Ознакомительная версия.
Что касается возможности получать информацию о достижениях науки в РФ, то автор не указала лиц, которые обязаны предоставлять эту информацию и в каком порядке. Поэтому с выделением указанного правомочия согласиться нельзя.
Невозможность ограничения права посещать концерты, театральные представления, киносеансы и другие массовые культурные мероприятия в зависимости от национального признака, пола, вероисповедания и т. д. лишь уточняет сформулированный в Конституции РФ принцип равенства граждан применительно к конкретному случаю и потому не может характеризоваться как особое субъективное право. Таким образом, можно сделать вывод, что предложение Т. В. Дробышевской о закреплении в ГК РФ рассматриваемого права не может быть принято.
Т. В. Дробышевская конструирует личное неимущественное право на участие в общественных организациях как возможность быть членом этой организации и участвовать в ее деятельности[211]. Однако возможность быть членом какой-либо общественной организации представляет собой не что иное, как элемент правоспособности, и потому не может определяться как субъективное право. Возможность реального участия в деятельности такой организации предполагает осуществление соответствующих активных действий в неимущественной (некоммерческой) сфере. Поэтому в рассматриваемом случае можно говорить о существовании общественного отношения и указанного субъективного права. Однако это право не является личным, поскольку, в принципе, отделимо от человека. Это подтверждается и тем, что возможность быть участником (членом и т. д.) общественного объединения предусмотрена законом не с рождения, а лишь по достижении 18 лет[212]. Таким образом, рассматриваемое право не может рассматриваться как личное неимущественное.
О. А. Красавчиков среди личных неимущественных прав называет право на образование. Однако он не раскрывает, какие конкретно правомочия имеются в виду[213]. Поэтому нет возможности и оценить предлагаемую конструкцию.
В Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 20 декабря 1994 г. № 10 «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда» говорится, что при незаконном увольнении, переводе на другую работу, необоснованном применении дисциплинарного взыскания, отказе в переводе на другую работу в соответствии с медицинскими рекомендациями и т. п. нарушаются личные неимущественные права работника и другие нематериальные блага (ст. 151 ГК РФ). Вместе с тем в Постановлении не говорится, какие же конкретно права и блага нарушаются в указанных случаях: перечисленные в ст. 150 ГК РФ или какие-то иные личные неимущественные права и нематериальные блага.
Представляется, что принятие указанного Постановления было вызвано исключительно тем, что необходимость компенсации морального вреда в рассматриваемых случаях было очевидным, однако в КЗоТ РФ соответствующей нормы не было. Чтобы восполнить этот пробел, Верховный Суд РФ разъяснил, что при незаконном увольнении, переводе на другую работу, необоснованном применении дисциплинарного взыскания, отказе в переводе на другую работу в соответствии с медицинскими рекомендациями и т. п. якобы нарушаются личные неимущественные права работника и другие нематериальные блага (ст. 151 ГК РФ), что и дает возможность компенсации морального вреда.
С такой позицией трудно согласиться. По нашему мнению, в данной ситуации следует говорить не о личных неимущественных правах как объекте защиты, а о компенсации морального вреда в имущественных трудовых отношениях. Здесь должна быть использована та же схема, что и при защите прав потребителей, когда не конструируются какие-то особые личные неимущественные права, а происходит компенсация морального вреда в имущественных отношениях.
Если же в трудовой сфере закрепляются какие-либо неимущественные права, то в этом случае следует говорить не о личных неимущественных правах, а о неимущественных трудовых правах, которые представляют собой особую разновидность неимущественных прав[214].
Согласно ст. 2 Семейного кодекса РФ семейное законодательство устанавливает условия и порядок вступления в брак, прекращения брака и признания его недействительным, регулирует личные неимущественные и имущественные отношения между членами семьи: супругами, родителями и детьми (усыновителями и усыновленными), а в случаях и в пределах, предусмотренных семейным законодательством, между другими родственниками и иными лицами, а также определяет формы и порядок устройства в семью детей, оставшихся без попечения родителей[215]. Таким образом, в законодательстве РФ упоминается еще один вид личных неимущественных отношений.
По поводу семейных отношений следует согласиться с Н. Д. Егоровым в том, что возникающие в семейной сфере неимущественные отношения обладают особой спецификой. В отличие от личных неимущественных отношений, они носят не абсолютный, а относительный характер. Поэтому в целях более четкого размежевания неимущественных отношений между членами семьи и личных неимущественных отношений, входящих в предмет гражданского права, их целесообразно именовать лично-семейными отношениями[216]. Таким образом, неимущественные отношения, возникающие в семье, не могут определяться как личные неимущественные.
Мы завершили рассмотрение личных неимущественных прав и отношений, конструируемых в законодательстве и литературе[217]. Прежде чем сделать вывод о природе личных неимущественных отношений, лежащих в их основе, необходимо рассмотреть попытки ряда авторов систематизировать всю совокупность личных неимущественных прав, а также дать единое понятие личного неимущественного права, поскольку рассмотрение правовых явлений в системе наглядно обнаруживает те или иные недостатки созданных конструкций[218]. Так, неудачные попытки классификации личных неимущественных прав подтверждают противоречивость созданной на нынешнем этапе соответствующей теории.
Во-первых, как следует из анализа отдельных видов личных неимущественных прав, предлагаемых различными авторами, очень часто те или иные правомочия оказываются в разных субъективных правах. Например, А. К. Тихонов пишет: «Право на личную безопасность представляет собой субъективное право на жизнь и здоровье, честь и достоинство, свободу, на государственную охрану названных благ, на личное в соответствии с законом их обеспечение от противоправных посягательств со стороны кого бы то ни было»[219]. А. Е. Шерстобитов не разделяет право на жизнь, право на здоровье и право на телесную неприкосновенность. Он говорит об одном личном неимущественном праве на телесную неприкосновенность, охрану жизни и здоровья, которое представляет собой требование устранения любых обстоятельств, нарушающих здоровые и безопасные условия жизни[220]. З. П. Ромовская, а также Н. С. Малеин относят право на собственное изображение к числу прав на сохранение тайны личной сферы[221]. Н. С. Малеин связывает право на свободу с правом на тайну: «Каждому гражданину обеспечивается тайна его личной жизни путем установления правил, определяющих границы индивидуальной личной свободы и соответственно границы вмешательства в эту сферу со стороны любых третьих лиц»[222]. По мнению К. И. Голубева и С. В. Нарижнего, неотъемлемой частью прав личности на частную жизнь является право на имя, индивидуальный облик, голос и другие личные характеристики (внешние качества)[223]. Все это делает классификацию личных неимущественных прав трудноосуществимой, хотя попытки в литературе предпринимаются.
По мнению Г. П. Савичева, личные неимущественные права, не связанные с имущественными, могут быть подразделены на три группы: 1) права, связанные с личностью – носителем этих прав (на имя, фирменное наименование); 2) права, обусловленные общественным строем, его принципами и идеалами (право на честь и достоинство); 3) права, приобретенные гражданином или юридическим лицом (право на авторское имя, присвоение изобретению имени его создателя, а также право на собственное изображение и на защиту писем, дневников, записок, заметок)[224].
Как обоснованно пишет Л. О. Красавчикова, данная классификация, несмотря на положительные моменты, не лишена и недостатков. Так, приобретенным правом в ней оказалось право не только на авторское имя, но и на собственное изображение (при этом механизм приобретения последнего весьма своеобразен). Кроме того, отнесение к числу личных неимущественных прав, не связанных с имущественными, права на авторское имя, на присвоение изобретению имени его создателя расходится с содержащимся в учебнике пояснением, что отношения по поводу авторства на произведения науки, литературы или искусства, на изобретение, отношения, возникающие в связи с присвоением организации фирменного наименования, относятся к числу личных неимущественных отношений, связанных с имущественными[225].
Ознакомительная версия.
