Ознакомительная версия.
Очевидно, что именно при рассмотрении взаимосвязи между упомянутыми субъектами, наделенными правомочиями по поводу выявления фиктивного и преднамеренного банкротства, и выявляются формы административно-правового регулирования[20], направленного на пресечение правонарушения. Это является первоочередной задачей, возникающей между органами государственной власти и субъектами законодательства о несостоятельности при выявлении признаков правонарушения в сфере несостоятельности[21]. В этом случае должна быть построена организационно-функциональная система специально уполномоченных государственных органов по выявлению признаков фиктивного или преднамеренного банкротства с учетом понятия «публичный интерес» и определены основополагающие функции управленческой деятельности этих органов.
Актуальность вопроса связана с необходимостью совершенствования системы правовых средств защиты участников процесса о несостоятельности от недобросовестных субъектов предпринимательского сообщества. Право, которое не сопровождается доступными и эффективными средствами защиты, утрачивает свою привлекательность для субъектов правоотношений, а это, в свою очередь, порождает криминализацию экономических правоотношений в стране. Поэтому крайне важно провести анализ действующих мер, применяемых в случаях рассмотрения административной ответственности, связанных с фиктивным или преднамеренным банкротством.
Специфика административной ответственности по признакам фиктивного или преднамеренного банкротства заключается в том, что в отношении правонарушителя необходимо применять нормы законодательства о несостоятельности с учетом норм административного права, предполагающие использование процессуальных норм арбитражно-процессуального законодательства. Следует также обозначить специфику правоприменительной практики[22] способствующей как к привлечению правонарушителя, так и к уходу от ответственноти по признакам преднамеренного банкротства. Анализ практики показывает[23], что при наличии квалификационных признаков, оговоренных диспозицией ч. 2 ст. 14.12 Ко декса Российской Федерации об административных правонарушениях, применяется санкция по ч. 3 ст. 14.13 «Неправомерные действия при банкротстве» Кодекса. Применение административной ответственности за фиктивное банкротство вообще крайне редко. Это связано, скорее всего, с урегулированием споров в период досудебного разбирательства, т. е. с их урегулированием на основании правил делового оборота (корпоративных норм) предпринимательского сообщества.
Вышеобозначенное привело к необходимости исследовать правонарушения в области предпринимательской деятельности, финансов, налогов и сборов, рынка ценных бумаг. Предметом исследования являются особенности административной ответственности за правонарушения в сфере преднамеренного или фиктивного банкротства. Основным признаком такого анализа является наличие прямого умысла[24] в действиях должностного лица, на которое возлагаются полномочия по принятию управленческих решений[25].
Сравнительному анализу были подвергнуты следующие статьи Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях: ст. 14.11 «Незаконное получение кредита»; ст. 14.13 «Неправомерные действия при банкротстве»; ст. 14.14 «Воспрепятствование должностными лицами кредитной организации осуществлению функций временной администрации»; ст. 14.23 «Осуществление дисквалифицированным лицом деятельности по управлению юридическим лицом»; ч. 3 ст. 14.25 «Нарушение законодательства о государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей»; ст. 15.4 «Нарушение сроков представления сведений об открытии и о закрытии счета в банке или иной кредитной организации»; ст. 15.11 «Грубое нарушение правил ведения бухгалтерского учета и представления бухгалтерской отчетности».
Необходимость такого исследования связана с конечной целью административной ответственности, выражающейся в применении частной и общей превенции административных и иных правонарушений[26].
Правоприменительный процесс в данном случае может быть осуществлен при условии выделения в нем, во-первых, досудебного порядка ликвидации должника на предмет фиктивного банкротства, которое может в дальнейшем квалифицироваться как признак преднамеренного банкротства, а во-вторых, в выделении порядка выявления признаков преднамеренного банкротства в процедурах несостоятельности должника.
Выделение этих составляющих правоприменительного процесса в конечном итоге должно привести к учету специфике мер обеспечения при выявления признаков фиктивного или преднамеренного банкротства. Целью применения является защита экономических интересов страны. Данная цель определена п. 1 ст. 1 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)».
В заключение укажем, что проблема несостоятельности (банкротства) за последние годы не утратила своей актуальности, а, наоборот, приобрела остроту в аспекте дискуссионности.
Первым примером этого считаем острейший вопрос института несостоятельности (банкротства), затронутый в статье Ю. С. Ващенко «К вопросу о соотношении понятий несостоятельности и банкротства в истории законодательства и отраслях права»[27]. Данная работа затрагивает длящийся уже не первый год вопрос о дефиниции понятий «банкротство», «несостоятельность».
Далее укажем на работу, в которой предлагается дать новое определение регулирующего органа в рамке законодательства о несостоятельности, высказанное в работе Е. В. Наумовой «Проблемы функционирования института банкротства (несостоятельности): административный аспект» *. С высказанным предложением согласиться сложно, ибо это возврат к прежней системе регулирования вопросов несостоятельности и реанимация Федеральной службы по несостоятельности (банкротству), действие и существование которой были оправданы в переходный период трансформации рыночных отношений в России.
Еще одно заявление автора также считаем спорным, но оно не лишено аргументации. Речь идет об исследовании вопроса о преднамеренном банкротстве. Вся аргументация построена на попытке отрицать исследования экономистов и юристов по признакам преднамеренности в действиях уполномоченных на то лиц хозяйствующего субъекта. С автором следует согласиться, что наблюдаются сложности с учетом и рассмотрением статистических данных, заявляемых Высшим Арбитражным Судом в ежегодном отчете, справедливости ради уточним, что эти данные, к сожаленю, носят скрытые формы выражения и регистрации. Анализ этого исследования означает действительность дисскуссионности института несостоятельности в целом и отдельных его норм в частности.
В связи с вышуказанным исследованием обратим внимание на работу Е. Н. Кондрат «Неэффективность законов и пробелы в законодательстве как угроза финансовой безопастности государства»[28], которая вопросы несостоятельности напрямую не раскрывает. В данной статье вопросы несостоятельности, по мнению автора, могут повлиять на национальную безопастность неопосредственно через ее составляющую – финансовую безопастность. В статье предпринята попытка охарактеризовать признаки преднамеренности. Под ними следует понимать неправомерные действия, направленые на сокрытие, уничтожение, фальсификацию бухгалтерских и иных учетных документов, отражающих экономическую деятельность должника. Эти действия лишают кредиторов возможности получить объективную информацию о платежеспособности должника, тем самым лишая последних возможности противостоять механизму осуществления недобросовестного банкротства.
Раскрытие признаков преднамеренности неминуемо требует рассмотрения вопроса о правоспобности и дееспособности юридического лица – должника в рамке дел о несостоятельности (банкротстве). Это связано с тем, что орган управления в случае добровольной ликвидации или же в рамке процедур несостоятельности, предусмотренных законом о банкротстве, имеет свойство к сужению полномочий, компетенции. Данный вопрос также имеет свою историю, которая началась с появлением диссертационного исследования А. Н. Семиной «Правоспособность и дееспособность юридических лиц – должника в ходе процедур банкротства»[29]. Появление исследования «Ограничение правоспобности и дееспособности юридических лиц – должников в рамках дел о несостоятельности (банкротстве)»[30] считаем вполне закономерным в условиях реформирования законодательства о несостоятельности.
Институт несостоятельности (банкротства), без сомнения, является сложным, комплексным институтом, в рамках которого приходиться решать самые различные задачи, стоящие перед кредиторами, должником и уполномоченными лицами. В понятие «уполномоченное лицо» мы вкладываем понятие должностного лица органа, осуществляющего административно-хозяйственные действия, и лиц, осуществляющих организационно-управленические деяния.
Ознакомительная версия.
