Вместе с тем монография отражает авторское видение на понятие, систему и классификацию государственных преступлений, трактовку юридических признаков конкретных составов преступлений.
Автор выражает признательность научным сотрудникам НИИ Генеральной прокуратуры и, прежде всего, профессору А. И. Долговой за конструктивные замечания и предложения, практическим работникам Следственного управления, Центра общественных связей ФСБ России, предоставившим возможность ознакомления с материалами уголовных дел и их использования в объеме, необходимом для иллюстрации теоретических положений, а также с материалами, опубликованными в прессе.
Раздел I. Государственные преступления (против основ конституционного строя и безопасности государства)
Глава 1. Общая характеристика преступлений против основ конституционного строя и безопасности государства
§ 1. Краткий исторический экскурс развития законодательства о государственных преступлениях
Развитие и совершенствование правовой системы и законодательства всегда стимулируются необходимостью разрешения главного противоречия – между новыми объективными процессами развития общества и государства и отставшей юридической формой их отражения. Реальность, с которой обязан считаться законодатель, всегда многозначна. Учету подлежат: негативные явления и процессы общественного развития, отдельные из которых в виде конкретных, повторяющихся общественно опасных деяний подлежат криминализации; уголовно-правовая и криминологическая характеристика преступности в целом и ее отдельных видов; последние научные достижения в уголовном праве и криминологии; уровень общественного сознания и общественное мнение по принципиальным вопросам; исторические традиции и преемственность в правовом регулировании и законодательной технике; ресурсные возможности обеспечения действия закона и т. д.
Если проследить основные тенденции развития законодательства о преступлениях против государства в России с октября 1917 г., т. е. со смены общественно-экономической формации и до наших дней, т. е. возврата к капиталистической системе в новых условиях, то общая картина представляется в следующем виде.
На первом этапе после революции временные законы отражали накал классовой борьбы, стремление всеми силами, включая правовые, подавить политического противника. Суровая ответственность за контрреволюционные преступления предусматривалась Декретом о суде № 1 от 22 ноября 1917 г., Обращением СНК ко всему населению «О борьбе с контрреволюционным восстанием Каледина, Дутова, поддерживаемом Центральной Радой» от 26 ноября 1917 г., Постановлением кассационного отдела ВЦИК «О подсудности революционных трибуналов» 1918 г. и т. п.
Первый кодифицированный уголовный закон РСФСР – Уголовный кодекс был принят в 1922 г. В нем были сформулированы: общее понятие контрреволюционного преступления (ст. 57), конкретные составы преступлений (измена Родине, шпионаж, диверсия и др.). С момента образования Союза ССР (1922 г.) и после гражданской войны процесс законотворчества пошел более активно, и уже в 1927 г. ЦИК СССР принял общесоюзное Положение о преступлениях государственных (контрреволюционных и особо опасных для Союза ССР преступлениях против порядка управления). Его нормы полностью вошли в УК РСФСР 1926 г.
В УК давалось развернутое определение контрреволюционного преступления (ст. 58-1). «Контрреволюционным признается всякое действие, направленное к свержению, подрыву или ослаблению власти рабоче-крестьянских советов и избранных ими на основании Конституции Союза ССР и конституций союзных республик, рабоче-крестьянских правительств Союза ССР, союзных и автономных республик, или к подрыву или к ослаблению внешней безопасности Союза ССР и основных хозяйственных, политических и национальных завоеваний пролетарской революции.
В силу международной солидарности интересов всех трудящихся такие же действия признаются контрреволюционными и тогда, когда они направлены на всякое другое государство трудящихся, хотя бы и не входящее в Союз ССР» (СУ, № 49, ст. 330).
Круг составов контрреволюционных преступлений, предусмотренных УК 1926 г., оказался в историческом аспекте достаточно стабильным (измена Родине, шпионаж, террористический акт, диверсия, контрреволюционная пропаганда или агитация, а также контрреволюционная организационная деятельность, контрреволюционный саботаж, недонесение о контрреволюционном преступлении и ряд других). Закон действовал с изменениями и дополнениями вплоть до 1959 г.
Резкий поворот к расширению репрессивных методов борьбы с контрреволюционными преступлениями обозначился с начала 30-х годов. Помимо создания внесудебных органов преследования граждан, постановлением ЦИК СССР от 8 июня 1934 г. УК 1926 г. был дополнен рядом статей, в частности предусматривающих усиление ответственности военнослужащих. За измену Родине, совершенную военнослужащим (п. «б» ст. 58-1), вводилась абсолютно определенная санкция – расстрел с конфискацией всего имущества. Совершеннолетние члены его семьи, если они чем-то способствовали готовящейся или совершенной измене или хотя бы знали о ней, но не довели об этом до сведения властей, карались лишением свободы на срок от пяти до десяти лет с конфискацией всего имущества (п. «в» ст. 58-1 УК).
Остальные совершеннолетние члены семьи изменника, совместно с ним проживавшие или находившиеся на его иждивении к моменту совершения преступления, т. е. ни о чем вообще не знавшие, подлежали лишению избирательных прав и ссылке в отдаленные районы Сибири на пять лет (СУ, № 30, ст. 173).
К концу 50-х годов в связи со сменой социально-политического курса в стране, изменениями в стратегии и тактике деятельности спецслужб иностранных государств против СССР, а также изменениями в криминогенной обстановке внутри страны назрела потребность в очередной кодификации уголовного законодательства о государственных преступлениях.
25 декабря 1958 г. был принят Закон Союза ССР «Об уголовной ответственности за государственные преступления», в соответствии с которым раздел УК 1926 г. «Контрреволюционные преступления» трансформировался в «Особо опасные государственные преступления», а раздел «Особо для Союза ССР опасные преступления против порядка управления» – в «Иные государственные преступления». Статьи общесоюзного Закона без всяких изменений были включены в УК РСФСР 1960 г. и УК других союзных республик.
Новый закон в разделе «Особо опасные государственные преступления» сузил круг уголовно наказуемых деяний: декриминализировал контрреволюционный саботаж – ст. 58–14, сузил понятие шпионажа – ст. 58-6, снизил тяжесть санкций во многих составах преступлений и т. д. Общее количество статей сократилось с 18 до 10.
Вместе с тем ряд законодательных новелл, как показала дальнейшая практика борьбы с государственными преступлениями, оказались далеко не бесспорными и вызвали оживленные дискуссии среди ученых-юристов и практических работников.
Во-первых, заговор с целью захвата власти был включен в п. «а» ст. 64 УК РСФСР как одна из форм измены Родине, хотя явно не вписывался в непосредственный объект данного преступления (при измене – это внешняя безопасность, при заговоре – внутренняя). В результате измена Родине (ст. 64 УК) стала представлять собой сложный и тяжеловесный состав преступления, включающий семь форм изменнической деятельности вместо четырех, как это было в УК 1926 г.
Во-вторых, была недооценена историческая перспектива ст. 58-2 УК 1926 г., в которой предусматривалась ответственность за «вооруженное восстание», «вторжение… на советскую территорию вооруженных банд», «захват власти в центре или на местах», включая «насильственное отторжение от Союза ССР и отдельной союзной республики какой-либо части ее территории». Новая волна кодификации уголовного законодательства в рамках Российской Федерации показала обоснованность многих из указанных признаков состава преступления. В действующем УК РФ это нормы о насильственном захвате власти или насильственном удержании власти (ст. 278); о вооруженном мятеже (ст. 279).
В-третьих, вместо нормы о контрреволюционной пропаганде или агитации (ст. 58–10 УК) была введена норма об антисоветской агитации и пропаганде (ст. 70 УК) с широкой трактовкой признаков состава преступления.
«По воле законодателя ст. 70 УК РСФСР была направлена на защиту политической системы нашего государства и ее основы – Советской власти. На самом же деле данная статья карала за негативные мысли и убеждения, распространяемые лицом письменно или устно, разве что за исключением такой ее формы, как агитация или пропаганда, проводимая в целях совершения отдельных особо опасных государственных преступлений»[18].
Ради исторической объективности следует сказать, что норма, предусмотренная ст. 58–10 УК 1926 г., с технико-юридической точки зрения более четко, конкретно определяла пропаганду и агитацию, сужая ее рамками призывов к свержению, подрыву или ослаблению советской власти или к совершению отдельных контрреволюционных преступлений. По сути, к призывной форме агитации и пропаганды мы возвратились теперь при обеспечении правовой защиты основ конституционного строя России от экстремистской деятельности (ст. 280 УК РФ 1996 г.).
