Ознакомительная версия.
Е. В. Угольникова рассматривает договор лизинга как основание возникновения правоотношений между несколькими лицами и указывает, что «юридическим фактом, связывающим поставщика, лизингодателя и пользователя, является многосторонний договор лизинга, из которого и вытекают права пользователя в отношении поставщика, и наоборот»[182]. Похожего мнения придерживается и А. Ивашкин[183].
А. Чернусь признает, что договор лизинга в том виде, в котором он закреплен в законодательстве, нельзя оценивать как трехстороннюю сделку, однако, считает необходимым объединить в законодательстве договор лизинга и договор купли-продажи в один трехсторонний договор. Такая договорная конструкция, по мнению указанного автора, «допустима не только в рамках теоретической доктрины гражданского права, но и в рамках действующего гражданского законодательства России (п. 2 ст. 1, п. 3 ст. 154, ст. 421 ГК РФ)»[184].
Отметим, что большинство авторов рассматривают договор лизинга как двустороннюю сделку, но при этом по-разному объясняют участие в лизинговых отношениях продавца объекта лизинга.
Так, В. В. Витрянский считает, что «специфика лизинговых отношений (тесная взаимосвязь договоров купли-продажи и аренды) состоит в том, что договор купли-продажи лизингового имущества благодаря специальным правилам о договоре финансовой аренды (лизинга), содержащимся в ГК РФ (§ 6 гл. 34), изначально конструируется по модели договора в пользу третьего лица… Именно это имеют в виду специальные правила о финансовой аренде (лизинге), предусмотренные ГК РФ, когда возлагают на продавца обязанность передать лизинговое имущество непосредственно лизингополучателю, а последнего, не являющегося стороной в договоре купли-продажи, наделяют правами покупателя по указанному договору (п. 1 ст. 668, п. 1 ст. 670 ГК РФ)»[185].
А. А. Иванов полагает, что «лизингодатель по договору лизинга возлагает исполнение части своих обязанностей на продавца по договору купли-продажи (п. 1 ст. 313 ГК), причем имеет место особый случай перепоручения исполнения, при котором перед кредитором (лизингополучателем) в силу прямого указания закона становится ответственным только исполнитель (продавец). В свою очередь, договор купли-продажи предстает перед нами как договор в пользу третьего лица – лизингополучателя (ст. 430 ГК)»[186].
Отметим, что взгляд на договор купли-продажи как на договор в пользу третьего лица получил определенное распространение в научной литературе. Некоторые исследователи даже предлагают прямо указать в законодательстве, что договор купли-продажи – это договор в пользу третьего лица[187]. Однако есть авторы, которые указывают, что лишь «некоторые элементы конструкции договора в пользу третьего лица присутствуют в договоре купли-продажи имущества, являющегося предметом договора финансовой аренды»[188].
По мнению Г. Л. Земляковой, связь договоров лизинга и купли-продажи лизингового имущества возможно объяснить при помощи конструкции «перемена лиц в обязательстве». Так, в договоре лизинга усматриваются черты уступки права требования: лизингодатель уступает лизингополучателю свое право требовать от продавца лизингового имущества передачи этого имущества в свою пользу. Соответственно, в договоре купли-продажи лизингового имущества усматриваются черты перевода долга лизингодателя на продавца имущества, то есть обязанность по предоставлению имущества лизингополучателю переходит от лизингодателя к продавцу[189].
Есть авторы, занимающие в дискуссии о количестве сторон договора лизинга, на наш взгляд, не вполне понятную позицию. Так, Т. А. Коннова считает, что «договор лизинга имеет двусторонний характер, а лизинг как система отношений между тремя сторонами является трехсторонней сделкой»[190]. О. С. Паутова также делает вывод о том, что «имеется достаточно оснований считать многосторонней сделкой лизинг, но не договор лизинга»[191]. В настоящей книге нами уже было высказано мнение о том, что необходимо различать понятия «лизинг» и «договор лизинга». Однако лизинг как система отношений между тремя субъектами не является сделкой. В качестве двусторонней или же многосторонней сделки может оцениваться только договор лизинга, а не лизинг как система отношений. И если формулировку мнения Т. А. Конновой можно объяснить влиянием терминологии первоначальной редакции Закона о лизинге, то основанный на действующем в настоящее время законодательстве вывод О. С. Паутовой представляется непонятным. Как справедливо отмечает Е. А. Павлодский, «классический лизинг связывает трех лиц: изготовителя оборудования, его приобретателя-арендодателя и арендатора. Однако участники лизинговых отношений связаны между собой не одним, а двумя отдельными договорами»[192].
Подчеркнем, при рассмотрении вопроса о количестве сторон договора лизинга недопустимо произвольно употреблять термины, обозначающие различные понятия применительно к сделкам и к договорам, что иногда прослеживается в работах некоторых авторов, мнения которых были приведены выше. Как известно, деление договоров на односторонние и двусторонние необходимо отличать от деления сделок на односторонние, двусторонние и многосторонние. Договор классифицируется как односторонний или двусторонний в зависимости от того, какое количество сторон несет обязанности по договору. Иначе двусторонние договоры называют взаимными (двусторонне-обязывающими), а односторонние договоры – односторонне-обязывающими. Очевидно, что данная классификация не имеет существенного значения для рассматриваемого в настоящем параграфе вопроса. Сделки классифицируются как односторонние, двусторонние или многосторонние в зависимости от того, выражение воли какого количества сторон необходимо и достаточно для совершения сделки. Так, в соответствии с п. 3 ст. 154 ГК РФ, для заключения многосторонней сделки необходимо выражение согласованной воли трех или более сторон. Считается, что многосторонняя сделка порождает для каждой стороны одинаковые юридические последствия. В ней отсутствует встречность и противоположность прав и обязанностей сторон, а воля сторон направлена на достижение общей цели. Классическим примером такой сделки является договор простого товарищества[193].
Представляется, что отмеченные особенности многосторонней сделки отсутствуют в договоре лизинга. Договор лизинга порожден лишь волей лизингополучателя и лизингодателя. Продавец не участвует в заключении данного договора, и не становится его стороной после заключения с лизингодателем договора купли-продажи, который также является двусторонней сделкой и заключается в исполнение уже заключенного договора лизинга. Стороны этих договоров не имеют ни одного права или обязанности, которые бы принадлежали одновременно каждому из них[194].
Приведенный выше довод исследователей о том, что у лизингодателя, продавца и лизингополучателя есть общая цель (получение максимальной прибыли), которую возможно достичь через формирование коллективного интереса участников лизинговой сделки, заключенного в сотрудничестве всех ее участников, на наш взгляд, является несколько искусственным. Получение прибыли является целью деятельности коммерческих юридических лиц и индивидуальных предпринимателей, которая достигается путем заключения различных гражданско-правовых договоров, в том числе договора лизинга и договора купли-продажи. Правовую цель сделки нельзя отождествлять с социально-экономическими целями деятельности или отдельных действий сторон сделки. Одна и та же социально-экономическая цель может быть достигнута путем совершения различных сделок. Договор лизинга не может быть охарактеризован как «многосторонняя сделка со специфической целью». Правовые цели договора лизинга и договора купли-продажи объекта лизинга различны.
Оценка лизингодателя как «объединительного звена всей операции», а также указание на то, что без выполнения им этой функции теряется смысл всей операции, представляется преувеличением. Считаем необоснованным сравнивать лизингодателя с тем участником договора о совместной деятельности, который принимает на себя обязанности ведения общих дел. Под ведением общих дел отдельным участником договора простого товарищества понимается совершение им сделок с третьими лицами от имени всех товарищей. Лизингодатель заключает договор лизинга с лизингополучателем и договор купли-продажи с продавцом, но при этом не получает право совершать сделки с третьими лицами от имени лизингополучателя и продавца вместе взятых. Поэтому полагаем, что особенность договора простого товарищества, заключающаяся в совместной деятельности его участников для достижения общей цели, не характеризует договор лизинга.
Ознакомительная версия.
