Ознакомительная версия.
По мнению Л. О. Красавчиковой, также определяющей это право позитивно, право на неприкосновенность жилища – это личное неимущественное право гражданина на свободу определения своего поведения в индивидуальной жизнедеятельности по своему усмотрению, исключающую какое-либо вмешательство в его личную жизнь со стороны других лиц, кроме случаев, прямо предусмотренных законом[166]. Однако аналогичным образом Л. О. Красавчикова определяет и право на личную свободу[167], поэтому непонятно, как автор разграничивает данные права.
В связи с этим правильнее говорить о том, что соответствующую возможность можно определить лишь негативно, как возможность управомоченного лица требовать устранения любых обстоятельств, нарушающих неприкосновенность его жилища, кроме случаев, предусмотренных законом[168]. Это обусловлено тем, что управомоченное лицо и в данном случае не может совершать какие-либо действия в отношении такого блага, как неприкосновенность жилища. Именно поэтому исключена как возможность существования личного неимущественного отношения по поводу неприкосновенности жилища, так и возможность существования личного неимущественного права на неприкосновенность жилища.
Мнения о праве на неприкосновенность средств личного общения в литературе разделились. Так, Л. О. Красавчикова определяет содержание права на неприкосновенность средств личного общения лишь негативно: никто не может знакомиться с личными письмами и другими средствами общения без согласия гражданина, кроме случаев, установленных законом[169].
По мнению М. Н. Малеиной, неприкосновенность переговоров и сообщений личного характера имеет позитивный характер и означает автономное решение управомоченным вопросов об их содержании и судьбе[170]. Содержание права на неприкосновенность телеграфных и иных сообщений включает правомочие гражданина требовать запрета искажения текста со стороны субъекта, предоставляющего телеграфные услуги, а также правомочие требовать возврата незаконно удерживаемых, изъятых текстов сообщений от любых лиц. Содержание права на неприкосновенность телефонных переговоров состоит из правомочия требовать запрета вмешательства в разговор путем комментариев, добавлений, специально создаваемых шумов, искажающих или заглушающих разговор, или путем досрочного прекращения разговора перерывом связи со стороны субъекта, обеспечивающего телефонные услуги[171].
Однако правомочие гражданина требовать запрета искажения текста со стороны субъекта, предоставляющего телеграфные услуги, охватывается требованием качественного оказания этих услуг, которое имеет относительный характер. Правомочие требовать возврата незаконно удерживаемых и изъятых текстов сообщений у любых лиц относится уже к мерам защиты права на неприкосновенность. В случае телефонных переговоров автономное решение вопросов об их содержании охватывается другим правом – правом на свободу слова. Поэтому можно говорить лишь о свободе определения содержания личных писем, телеграмм и других средств личного общения, существующих в документарной форме. Содержание этого права показывает, что оно предполагает активное поведение управомоченного лица. Это обусловлено тем, что в данном случае лицо, совершая активные действия по составлению личных документов, вступает в неимущественное общественное отношение со всеми окружающими его лицами, что и позволяет урегулировать данное общественное отношение посредством наделения этого лица соответствующим субъективным правом.
Мнения о праве на неприкосновенность личной документации, которое близко соприкасается с правом на неприкосновенность средств личного общения, в литературе также разделились. Например, Н. Д. Егоров определяет право на неприкосновенность личной документации лишь с негативной стороны. По его мнению, это право предоставляет управомоченному лицу юридически обеспеченную возможность требовать от всех окружающих лиц «воздерживаться от получения информации, содержащейся в личной документации данного гражданина. С данной информацией можно ознакомиться, по общему правилу, лишь с согласия граждан, которым принадлежит эта документация, за исключением случаев, специально предусмотренных законом»[172].
По мнению Л. О. Красавчиковой, это право может быть определено позитивно, как такое личное неимущественное право, по которому каждый гражданин обладает свободой создания, ведения, использования и распоряжения своей частной документацией по своему усмотрению, исключающей какое-либо вмешательство в указанную документацию со стороны третьих лиц помимо его воли, за исключением случаев, предусмотренных законом[173].
С позитивной стороны определяет указанное право и М. Н. Малеина. Она понимает под неприкосновенностью документов личного характера автономное решение управомоченным вопросов об их содержании и судьбе[174]. Содержание права на неприкосновенность личной документации составляют правомочие гражданина вносить изменения, добавления в соответствующие документы, устанавливать правила их обработки, правомочие требовать запрета подобных действий со стороны третьих лиц и возврата незаконно удерживаемых, изъятых документов[175].
Нельзя не согласиться с мнениями указанных авторов в том, что возможно существование двух юридически обеспеченных возможностей абсолютного характера:
1) требовать от всех окружающих лиц воздерживаться от получения информации, содержащейся в личной документации данного гражданина без его согласия, кроме случаев, предусмотренных законом;
2) требовать от всех окружающих лиц не препятствовать управомоченному по своему усмотрению определять содержание своей частной документации, изменять ее содержание, кроме случаев, предусмотренных законом[176].
Однако первая юридически обеспеченная возможность сводится лишь к требованию соблюдения установленного законом запрета. Содержанием этой возможности не охватывается совершение управомоченным или обязанными лицами каких-либо положительных действий. Это свидетельствует о том, что в основе данной возможности нет общественных отношений и она не может быть охарактеризована как субъективное право.
Вторая же юридически обеспеченная возможность предполагает совершение самим управомоченным активных действий по определению содержания частных документов, что свидетельствует о наличии соответствующих неимущественных общественных отношений, на базе которых данное право и может быть сконструировано.
Право на тайну частной жизни А. Е. Шерстобитов определяет как абсолютное право, где управомоченное лицо вправе требовать сохранения в тайне информации, полученной с его согласия либо в силу закона без его согласия, а также прекращения ее распространения[177]. Аналогичной точки зрения (за исключением права на прекращение распространения тайны, очевидно относящегося уже к мерам защиты) придерживается Н. Д. Егоров. По его мнению, абсолютному субъективному праву на тайну личной жизни должна противостоять лежащая на всех третьих лицах обязанность по неразглашению ставших известными им сведений, касающихся тех или иных сторон личной жизни граждан[178].
Однако анализ правоотношений, связанных с тайной личной жизни, показывает, что соответствующая обязанность по неразглашению информации возникает лишь с того момента, когда то или иное лицо получит информацию о частной жизни гражданина. До этого момента разглашать еще нечего. В данном случае обязанными становятся строго определенные лица, в тот или иной момент времени получившие информацию. Таким образом, и здесь мы сталкиваемся с относительным характером права на тайну частной жизни, что ведет к исключению данного права из числа личных неимущественных прав, носящих абсолютный характер.
М. Н. Малеина выделяет право на тайну документов личного характера, телефонных и иных переговоров, телеграфных и иных сообщений. По ее мнению, содержание этого права состоит из следующих правомочий:
1) принимать меры по сохранению тайны, проявляющемуся, в частности, в установлении специальных технических средств защиты от прослушивания;
2) устанавливать порядок доступа к тайной информации;
3) требовать, чтобы другие не нарушали тайну;
4) предоставить тайную информацию (часть ее) по своему усмотрению третьим лицам[179];
5) требовать возврата полученной без законных оснований информации[180].
Анализ указанных правомочий показывает, что М. Н. Малеина правомочие требовать не собирать информацию о частной жизни включает в содержание права на тайну частной жизни. Однако очевидно, что указанное правомочие относится к праву на неприкосновенность частной жизни. Что касается правомочия принимать меры по сохранению тайны, например путем установки специальных средств, а также устанавливать порядок доступа к ней, то это правомочие, по всей видимости, имеет имущественный, а не неимущественный характер.
Ознакомительная версия.
