена за преступления против государственной безопасности, убийство с целью мятежа (ст. 88), сотрудничество с врагом (ст. 93), шпионаж (ст. 98), убийство, грабеж, должностные преступления и взяточничество в особо крупных размерах и другие преступления. С 1948 по 1998 г. в стране, по данным «Международной амнистии», казнено не менее 900 осужденных. Последняя казнь состоялась в декабре 1998 года, а смертные приговоры последний раз были вынесены шести осужденным в 2004 году [683] .
Законодательством предусмотрено, что при назначении наказания должно учитываться (ст. 51 УК РК «Общие принципы назначения наказания»): возраст, личность и поведение, умственные способности и окружающая среда преступника; отношение преступника к потерпевшему; мотив совершения преступления, способ и результат; обстоятельства, возникшие после совершения преступления.
Уголовный кодекс достаточно суров в вопросах ответственности за совершение «традиционных» преступлений: согласно ст. 241 УК РК лицо, состоящее в браке и совершающее прелюбодеяние, подлежит наказанию в виде каторжных работ на срок не более двух лет. Такое же наказание применяется к другому участнику прелюбодеяния; лицо, которое убивает другое лицо, подлежит наказанию в виде смертной казни, каторжных работ пожизненно или на срок не менее пяти лет. Лицо, которое убивает своего собственного родственника по прямой линии или родственника по прямой линии своего супруга, подлежит наказанию в виде смертной казни или лишения свободы пожизненно или на срок не мене семи лет (ст. 250 УК РФ); статьи 269 и 270 УК РК предусматривают ответственность за аборт, сделанный матерью, врачом и иными лицами.
Лицо, которое путем насилия или запугивания совершает половое сношение с женщиной, подлежит наказанию в виде каторжных работ на срок не менее трех лет (ст. 297 «Изнасилование»).
В соответствии со ст. 311 УК РК лицо, которое публично наносит оскорбление другому лицу, подлежит наказанию в виде каторжных работ или лишения свободы на срок не более одного года или штрафа в размере не более двух миллионов вон [684] .
Следует заметить, что в УК РК нет отдельной нормы, посвященной уголовной ответственности за преступления, направленные против религии и религиозных культов.
Специалисты отмечают, что «…традиционный корейский (конфуцианский) правитель управляет страной не посредством закона, а за счет своих личных качеств… закон, правовая система воспринимались как чуждые и опасные структуры, общения с которыми стоит избегать…» [685] . Из указанного можно сделать вывод, что закон в Корее (в том числе к нему можно отнести и уголовный закон) «не справляется» со своей ролью (в части регулятивной функции поведения людей и их деятельности).
Проводя сравнительный анализ буддийских запретов и ограничений, указанных выше, и норм уголовного закона Республики Корея, можно отметить следующее. Уголовное законодательство Республики Корея, устанавливая запреты и наказания за их нарушения, далеко не в полном объеме учитывает традиции буддизма, а правовые нормы Уголовного кодекса «идут в ногу» с сегодняшними реалиями социально-экономического развития страны, имеет место приоритет институциональных норм (то есть правовых норм уголовного законодательства) перед религиозными нормами и нормами морали (нравственности). Указанный вывод подтверждает также наличие в уголовном законодательстве наличие таких видов наказаний, как смертная казнь, штраф и конфискация, которые противоречат сущности буддийского учения.
Япония. Количественные и качественные показатели преступности в современной Японии – это весьма специфический, а в ряде отношений – уникальный криминологический феномен, формирование и развитие которого на протяжении последних пятидесяти лет кардинально отличается от процессов развития преступности в других индустриально развитых странах мира. Своеобразие и выгодные отличия динамики этих процессов в Японии связаны, прежде всего, с многолетней политической и экономической стабильностью и общим низким уровнем преступности, которые обусловлены гармоничным сочетанием традиционных национальных ценностей и ориентации с современными новациями западной цивилизации, а также оптимальной сбалансированностью демократических форм развития страны и всех мер социального контроля за преступностью [686] .
Известный отечественный криминолог С. М. Иншаков к числу факторов, противодействующих криминальной экспансии в Японии, относит:
– традиционную послушность, готовность подчиняться, строго придерживаться установленных правил поведения;
– традиционную общинность и семью, состоящую из нескольких поколений;
