Ознакомительная версия.
Как и в УК бывших советских республик, в данном случае в числе ОИПД, как правило, всегда называются два обстоятельства: необходимая оборона и крайняя необходимость. В некоторых УК перечень ОИПД этими обстоятельствами и ограничивается (в частности, в УК Дании, Китайской Народной Республики). Несмотря на то, что в специальной гл. 4 УК ФРГ «Необходимая оборона и крайняя необходимость» регламентируются только эти два обстоятельства, в сноске к § 32 «Необходимая оборона» со ссылкой на Конвенцию о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 г. называются и другие, связанные с правомерным лишением жизни[72].
Что касается перечня ОИПД, то в УК зарубежных государств рассматриваемой группы, в сравнении с обычным перечнем таких обстоятельств, находят отражение разрешение закона (УК Швейцарии), законное полномочие (УК Австралии), согласие лица, располагающего на это право, причинение ущерба сопернику либо третьим лицам в ходе спортивных соревнований (УК Сан-Марино). Названные обстоятельства, по нашему мнению, имеют принципиальное значение и с точки зрения общей правовой регламентации проблемы причинения вреда правоохраняемым интересам, и в плане регулирования конкретных жизненных ситуаций. Подтверждением тому является последнее обстоятельство, которое, несмотря на свою распространенность в жизни любого цивилизованного государства, по нашим сведениям, регламентировано только в УК Сан-Марино. К слову сказать, УК этого небольшого суверенного анклава, ни разу не утратившего своей «вечной свободы» и не менявшего республиканской формы правления за почти тысячелетнюю историю, весьма совершенен и по содержанию, и по юридической технике. Он достоин подражания в связи с изданием специального полного аутентического комментария к нему[73]. Привлекает внимание он и в части регламентации интересующей нас проблемы.
Во-первых, определение каждого из оправдательных обстоятельств, включенных в гл. 4 УК Сан-Марино, начинается со слов: «Не подлежит (не подвергается) наказанию лицо, которое…» Тем самым нормативный материал об ОИПД четко ориентирован именно на непосредственных своих адресатов, а не на тех, кто применяет уголовный закон. Этот материал достаточно полно и – что не менее важно – доступно определяет «правила игры» в той или иной конфликтной ситуации, оцениваемой с точки зрения уголовного закона.
Во-вторых, например, такое обстоятельство, которое обычно называется «необходимая оборона», в ст. 41 УК Сан-Марино, на наш взгляд, очень точно именуется «необходимой самообороной». При этом, как и в УК Франции, США, правильно расставляются акценты в понимании необходимости обороны: «Не подвергается наказанию лицо, совершившее деяние в силу необходимости защитить…»
В-третьих, представляется, что заслуживает внимания отечественного законодателя и регламентация такого обстоятельства, как законное применение силы: «Не подлежит наказанию должностное лицо, которое при осуществлении своих функций вынужденно использует средства физического принуждения (за исключением оружия) для преодоления сопротивления, оказываемого законному действию властей или воспрепятствования насилию, направленному против этих властей. К лицу, оказывающему услуги должностному лицу, применяются положение ст. 40 настоящего Кодекса (речь идет о таком обстоятельстве, как «исполнение долга» – С. П.). Применение оружия допускается лишь в случаях, прямо предусмотренных законом» (ст. 43)[74]. Эта статья интересна и своим содержанием, и техническим ее оформлением. Здесь вносится определенность не только в вопрос о правомерности применения физической силы должностными лицами (определенность, которой явно не достает УК РФ), но и в вопрос о режиме возможного «соучастия» в использовании такой силы через категорию «долга» (ст. 40). Регламентация данного обстоятельства путем использования бланкетной нормы (ч. 3 ст. 43), хотя и лаконично, но ясно отвечает на вопрос о применении оружия в подобных ситуациях.
Зарубежные УК рассматриваемой группы интересны регламентацией и других ОИПД. Так, УК Польши привлекает внимание тем, что практически все ОИПД, независимо от их социально-правового значения, имеют не нейтральную форму регламентации (которая скрывается за формулировкой «не является преступлением»), а обращены непосредственно к субъектам их реализации: «не совершает преступления тот, кто…». В свою очередь УК Китайской Народной Республики интересен тем, что в нем уголовно-правовые последствия превышения пределов необходимой обороны и крайней необходимости имеют достаточно льготный характер. В данном случае уголовная ответственность хотя и наступает, «однако с учетом обстоятельств дела следует назначить наказание ниже низшего предела или освободить от наказания» (ч. 3 ст. 20, ч. 1 ст. 21). При этом в ситуациях, связанных с применением необходимой обороны против посягательств, представляющих серьезную опасность (в частности, массовой драки, убийства, изнасилования), причинение смерти или телесного повреждения лицу, применившему незаконное нападение, уголовной ответственности не влечет[75].
Анализ зарубежного уголовного законодательства об ОИПД был бы неполным без хотя бы краткого упоминания о том, как эти обстоятельства отражаются в нормативных актах международного уголовного законодательства.
Следует отметить, что как для законодательства отдельных зарубежных стран, так и для международного уголовного законодательства в формировании и развитии института ОИПД характерны две основные тенденции: универсализации отдельных обстоятельств и объединения их в единую систему. Представляется, однако, что в силу известной специфичности значения и формы нормативных актов международного права, отражающихся на их структуре и содержании, полноценного взаимного влияния названные тенденции не имеют.
Международному уголовному законодательству не известно ни само понятие ОИПД, ни его легальное определение. Вместо него в соответствующих случаях речь идет об обстоятельствах, освобождающих от ответственности. Тем самым содеянное всегда считается преступным, и характер его оценки зависит от субъекта применения права, а не от законодателя. Такого рода несоответствие международного уголовного законодательства большинству зарубежных УК в правовых последствиях реализации ОИПД тем не менее не противоречит, на наш взгляд, правилу приоритета международного права над национальным, в том числе положениям ч. 4 ст. 15 Конституции РФ.
В сравнении с УК РФ, в международном уголовном законодательстве (в частности, в Римском Статуте Международного уголовного суда 1998 г.) наряду с «необходимой обороной», «вынужденной ответной реакцией» и исполнением приказа называются и такие обстоятельства, как невменяемость, ошибка в факте, принудительная интоксикация и др., т. е., по существу, те обстоятельства, которые и в УК РФ юридически исключают преступность деяния.
Приведенный обзор зарубежного уголовного законодательства об ОИПД позволяет сделать несколько общих выводов.
1. При том, что далеко не во всех зарубежных УК рассматриваемые обстоятельства структурно обособлены в отдельную главу или раздел, нормативный материал, их регламентирующий, все-таки достаточно систематизирован и располагается, как правило, вслед за нормативным материалом о преступлении перед вопросами наказания. Это означает, что положения, касающиеся института ОИПД, как и в УК РФ, сохраняют свое значение и для оконченного, и для неоконченного преступления; как для преступлений, совершенных индивидуально, так и в соучастии[76].
2. В отсутствие легального определения общего понятия ОИПД (за исключением УК Республики Узбекистан) практически во всех зарубежных УК законодательное определение конкретного ОИПД увязывается с законодательным определением понятия преступления и коррелирует с его признаками. Эта закономерность находит свое отражение в наименовании таких обстоятельств, и различия в них обусловлены лишь тем, на самой преступности деяния или на его уголовно-правовых последствиях акцентируется при этом внимание. Представляется, что именно этим объясняется наименование рассматриваемых обстоятельств либо в качестве «исключающих преступность (противоправность)», либо в качестве «исключающих уголовную ответственность» (как вариант – выступающих в качестве «основания освобождения от уголовной ответственности»).
3. В зарубежном уголовном законодательстве наблюдается тенденция, во-первых, к резкому (с начала 90-х гг. прошлого столетия) расширению перечня ОИПД, что наиболее характерно для УК стран СНГ и Восточной Европы, и, во-вторых, к универсализации таких обстоятельств, в первую очередь, в УК стран Западной Европы и США[77]. И если расширение круга законодательно регламентированных ОИПД для УК названных стран объясняется известным исторически сложившимся влиянием на них российского (ранее – советского) законодательства, в данном случае – УК РФ 1996 г., то универсализация ОИПД отражает общую тенденцию сближения уголовно-правовых систем различных стран различных правовых семей[78].
Ознакомительная версия.
