В книге содержалось 17 обвинительных речей, 3 руководящих напутствия присяжным заседателям и 7 кассационных заключений.
В 1890 году вышло второе издание этой книги, которое было дополнено кассационным заключением по делу Кетхудова и отдельным приложением, куда входили его речь «Достоевский как криминалист», произнесенная 2 февраля 1881 г. в общем собрании Юридического общества при Петербургском университете, и речь в память Константина Дмитриевича Кавелина.
В третье издание (1897 г.) этого сборника вошли уже опубликованные речи А. Ф. Кони, однако без приложения, помещенного во втором издании.
Все издания были посвящены Н. И. Крылову. О своем учителе
А. Ф. Кони говорил с особой теплотой: «…Память о Крылове — о Никите — сохранилась у его слушателей на всю жизнь; — воспоминание о даровитом и оригинальном наставнике неразрывно связывалось со светлыми представлениями о Московском университете — и часто где-нибудь в далекой глуши, за однообразною ежедневною работою, действовало благотворно, заставляя забывать серую действительность и перекоситься от будничных мыслей к широким историко-философским идеям и представлениям» («Никита Иванович Крылов» в сб. А. Ф. Кони, Очерки и воспоминания, СПб., 1906, стр. 234).
В 1896 году А. Ф. Кони выпускает вторую часть своих судебных речей, назвав сборник «За последние годы» (Судебные речи 1888—1896). В этот сборник были включены 3 обвинительные речи и 14 кассационных заключений, не вошедшие в предыдущие сборники. Судебные речи составляли примерно половину сборника, остальную часть составляли воспоминания о писателях, ученых и судебных деятелях, а также статьи (заметки) по различным правовым вопросам.
Этот сборник был посвящен Федору Петровичу Гаазу — «святому доктору». О нем А. Ф. Кони написал самостоятельное исследование— «Федор Петрович Гааз» (краткий биографический очерк), которое в дореволюционный период неоднократно переиздавалось.
К деятельности этого удивительного человека А. Ф. Кони обратился в связи с подготовкой материалов к предстоящему в Петербурге Международному тюремному конгрессу, состоявшемуся 3 июля 1890 г. Об удивительном филантропе, тюремном враче Ф. П. Гаазе Кони прочитал много лекций с благотворительной целью, В связи с этим А. М. Горький в ноябре 1899 года писал Кони: «О Гаазе нужно читать всюду, о нем всем нужно знать, ибо это более святой, чем Феодосий Черениговский… А Ваше слово о Гаазе — есть свет кроткий и ласковый, как сияние евангелия. Вы простите меня, Анатолий Федорович, за то, что я так пространно разговорился. Вы и без моих слов поймете, как нужно, по нашим дням, как необходимо говорить о Гаазе живым, в плоть и кровь облеченным словом, исходящим из уст такого человека, как Вы. Вы поймите и то, что я не льщу Вам, говоря так о Вас, — зачем бы я льстил? Я просто пользуюсь случаем сказать Вам, что я глубоко уважаю Вас и вижу — с радостью — человека там, где обыкновенно нет людей. Простите, может быть грубо. Но я давно Вас знаю, читал Вас и всегда удивлялся, слушая рассказы о Вас» (М. Горький, Собрание сочинений, т. 28, стр. 98).
В 1898 году вышло второе издание сборника «За последние годы», который во второй своей части имел небольшие дополнения. Это издание было посвящено Владимиру Федоровичу Одоевскому. Свое посвящение А. Ф. Кони рассматривал как «…долг благодарного воспоминания о людях, послуживших развитию русской мысли и общественного самосознания». Отмечая заслуги В. Ф. Одоевского,
А. Ф. Кони писал: «Одною из выдающихся сторон литературной деятельности Одоевского была забота о просвещении народа, в способности и добрые духовные свойства которого он страстно верил, забота тем более ценная, что она крайне редко встречалась в то время и многими рассматривалась как неуместное чудачество» (А. Ф. Кони, Очерки и воспоминания, СПб., 1906, стр. 51).
Таким образом, сборники «Судебные речи» и «За последние годы» не повторяют друг друга, вторая книга является продолжением первой.
В 1905 году вышло четвертое издание судебных речей А. Ф. Кони. Этот сборник наиболее полный. В него включены почти все ранее опубликованные судебные речи и руководящие напутствия. Сборник был дополнен несколькими кассационными докладами, заключениями, данными в мировом съезде, и выступлениями по юридическим вопросам в различных официальных учреждениях.
О значении, которое придавал сам Кони этому сборнику, свидетельствует его письмо к А. А. Чичериной от 17 июля 1905 г.: «В своем четвертом издании «Судебных речей» объемом в 1150 стр., в введении и предисловии я обществу отдаю отчет в моей ему службе за 40 лет. 30 сентября 1905 г. будет сорокалетний юбилей» (РО ГБЛ, ф. 334, карт. 15, ед. хр. 3).
Этот сборник А, Ф. Кони посвятил своему другому учителю, крупнейшему ученому, юристу и историку, профессору Московского университета Борису Николаевичу Чичерину.
Необходимо иметь в виду, что помимо сборников речей А. Ф. Кони его выступления публиковались полностью или пространными выдержками в некоторых газетах, журналах либо отдельными оттисками.
Все названные сборники неизменно тепло встречались рецензентами. Видный юрист и публицист К К. Арсеньев, наиболее точно определяя ораторскую манеру А. Ф. Кони, отмечал: «Главную его силу составляет, как нам кажется, простота — та самая простота, которую запечатлены лучшие произведения русской литературы. Русский судебный оратор, наиболее близкий к идеалу русского судебного красноречия, не становится на ходули, не надевает на себя трагическую маску, не гоняется за эффектами, не высоко ценит громкие, трескучие фразы. Он больше, беседует, чем декламирует или вещает… Он не чуждается украшений речи, но не в них ищет и находит главный источник силы. Он никогда не говорит только для публики, никогда не забывает о деле, к разъяснению которого призван, никогда не упускает из виду, что от его слов зависит, в большей или меньшей степени, судьба человека. Он не нарушает, без надобности, уважения к чужой личности, щадит, по возможности, даже своих противников, ни в чем существенном, однако, не уступая и не отступая» («Вестник Европы» 1888 г., кн. 4, стр. 810).
В советское время речи А. Ф. Кони были опубликованы в сборниках: А. Ф. Кони, Избранные произведения (Статьи и заметки. Судебные речи. Воспоминания), М., 1956; «Избранные произведения» в двух томах, М., 1959.
В настоящий том включено большинство речей, опубликованных в свое время в сборнике «Судебные речи», изд. 4-е, СПб., 1905.
Стр. 23 12 декабря 1872 г. в Петербургском окружном суде с участием присяжных заседателей рассматривалось уголовное дело об утоплении крестьянки Емельяновой ее мужем.
Суть дела состояла в следующем: 15 ноября 1872 г. в реке Ждановке был обнаружен труп женщины, в котором местные жители опознали Лукерью Емельянову, жену Егора Емельянова, служившего номерным в банях.
Емельянов, находившийся с 23 часов 14 ноября 1872 г. за нанесение побоев студенту Смиренскому под стражей, объяснял смерть жены самоубийством, последовавшим «от грусти при предстоявшей ей семидневной разлуке с недавно женившимся мужем». Объяснение было признано удовлетворительным, и тело Лукерьи предано земле. Но вследствие начавшихся разговоров полиция произвела дознание и установила, что Емельянов в присутствии Аграфены Суриной утопил свою жену Емельянов не признал выдвинутого против него обвинения и объяснил, что Аграфена оговаривает его «за то, что он не женился на ней».
Заседание суда происходило при открытых дверях под председательством товарища председателя К. Д. Батурина, обвинение поддерживал А. Ф. Кони, защищал обвиняемого В. Д. Спасович.
В лице В. Д. Спасовича А. Ф. Кони встретил достойного противника. Вспоминая об этом деле, он писал: «В деле Емельянова, по окончании судебного следствия, Спасович сказал мне: «Вы, конечно, откажетесь от обвинения: дело не дает Вам никаких красок — и мы могли бы еще сегодня собраться у меня на юридическую беседу». — «Нет, — отвечал я ему, — краски есть: они на палитре самой жизни и в роковом стечении на одной узкой тропинке подсудимого, его жены и его любовницы». Возражая на доводы А. Ф. Кони, Спасович назвал его речь «романом, рассказанным прокурором», романом «обстоятельным и подробным», в котором изображены все «мысли и чувства» подсудимого.
Останавливаясь на четырех версиях убийства Лукерьи, выдвинутых прокурором (покойная убита 1) Емельяновым,
2) Емельяновым и Аграфеной Суриной, 3) Аграфеной Суриной одной, 4) было самоубийство), Спасович обратил внимание на последние две, заявив: «Из всех предположений, которые есть в деле, самое поразительное, ясное, наиболее подходящее к обстоятельствам дела, это предположение о самоубийстве» («Судебный вестник» 1872 г. № 222). Однако Спасович считал вполне возможным, что Лукерья могла быть убита Аграфеной, «женщиной более здоровой и крепкой, имеющей вполне силы оттащить Лукерью на 200—300 шагов и столкнуть ее с откоса» в воду, свалив из чувства самосохранения всю вину на Емельянова. Заканчивая речь, Спасович сказал: «Мы ничего не знаем, впотьмах ходим, зги не видим, а при таких обстоятельствах следует оправдать Емельянова» («Судебный вестник» 1872 г. № 222). Однако «присяжные,— писал А. Ф. Кони, — согласились со мной, и Спасович подвез меня домой, дружелюбно беседуя о предстоявшем на другой день заседании Юридического общества» («Приемы и задачи прокуратуры», см. т. 4 наст. Собрания сочинений).
