Эти данные устанавливаются следующими средствами: объяснениями сторон и третьих лиц, показаниями свидетелей, письменными доказательствами, вещественными доказательствами и заключениями экспертов. Доказательства, полученные с нарушением закона, не имеют юридической силы и не могут быть положены в основу решения суда[197]. Близкое к этому определение доказательств дается и в уголовно-процессуальном законодательстве (ст. 69 УПК РСФСР).
В юридической литературе методологически верно к проблеме формирования знания об обстоятельствах дела с помощью судебных доказательств подходил С. В. Курылев. Он подчеркивал, что теоретической основой для разрешения проблемы сущности доказывания и доказательств должен служить закон всеобщей связи и взаимозависимости явления природы и общества. Поскольку в мире все взаимосвязано, следовательно и субъективные явления нашего мышления связаны определенным образом с явлениями объективной действительности.
Поскольку мир — единое целое, то и все предметы, явления в мире связаны друг с другом. Соответственно и объект судебного познания связан определенным образом с другими предметами и явлениями, которые в свою очередь связаны с иными предметами и явлениями и так до бесконечности. В силу универсальной зависимости и обусловленности всякое изменение в предмете судебного познания будет являться результатом определенных причин и соответствующим образом отразится на всех связанных с ним, зависимых от него и обусловливаемых им явлениях, произведя в них также определенные изменения; изменения последних вызовут изменения в иных связанных с ними предметах и т. д. В связи с этим, С. В. Курылев правильно указывал, что зная существующие в природе связи и пользуясь этим знанием, можно познавать неизвестные нам явления природы при помощи известных.
«Знание связей означает знание того, какие изменения должны происходить в одних явлениях при определенных изменениях в связанных с первыми других явлений»[198].
В свое время известный русский дореволюционный ученый-процессуалист К. И. Малышев отмечал:
«Доказательством в обширном смысле или доводом называется все, что убеждает наш ум в истинности или ложности какого-нибудь факта или положения. В этом смысле понятие о доказательстве принадлежит к области логики. В техническом смысле нашей науки судебными доказательствами называются законные основания для убеждения суда в существовании или несуществовании спорных юридических фактов. Спорные факты в процессе удостоверяются доказательствами и вот почему на них именно сосредотачивается борьба сторон»[199].
Анализируя правовые нормы, большинство авторов в настоящее время указывают, что в законе содержится единое понятие судебного доказательства, включающее в себя четыре взаимосвязанных признака. К ним относятся:
1. Наличие фактических данных или, пользуясь современной терминологией, наличие информации;
2. Наличие связи между фактом-доказательством и искомым фактом;
3. Определенный законом процессуальный порядок получения интересующих суд фактических данных;
4. Получение фактических данных из установленных законом источником[200]. Устранение любой стороны доказательства ликвидирует все доказательство в целом[201].
Правда, при истолковании понятия судебного доказательства учеными-юристами порой допускаются и разночтения. Так, М. К. Треушников называет не четыре, а три признака судебных доказательств. Однако такого рода различие нельзя признать существенным, поскольку в одном признаке доказательства он объединяет как наличие фактических данных, так и относимость их к делу. Автор пишет:
«Судебные доказательства имеют, во-первых, содержание, т. е. информацию об искомых фактах (юридических, доказательственных), обладающую свойством относимости, во-вторых, процессуальную форму, именуемую в законе средствами доказывания, и, в-третьих, определенный процессуальный порядок получения и исследования доказательственной информации и самих средств доказывания. Эти три признака характеризуют правовую природу судебных, доказательств»[202].
По мнению Р. С. Белкина, фактические данные — это факты[203]. С данной точкой зрения согласиться нельзя, поскольку фактом считается событие, о котором известно достоверно, что оно имело место в прошлом либо продолжает происходить в настоящий момент[204]. Мы согласны с теми учеными — лингвистами, которые проведя специальное научное исследование пришли к выводу о том, что любой текст состоит из отдельных суждений (высказываний). Чтобы установить истинность или ложность суждений необходимо произвести верификацию, то есть соотнести содержание суждения с действительностью, после чего убедиться в истинности или ложности высказывания. Только после верификации суждения и установления его истинности оно превращается в факт.
Поэтому нельзя разводить понятия «суждение» и «факт», так как это иногда происходит: факт это истинное событие, а суждение — верифицированная истинная оценка (положительная или отрицательная) этого факта[205]. Факт — это действительное, вполне реальное событие, явление; то, что действительно произошло, происходит, существует[206]. Факты сами по себе не происходят, происходят события. Если в результате верификации оказалось, что содержание высказывания соответствует действительности, то такое высказывание можно считать достоверным фактом; если суждение о событии ложно — то это вообще не факт. Как правильно, на наш взгляд, отмечал в свое время матрос Швандя в пьесе К. Тренева «Любовь Яровая»[207] — «Это, товарищи, не факт. Это на самом деле так было!».
То есть, истинное суждение о событии и есть факт, или фактологическое суждение. Событие — это то, что произошло[208]. Если же высказывание не удалось верифицировать в силу объективных причин, то мы имеем дело с недостоверным фактом или непроверенным утверждением. Когда же факт нельзя верифицировать в силу субъективных причин — субъективно-оценочного характера, эмоциональности, сознательной неясности истинного смысла, то тогда мы сталкиваемся с оценочным суждением или оценочным высказыванием[209]. Сведения не соответствуют действительности, когда содержащиеся в них факты и обстоятельства не существовали вообще, то есть явились результатом вымысла или ошибки, либо того и другого вместе[210].
Та информация, которой располагают участники процесса, далеко не всегда достоверно отражает реальные события. Если бы доказательства были бы только фактами, потеряло бы смысл само доказывание, то есть обоснование, оценка утверждений участников судебного разбирательства. Только в результате такого обоснования становится возможным признание части утверждений юридическими фактами, то есть, по определению ст. 49 ГПК РСФСР, ст. 52 АПК РФ установление обстоятельств дела. Такими фактами могут быть утверждения сторон, третьих лиц, составляющих предмет и пределы доказывания. К тому же сам законодатель, характеризуя доказательства, употребляет термин «фактические данные», а не «факты», а известно, что по правилам логики каждое понятие должно иметь свое содержание[211].
В связи с изложенным, мы поддерживаем мнение большинства ученых-процессуалистов, согласно которому содержание доказательств составляют сведения о фактах, то есть информация о них[212]. Она может быть как истинной, так и ложной, при этом подвергается проверке и оценке. На ее основе у лиц, участвующих в деле, возникает убеждение относительно характера выдвигаемых в ходе судебного разбирательства утверждений. Кроме того, доказательственный характер имеет и ложная информация: например, она позволяет судить о заинтересованности в исходе дела свидетеля, дающего ложные показания, и косвенно подтверждать правоту того, против кого свидетель дает такие показания.
По мнению Д. М. Чечота, неверным является указание на такой признак — доказательства, как наличие связи между фактом-доказательством и искомым фактом. Он указывает, что вопрос о том, имеется ли такого рода связь, может быть окончательно решен лишь после завершения процесса доказывания[213]. Это действительно так, однако суд не может принять доказательство к исследованию, если хотя бы предположительно такого рода связь отсутствует, то есть доказательство не относится к делу (ст. 53 ГПК, ст. 56 АПК).
С нашей точки зрения, В. М. Семенов совершенно правильно подчеркивал, что отрицание связи между доказательствами и фактами, входящими в предмет доказывания, делает бессмысленным разговор о доказательствах[214]. Как известно, в свое время С. В. Курылев указывал, что наличие связи факта-доказательства с искомым фактом является главным существенным признаком доказательства[215].
