Ознакомительная версия.
Как бы часто хозяйственные публичные организации ни приобретали власть над другими участниками имущественных отношений, она не становится их сущностным постоянным признаком, а хозяйственные публичные организации не становятся государством. Наличие публичной власти в широком смысле этого слова не выделяет хозяйственные публичные организации в системе субъектов права, не позволяет противопоставить их другим лицам, поскольку эту же власть, по тем же основаниям, в том же порядке может приобрести любое другое лицо.
В Конституции РФ и ГК РФ закреплен принцип равного признания и равной защиты всех форм собственности. Ранее мы уже обращали внимание на это обстоятельство в связи с участием хозяйственных публичных организаций в гражданских правоотношениях. Однако нельзя связывать действие данного принципа лишь с гражданско-правовым регулированием. Указанный принцип должен быть положен в основу создания законодательства любой отраслевой принадлежности. В этом смысле публичная собственность не может быть противопоставлена частной ни в сфере налогообложения, ни в процессе приватизации, ни в каких бы то ни было других случаях. Данное обстоятельство служит еще одним подтверждением отсутствия государства среди участников имущественных отношений, еще одним доказательством отсутствия принципиальных различий в правосубъектности хозяйственных публичных организаций и всех прочих участников общественных отношений.
Принцип равного признания и равной защиты всех форм собственности проявляется в регулировании различных отношений по-разному. Дело в том, что в Конституции РФ берет начало и публично-правовая, и частноправовая отраслевая регламентация общественных отношений. Следует согласиться с В. В. Невинским в том, что «конституционное право как отрасль российского права не может быть признано абсолютно, на 100 % публично-правовой отраслью»[153]. В связи с этим применение нормы любой отраслевой принадлежности заставляет иметь дело с конституционно-правовой материей. И в сфере гражданско-правового регулирования, и в сфере административно-правовой мы видим конституционно-правовые положения преломленными на определенные виды общественных отношений. Естественно, что это преломление происходит по-разному. Вряд ли будет соответствовать действительности утверждение, что в Конституции есть нормы, определяющие содержание гражданского права, есть нормы, влияющие на административно-правовое регулирование, и нет норм, общих для этих и других отраслей. Полагаем, что таких общих норм немало и принцип равного признания и равной защиты всех форм собственности из числа таких общеправовых принципов. По-видимому, норму, содержащую данный принцип, можно применять в том или ином отраслевом значении, но относить ее саму к той или иной отрасли ошибочно.
Принцип равного признания и защиты всех форм собственности в гражданско-правовом (частноправовом) значении можно понимать как равенство собственников во владении, пользовании и распоряжении своим имуществом, в отношениях между собой, если отсутствуют обоснованные предписания законодателя, нарушающие это равенство. В публично-правовом значении, в сочетании со ст. 55 Конституции РФ, данный принцип означает следующее: 1) право собственности может быть ограничено, причем ограничению могут подвергаться права всякого собственника, в том числе и публичного; 2) ограничение прав собственника, кто бы он ни был, происходит при наличии одни и тех же условий, перечисленных в ст. 55 Конституции РФ; 3) ограничение прав происходит в одинаковом для всех собственников порядке, определенном ст. 55 Конституции РФ, а именно посредством принятия федерального закона[154].
§ 2. Гражданская дееспособность хозяйственных публичных организаций
Проблема принятия решений и совершения действий в соответствии с принятыми решениями, т. е. проблема дееспособности хозяйственных публичных организаций, на сегодняшний день не менее актуальна, чем проблема их правоспособности. Это вопрос о способах формирования воли и формах волеизъявления хозяйственных публичных организаций.
В соответствии со ст. 125 ГК РФ от имени хозяйственных публичных организаций своими действиями могут приобретать и осуществлять гражданские права и обязанности, выступать в суде органы государственной власти и органы местного самоуправления в рамках их компетенции, установленной актами, определяющими статус этих органов. Таков общий порядок участия хозяйственных публичных организаций в отношениях, регулируемых гражданским законодательством.
Приведенная норма вызывает, по меньшей мере, два вопроса. Во-первых: являются ли хозяйственные публичные организации дееспособными субъектами гражданского права? Во-вторых: являются ли действия органов хозяйственных публичных организаций действиями самих публичных организаций?
Следует заметить, что дееспособность – необязательный признак правосубъектной организации. Различные законодательные решения вопроса о дееспособности юридического лица – это различные исходные позиции в моделировании соответствующих им отношений, складывающихся между данным юридическим лицом и его органами (лицами, составляющими эти органы), а также данным юридическим лицом и другими субъектами права. Не случайно законодательство и правовая доктрина некоторых государств не признают юридическое лицо дееспособным субъектом права[155]. Рассматривая данную проблему, Л. Эннекцерус писал, что «персонификация в правовом отношении может либо ограничиваться только… способностью иметь права, правоспособностью, либо охватить и способность обладать волей»[156]. Юридическое лицо, по мнению Л. Эннекцеруса, может быть как субъектом права и воли, так и субъектом только права[157]. Другими словами, юридическое лицо может быть не только правоспособным и дееспособным субъектом, но также субъектом только правоспособным. В первом случае «юридическое лицо мыслится как действующее само, как действующее через свои органы, действия которых в пределах предоставленного им круга деятельности считаются действиями самого юридического лица»[158]. Наличие у юридического лица дееспособности целиком зависит от системы законодательства и правовых традиций конкретного общества.
В дореволюционной и советской юридической науке некоторыми учеными допускалась возможность говорить о дееспособности казны. В новейшей литературе можно встретить противоположные выводы. Например, А. А. Иванов пишет: «Государство как таковое не способно своими действиями приобретать и осуществлять гражданские права, а также создавать и исполнять обязанности. От его имени всегда действуют государственные органы, как являющиеся юридическими лицами, так и не признанные таковыми, в рамках которых действуют должностные лица. Именно их сознание и воля позволяют действовать государству как субъекту права»[159]. Это высказывание еще не проясняет позицию автора. Сначала утверждается, что государство не способно своими действиями приобретать и осуществлять права и обязанности. В заключение говорится, что действует все же государство. Однако, когда А. А. Иванов пишет, что в случае «непосредственного участия государства в гражданском обороте мы имеем специфические отношения представительства в силу закона, к которым должна применяться глава 10 ГК РФ»[160], становится ясным, что государство, по мнению этого автора, – лицо, не обладающее гражданской дееспособностью.
Необходимо отметить, что авторами того же учебника, откуда взяты предложенные выше цитаты, юридическое лицо признается дееспособным субъектом. Деятельность органа они считают деятельностью самого юридического лица[161]. Тем самым отрицаются и отношения представительства между юридическим лицом и его органом.
На наш взгляд, более последовательны в решении затронутых здесь вопросов авторы учебника «Гражданское право» (1994). Они пишут как о дееспособности юридических лиц, так и о дееспособности государства. Однако в их рассуждениях о дееспособности государства имеется некоторое противоречие. Так, об органах публичных организаций в учебнике сказано: «Эти органы непосредственно управляют основной массой принадлежащего государству имущества, не распределенного им между своими самостоятельными юридическими лицами (и составляющего казну государства). Они выступают в качестве арендодателей при сдаче государственного имущества (имущественных комплексов) в аренду, в качестве отчуждателей при проведении приватизации (разгосударствления) имущества и в других аналогичных случаях»[162]. Создается впечатление, что действующими лицами являются все же не Российская Федерация, субъекты РФ и муниципальные образования, а их органы как самостоятельные субъекты гражданского права и участники гражданского оборота. В новом издании учебника подчеркивается, что в результате действий органов «участниками гражданских правоотношений становятся именно публично-правовые образования в целом»[163], а не органы. Действия органов рассматриваются в качестве действий самих публично-правовых образований[164].
Ознакомительная версия.
