Ознакомительная версия.
Отношения между хозяйственной публичной организацией и ее органом нельзя рассматривать не только как отношение представительства по гражданскому праву, но и как любое другое правоотношение. Это отношения части и целого, не имеющие правового опосредования.
Государственные органы, органы хозяйственной публичной организации, как и органы любой другой организации, обладают правосубъектностью, позволяющей им участвовать в отношениях образования воли этой организации. Именно такие отношения составляют значительную часть предмета административного права, в меньшей степени – предмет гражданского права.
Совершению хозяйственной публичной организацией многих сделок предшествует комплекс правоотношений между различными органами. Кроме того, действиям каждого органа, в свою очередь, предшествуют отношения, также регулируемые нормами права (например, трудовые правоотношения). Так формируется воля хозяйственных публичных организаций. Если формирование воли человека – это процесс психический, то формирование воли правосубъектной организации происходит в виде сменяющих друг друга или существующих одновременно правовых отношений.
Органы юридического лица, в том числе и органы хозяйственной публичной организации, не обладают правосубъектностью, позволяющей участвовать в правоотношениях, связанных с изъявлением организацией своей воли. По этой причине невозможны отношения представительства (глава 10 ГК РФ) между организацией и ее органом.
Следует обратить внимание на следующее обстоятельство. В настоящее время науке гражданского права не известны такие субъекты гражданских правоотношений, как органы юридических лиц. Но совершенно очевидно, что посредством гражданско-правовых норм осуществляется регулирование различных отношений между органами юридических лиц (например, отношения между генеральным директором, советом директоров и собранием акционеров в хозяйственном обществе). Нельзя отрицать правовой характер этих отношений, так же как и нельзя отрицать собственную правосубъектность органов юридических лиц, в том числе и органов хозяйственных публичных организаций. Важно, однако, учитывать, что сфера реализации собственной правосубъектности органов ограничена процессом формирования воли юридического лица. Выражение воли юридического лица в данном случае означает реализацию правосубъектности самого юридического лица им самим[168].
Поскольку хозяйственные публичные организации являются субъектами гражданского права, а их правоспособность и дееспособность не являются частью или продолжением правосубъектности государства, есть все основания рассматривать вопрос об органах хозяйственных публичных организаций как специальный вопрос гражданского права. Отношения между органами хозяйственных публичных организаций и в целом проблема формирования воли хозяйственных публичных организаций должны занять место в структуре предмета гражданского права. На этом пути могут быть найдены новые решения проблемы повышения эффективности управления публичной собственностью, участия хозяйственных публичных организаций в гражданских правоотношениях.
Одно из отличий хозяйственных публичных организаций от других юридических лиц заключается в том, что деятельность их органов зачастую не получает непосредственное организационно-материальное обеспечение со стороны самих хозяйственных публичных организаций. Организационно-материальное обеспечение (приобретение канцелярских принадлежностей или топлива для служебного автотранспорта, наем служебных помещений и т. д.) невозможно без участия в гражданских правоотношениях. Обычные юридические лица обеспечивают всем необходимым собственные органы не только за счет своего имущества, но и за счет своей правосубъектности. Например, акционерное общество не создает еще несколько юридических лиц для обеспечения деятельности собрания акционеров, совета директоров, правления и т. д. Иначе организовано материальное обеспечение органов хозяйственных публичных организаций и органов публично-властных организаций. Для этой цели хозяйственные публичные организации создают специальные юридические лица – учреждения[169]. Именно учреждения, используя выделенные по смете бюджетные средства, вступают в упомянутые гражданские правоотношения. Наименования учреждений и обслуживаемых ими органов часто совпадают, и создается ложное впечатление о самостоятельном участии органа хозяйственной публичной организации в гражданском обороте.
В качестве иллюстрации сказанному выше о разграничении органа хозяйственной публичной организации, одноименного органа публично-властной организации и одноименного обслуживающего их учреждения можно привести следующий пример. Из Положения о Министерстве имущественных отношений Российской Федерации следует, что существует, во-первых, такой орган хозяйственной публичной организации, как Министерство имущественных отношений, во-вторых, существует орган публично-властной организации, именуемый Министерством имущественных отношений, в-третьих, существует учреждение (юридическое лицо), также именуемое Министерством имущественных отношений, обладающее гражданской правосубъектностью и созданное для обслуживания одноименных органов государства и хозяйственной публичной организации. С юридической точки зрения существуют с одним и тем же наименованием два органа и обслуживающее их юридическое лицо, а не один орган «с правами юридического лица». При этом руководитель органа хозяйственной публичной организации (министр) является руководителем одноименного органа государства и одноименного учреждения. Их трудовые коллективы, за редким исключением, по своему составу также идентичны. В случае с комитетом по управлению имуществом субъекта РФ ситуация иная: существует орган хозяйственной публичной организации, именуемый комитетом по управлению имуществом, и одноименное юридическое лицо (учреждение). В случае с прокуратурой мы вновь говорим об одном органе и обслуживающем его одноименном учреждении, с той лишь разницей, что прокуратура является органом публично-властной, а не хозяйственной публичной организации[170].
Учреждения обладают правом оперативного управления на закрепленное за ними имущество, т. е. такое имущество, которое предназначено для обеспечения деятельности соответствующего органа хозяйственной публичной организации, а также государственного (муниципального) органа. Правоспособность учреждения не позволяет ему без специального поручения совершать какие-либо сделки в отношении казенного имущества, т. е. имущества, принадлежащего непосредственно хозяйственной публичной организации (п. 4 ст. 214 и п. 3 ст. 215 ГК РФ). По общему правилу, сделки с казенным имуществом совершаются хозяйственной публичной организацией через ее органы. Гражданскую правосубъектность в этой ситуации проявляет лишь хозяйственная публичная организация. Например, о комитете по управлению имуществом субъекта РФ, заключившем договор аренды помещения, составляющего казну этого субъекта РФ, следует говорить как об органе хозяйственной публичной организации. Комитет по управлению имуществом есть сама хозяйственная публичная организация, сдающая имущество в аренду. Иной субъектный состав правоотношений возникает в случае заключения договора аренды (или безвозмездного пользования) для нужд органа, когда комитет выступает в качестве арендатора (нанимателя). Стороной по договору становится специальное учреждение – самостоятельный субъект гражданского права, а не орган хозяйственной публичной организации и не сама хозяйственная публичная организация.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Бахрах Д. Н. Субъекты советского административного права // Субъекты советского административного права // Межвуз. сб. науч. тр. Свердловск: Свердловский юрид. ин-т, 1985. С. 10–11.
Существование аналогичных проблем даже в европейской юриспруденции, долгое время работающей с концепцией двуликого государства, отмечает Г. А. Гаджиев: «…абсолютно точного разграничения, в каких случаях казна является субъектом и объектом публично-правовых притязаний, а в каких – частноправовых притязаний, достичь не удается» (Гаджиев Г. А. Конституционные принципы рыночной экономики (Развитие основ гражданского права в решениях Конституционного Суда Российской Федерации). М.: Юристъ, 2002. С. 236).
Ознакомительная версия.
