Ознакомительная версия.
Вместе с тем государство должно пресекать и ограничивать любые проявления противоправного поведения, в том числе преступную деятельность, которая причиняет вред правам и законным интересам других людей. В частности, в уголовном судопроизводстве в целях пресечения совершения преступлений, недопустимости воспрепятствования установлению истины по уголовному делу, а также для обеспечения исполнения приговора законодатель в определенных случаях допускает возможность ограничения права на свободу и личную неприкосновенность. Так, лицо может быть задержано по подозрению в совершении преступления (гл. 12 УПК РФ) или подвергнуто уголовно-процессуальному пресечению (гл. 13 УПК РФ). Помимо этого в целях производства судебной экспертизы лицо может быть помещено в специальный медицинский или психиатрический стационар (ст. 203 УПК РФ).
Однако предоставление государственным органам таких серьезных процессуальных полномочий ни в коей мере не должно обусловливать факты произвола правоохранительных органов по отношению к личности.
Как отмечал Конституционный Суд, конституционное право на свободу и личную неприкосновенность означает, что человек не может быть лишен свободы и заключен под стражу по произволу власти. Вынесение постановления об избрании в качестве меры пресечения заключения под стражу всегда ущемляет право на свободу и личную неприкосновенность независимо от того, исполнено или не исполнено это решение. Не только реальные ограничения, но и выявившаяся их опасность, прежде всего угроза потерять свободу, нарушают неприкосновенность личности, в том числе психическую, оказывают давление на сознание и поступки человека (см. постановление от 3 мая 1995 г. № 4-П).
Поэтому применительно к сфере уголовно-процессуальной деятельности принцип неприкосновенности личности выражается в следующих требованиях:
1) любая мера уголовно-процессуального принуждения, ограничивающая право человека на свободу и личную неприкосновенность (задержание подозреваемого; заключение под стражу; домашний арест; помещение в медицинский или психиатрический стационар), может применяться не иначе как при наличии на то установленных законом оснований (ч. 1 ст. 10 УПК РФ);
2) процессуальное решение об избрании любой из указанных мер, в том числе в ходе досудебного производства, принимает только суд. Без судебного решения лицо может быть задержано по подозрению в совершении преступления на срок не свыше 48 часов (и исчисляется он с момента фактического задержания лица – ч. 3 ст. 128 УПК РФ);
3) суд, прокурор, следователь, орган дознания или дознаватель обязаны немедленно освободить всякого незаконно задержанного, заключенного под стражу, подвергшегося домашнему аресту или помещенного в медицинский либо психиатрический стационар. Это требование распространяется и на случаи действия любой из указанных мер принуждения свыше установленного срока;
4) любое лицо, которое задержано по подозрению в совершении преступления или заключено под стражу, должно содержаться в условиях, исключающих угрозу его жизни и здоровью.
К сожалению, в современной правоприменительной практике часто встречаются случаи грубого нарушения принципа неприкосновенности личности. Типичным тому примером может служить дело В.И. Маслова, впоследствии ставшее предметом для рассмотрения Конституционным Судом.
Так, 2 октября 1997 г. в рамках расследования по уголовному делу по статье 163 УК РФ В.И. Маслов был принудительно доставлен в региональное управление по борьбе с организованной преступностью ГУВД г. Санкт-Петербурга и Ленинградской обл., где без принятия решения о его задержании или заключении под стражу удерживался более 16 часов. За это время в отношении его был проведен ряд других следственных действий – опознание, допрос в качестве свидетеля, очная ставка (см. постановление КС РФ от 27 июня 2000 г. № 11-П).
Другим примером нарушения принципа неприкосновенности личности могут служить обстоятельства, выявленные Европейским Судом по правам человека по делу «Калашников против Российской Федерации».
В.Е. Калашников, являясь обвиняемым по уголовному делу и будучи заключенным под стражу, в период с 29 июня 1995 г. по 20 октября 1999 г. содержался в следственном изоляторе № г. Магадана в условиях полной антисанитарии и опасности для жизни и здоровья (см. постановление от 15 июля 2002 г., жалоба № 47095/991).
Положения принципа неприкосновенности личности конкретизируются в целом ряде норм общей и особенной частей уголовно-процессуального права. Например, статьи 91, 92, 108, 203 УПК РФ предусматривают основания и процессуальный порядок применения принудительных мер, которые ограничивают право на свободу и личную неприкосновенность. Часть 2 ст. 29 УПК РФ определяет исключительные полномочия суда в решении вопросов, связанных с применением этих мер. Статьи 109 и 255 УПК РФ устанавливают сроки содержания под стражей и т. д.
Таким образом, точное и неукоснительное соблюдение принципа неприкосновенности личности является еще одной важной гарантией обеспечения прав и законных интересов участников уголовного судопроизводства.
§ 6
Принцип охраны прав и свобод человека и гражданина в уголовном судопроизводстве
Конституция в статье 2 декларирует, что человек, его права и свободы являются в Российской Федерации высшей ценностью, а их признание, соблюдение и защита – обязанностью государства. Более того, в соответствии с частью 1 ст. 45 Конституции государственная защита таких прав и свобод гарантируется. Это означает, что в различных сферах жизнедеятельности должны создаваться и функционировать эффективные правовые механизмы, создающие условия для реализации человеком и гражданином своих прав и свобод и позволяющие обеспечить их надлежащую защиту на государственном уровне.
Особое значение эти правовые механизмы приобретают в сфере уголовного судопроизводства, где степень ограничения прав и свобод человека наиболее высока и ощутима. Уголовно-процессуальное законодательство предусматривает множество процессуальных норм – гарантий, позволяющих участникам уголовного судопроизводства надлежащим образом реализовать свои права и интересы и защитить их от незаконных действий и решений как субъектов уголовной юрисдикции, так и иных лиц. Некоторые из таких гарантий имеют принципиальное значение и закреплены в гл. 2 УПК РФ (например, осуществление правосудия только судом; обеспечение подозреваемому и обвиняемому права на защиту; право на обжалование процессуальных действий и решений). Другие гарантии находят выражение в конкретных уголовно-процессуальных отношениях (участие защитника или представителя; возможность ознакомления с материалами уголовного дела; право на обжалование приговора или иного судебного решения).
Однако ни одно процессуальное право и ни одна процессуальная гарантия не могут быть реализованы без разъяснения их сущности соответствующим участникам уголовного судопроизводства. Это обстоятельство и обусловливает наличие принципа охраны прав и свобод человека и гражданина в уголовном судопроизводстве, содержание которого сводится к следующему.
1. Субъекты уголовной юрисдикции обязаны разъяснять участникам уголовного судопроизводства их права, обязанности и ответственность, а также обеспечивать возможность осуществления этих прав (ч. 1 ст. 11 УПК РФ). При этом законодатель не обязывает разъяснять права участвующему в судебном заседании государственному обвинителю (прокурору) и профессиональному защитнику (адвокату), поскольку в соответствии с пунктом 1 ст. 40.1 Федерального закона «О прокуратуре Российской Федерации» и пунктом 1 ст. 9 Закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» эти лица должны иметь высшее юридическое образование, предполагающее владение соответствующими нормативными источниками. В соответствии с требованиями закона права, обязанности и ответственность разъясняются каждый раз при закреплении за лицом нового уголовно-процессуального статуса (подозреваемого, обвиняемого, потерпевшего и т. д.) или перед производством определенного процессуального действия (следственного действия, судебной экспертизы, судебного заседания и т. д.).
2. В случае согласия лиц, обладающих свидетельским иммунитетом[15], дать показания дознаватель, следователь, прокурор и суд обязаны предупредить этих лиц о возможности использования их показаний в качестве доказательств в ходе дальнейшего производства по уголовному делу.
Как, в частности, разъяснил Пленум ВС РФ, если лицу на предварительном следствии не была разъяснена возможность отказаться свидетельствовать против себя, своего супруга или близких родственников, его показания должны признаваться судом полученными с нарушением закона и не могут являться доказательствами виновности обвиняемого (см. постановление от 31 октября 1995 г. № 8).
Ознакомительная версия.
