Ознакомительная версия.
Б. В. Сидоров в работе «Поведение потерпевших от преступления и уголовная ответственность», соглашаясь с позицией ученых, которые считают, что потерпевшим в уголовном праве может быть только физическое лицо, утверждает, что таковым в уголовно-правовом смысле считается указанное лицо, «являющееся непосредственной жертвой преступления»[195]. В обоснование этого суждения приводятся следующие доводы: физические лица – непосредственные носители общественных отношений, ставшие объектом преступного посягательства, – признаются потерпевшими, а фактическое нарушение их прав и законных интересов становится юридическим основанием для их защиты в уголовном процессе; юридические лица такими свойствами не обладают, поэтому потерпевшими признаны быть не могут, они являются субъектами гражданско-правовых отношений.
Предлагаемый вариант понятия потерпевшего от преступления неприемлем. Здесь имеет место необоснованное отождествление физического лица – человека – с объектом преступного посягательства. Однако участниками общественных отношений, охраняемых уголовным законом, выступают различные субъекты: ими могут быть отдельный человек, совокупность лиц в виде юридического лица, государство, общество. Поэтому говорить, что носителями общественных отношений являются лишь физические лица, теоретически неубедительно, и эта правильная позиция в уголовном праве обоснованно является доминирующей. Суждение о том, что потерпевший – физическое лицо выступает лишь одним из элементов объекта уголовно-правовой охраны и соответственно физическое лицо является не единственным носителем общественных отношений, поддерживается Б. В. Сидоровым далее в анализируемой работе[196].
Утверждение о том, что юридическое лицо – субъект гражданско-правовых отношений, по логике Б. В. Сидорова, приводит к мысли, что потерпевший – физическое лицо является субъектом уголовно-правовых отношений. Уголовная ответственность в юридической литературе определяется как правоотношение (совокупность правоотношений), включающее в себя обязанность государства ограничивать правовой статус лица, совершившего преступление, возлагать на него тяготы и лишения имущественного или иного характера и обязанность виновного претерпевать эти тяготы и лишения, вытекающие из осуждения от имени государства и применения к нему в необходимых случаях наказания за совершенное преступление. Среди этих правоотношений потерпевшему места нет, поскольку в них вовлечены, с одной стороны, государство, у которого с момента совершения преступления возникает право привлечь виновное лицо к уголовной ответственности, а с другой – лицо, совершившее преступление, обязано нести уголовную ответственность.
Суждения Б. В. Сидорова и его сторонников уязвимы и с точки зрения уголовного процесса, поскольку фактическое нарушение прав и законных интересов не только физических, но и юридических лиц становится юридическим основанием для их защиты в уголовном процессе. Об этом свидетельствует законодательное определение потерпевшего, а также совокупность процессуальных прав и обязанностей этих лиц, закрепленных в ст. 42 УПК РФ.
В связи со сказанным следует обратить внимание и на другую проблему, связанную с понятием потерпевшего от преступления. Так, заслуживает внимания мнение ряда ученых, предлагающих расширить понятие потерпевшего в уголовном праве за счет юридических лиц. Однако расширение этого понятия только лишь за счет названных лиц не отвечает требованиям закона, поскольку без внимания остаются другие субъекты уголовно-правовой охраны, например государство, его субъекты, муниципальные образования, организации, выполняющие уставные задачи без образования юридического лица. Поэтому при выработке уголовно-правового понятия потерпевшего от преступления необходимо учитывать это обстоятельство.
Потерпевший – это лицо, субъект уголовно-правовой охраны, которому причинен физический, имущественный, моральный или иной вред, предусмотренный уголовным законом.
Вред является социальным понятием, и его можно определить «как последствие посягательства на общественные отношения, как последствие нарушения охраняемых законом прав и интересов государства, организаций или граждан»[197].
Преступный вред, отмечает И. В. Бондаренко, выражается в отрицательных изменениях, которые происходят в подвергнутых посягательству социальных благах и ценностях и могут существовать долгое время после окончания преступления[198]. Этот вред, который делает лицо потерпевшим, носит объективный характер, поэтому он тесно связан с объектом и объективной стороной преступления. Общественно опасный характер вреда для потерпевшего и общества проявляется в связи вреда, причиненного потерпевшему, с общественными отношениями уголовно-правовой охраны, субъектом которых он выступает. Следовательно, нельзя признать убедительными доводы тех специалистов, которые увязывают факт появления потерпевшего в уголовно-правовом смысле не с вредом, причиненным ему, а с такими обстоятельствами, как окончание преступного посягательства, или поведением потерпевшего в предкриминальной, криминальной обстановке[199].
Физический вред – это те изменения, которые объективно произошли в состоянии человека как биологического существа в результате совершения преступления. Он оказывает «негативное влияние на организм человека как целостную биосистему»[200]. В юридической литературе существует ошибочное мнение, что физический вред исчерпывается смертью или вредом для здоровья[201]. Между тем это не так. Физический вред включает в себя и такие последствия, как физическая боль и ограничение свободы. Эта позиция получила признание и в судебной практике. В постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. «О судебной практике по делам о грабеже и разбое» под насилием, не опасным для жизни или здоровья потерпевшего, понимаются насильственные действия, связанные с причинением потерпевшему физической боли либо ограничением его свободы[202]. Согласно п. 12 постановления Пленума Верховного Суда СССР от 30 марта 1990 г. «О судебной практике по делам о злоупотреблении властью или служебным положением, превышении власти или служебных полномочий, халатности и должностном подлоге» насилие как квалифицирующее обстоятельство превышения должностных полномочий имеет место тогда, когда «действия виновного сопряжены с нанесением потерпевшему побоев, причинением телесных повреждений, физической боли, а также ограничением его свободы»[203].
Имущественный вред представляет собой совокупность объективно произошедших в результате совершенного преступления изменений в имущественной сфере лица, признаваемого потерпевшим. Имущественный вред может выражаться в определенных убытках, в лишении каких-либо материальных благ, реальном ущербе для имущества.
К нематериальным благам потерпевшего лица относится деловая репутация, под которой понимается существующая общественная оценка качеств, достоинств и недостатков, относящихся к его работе и профессиональной деятельности. Устойчивая, стабильная деловая репутация основана обычно на исключительно добросовестном отношении юридического лица к своим профессиональным, служебным, договорным и другим обязательствам. Помимо высокого престижа лица на рынке, деловая репутация обеспечивает ему немалые имущественные выгоды: стабильный спрос на продукцию, расширение хозяйственных и деловых связей, предоставление определенных льгот и преимуществ при проведении макроэкономических мероприятий, первоочередные государственные заказы и т. п.[204]А все это благотворно влияет уже на социальную значимость лица, на его роль в системе ценностей данного общества. Указанным нематериальным благам потерпевшего причиняется преступлением вред, что отрицательно сказывается на его нормальной деятельности.
Если в определении перечисленных видов вреда, как в теории, так и на практике, нет больших разногласий, то моральный вред как юридическая категория, научное определение и факт, порождающий юридическую ответственность, вызывает оживленные дискуссии среди ученых и практических работников.
Так, одни ученые определяют моральный вред широко, полагая, что он заключается в душевных переживаниях и нравственных страданиях и причиняется практически любым преступлением. При этом, анализируя понятия «моральный вред» и «имущественный вред», они утверждают, что наличие имущественного вреда может вызвать нравственные страдания[205]. Кроме того, сторонники этой точки зрения рассматривают «возможность замены термина “моральный вред” на “психический вред”», определив его как «физические и душевные страдания, испытываемые потерпевшими»[206].
Ознакомительная версия.
