Ознакомительная версия.
141
Суханов Е. А. Проблемы правового регулирования отношений публичной собственности и новый Гражданский кодекс // Гражданский кодекс России. Проблемы. Теория. Практика: Сборник памяти С. А. Хохлова / Отв. ред. А. Л. Маковский; Исследовательский центр частного права. М.: Международный центр финансово-экономического развития, 1998. С. 205–227; Гражданское право: Учебник / Отв. ред. Е. А. Суханов. 2-е изд., перераб. и доп. Т. 1. С. 556–577.
Мищенко Г. В. Государственная собственность: экономическое содержание и юридическая форма // Новое российское законодательство и практика его применения: Материалы конференции. Барнаул: Изд-во Алтайского ун-та, 1997. С. 86.
См., напр.: Мищенко Г. В. Государственная и муниципальная собственность как публичная форма собственности // Правовой статус субъектов современной федерации: российский и зарубежный опыт (Республиканский научно-практический семинар. Барнаул, 27–28 сентября 1996 г.). Тезисы докладов. Барнаул, 1996. С. 82–85.
Прав Г. В. Мищенко в том, что выделение «муниципальной собственности в разряд самостоятельной нарушает логическую последовательность дифференциации форм собственности и, кроме того, этот вид публичной собственности не обладает достаточной спецификой для возведения его в ранг формы собственности» (см.: Мищенко Г. В. Государственная и муниципальная собственность… С. 84).
Дозорцев В. А. Принципиальные черты права собственности в Гражданском кодексе // Гражданский кодекс России. Проблемы. Теория. Практика / Сборник памяти С. А. Хохлова / Отв. ред. А. Л. Маковский. С. 230.
Дозорцев В. А. Принципиальные черты права собственности в Гражданском кодексе // Гражданский кодекс России. Проблемы. Теория. Практика / Сборник памяти С. А. Хохлова / Отв. ред. А. Л. Маковский. С. 231.
Богуславский М. М. Международное частное право: Учебник. 2-е изд., перераб. и доп. С. 153.
Гражданское право: Учебник / Отв. ред. Е. А. Суханов. 2-е изд., перераб. и доп. Т. 1. С. 292.
Нечто похожее на иммунитет публичного имущества давно известно из гражданского процессуального законодательства. Согласно ст. 446 ГПК РФ взыскание по исполнительным документам не может быть обращено на некоторые вещи, принадлежащие гражданину-должнику на праве собственности: единственное пригодное для постоянного проживания жилое помещение; предметы обычной домашней обстановки и обихода; продукты питания; имущество, необходимое для профессиональных занятий и т. д. В данном случае есть все основания говорить об иммунитете имущества гражданина-должника. Причем иммунитет этот носит ярко выраженный функциональный (ограниченный) характер. Гражданин-должник не обладает публичной властью и государственным суверенитетом, однако отрицание иммунитета имущества гражданина представляло бы угрозу свободному существованию и развитию конкретного человека (должника), угрозу суверенитету личности. Данный пример свидетельствует о том, что основание иммунитета нельзя сводить к государственному суверенитету. Такой подход искажает и слишком упрощает действительность. Свидетельствует данный пример и о том, что даже применительно к решению вопроса об иммунитете, правовое положение Российской Федерации и субъектов РФ как собственников нельзя признать исключительным, лишенным аналогов в других сферах общественных отношений с участием иных лиц.
Покровский И. А. Основные проблемы гражданского права. М.: Статут, 1998. С. 38–39. – М. М. Агарков в очерке «Ценность частного права» следующим образом комментировал взгляды И. А. Покровского на основное разделение права: «Централизацию правоотношений через государство проф. Покровский рассматривает как признак публичного права. Но ударение ставится не на государство, а на централизацию, что видно из того, что отношения казны к подрядчику он считает частноправовыми; равным образом как частноправовые он рассматривает отношения между государственной властью и вольнонаемной дружиной какого-либо кондотьера» (Агарков М. М. Избранные труды по гражданскому праву: В 2 т. Т. I. M.: АО «Центр ЮрИнфоР», 2002. С. 57). Быть может, ударения расставлены И. А. Покровским именно так, как это видел М. М. Агарков. Однако и содержание «Основных проблем», и комментарии М. М. Агаркова свидетельствуют о том, что перенос ударений на централизацию вовсе не означает, что государство, в представлении И. А. Покровского, перестает быть обязательным субъектом публично-правовых отношений.
Черепахин Б. Б. Труды по гражданскому праву. М.: Статут, 2001. С. 105–106.
В качестве примера можно назвать предоставленную законом гражданину или организации возможность требовать заключения договора в обязательном порядке, в частности, такого договора, как договор розничной купли-продажи. В правовом регулировании отношений розничной купли-продажи мы наблюдаем сочетание частноправового и публично-правового методов. Наделение гражданина некоторой принудительной властью над продавцом вряд ли можно объяснить, оставаясь на позициях чистого частноправового характера договорных отношений розничной купли-продажи. Здесь важно учитывать сделанные М. М. Агарковым в упомянутом очерке ценные замечания: к публичному и частному праву следует относить не правовые институты, а отдельные права и обязанности; признаки, по которым мы объединяем отдельные права и соответствующие им обязанности, лежат в совершенно других плоскостях, чем деление права на публичное и частное (см.: Агарков М. М. Избранные труды по гражданскому праву. С. 71). В одном институте, который по традиции рассматривается в рамках курса гражданского права, в действительности можно обнаружить нормы, имеющие различную отраслевую «прописку». Полагаем, что чаще всего именно так и организовано правовое регулирование. Наличие договора в основе правоотношения не означает, что возникновение этого правоотношения обходится без актов осуществления власти, без принуждения, поскольку заключение договора может произойти для одной из сторон в принудительном порядке.
Невинский В. В. Конституционное и частное право в России: проблемы соотношения в теории и практике // Публично– и частноправовое регулирование в России: теоретические и практические проблемы: Материалы Всероссийской научной конференции / Под ред. В. Я. Музюкина, В. В. Сорокина. Барнаул: Изд-во Алтайского ун-та, 2003. С. 10.
Вряд ли соответствует Конституции РФ ст. 1 ГК РФ в той части, в какой эта статья допускает ограничение гражданских прав на основании закона (т. е. и подзаконными нормативными актами, принятыми на основании закона), а не только федеральным законом, как того требует ст. 55 Конституции РФ.
Гражданское и торговое право капиталистических государств: Учебник для студентов вузов / Под ред. Е. А. Васильева. 3-е изд., перераб. и доп. М., 1993. С. 87–92.
Эннекцерус Л. Курс германского гражданского права. М.: Изд-во ин. лит., 1949. Т. 1, полутом 1. С. 353.
Эннекцерус Л. Курс германского гражданского права. М.: Изд-во ин. лит., 1949. Т. 1, полутом 1. С. 354.
Эннекцерус Л. Курс германского гражданского права. М.: Изд-во ин. лит., 1949. Т. 1, полутом 1. С. 354.
Гражданское право: Учебник / Под ред. Ю. К. Толстого, А. П. Сергеева. С. 155.
Гражданское право: Учебник / Под ред. Ю. К. Толстого, А. П. Сергеева. С. 158.
Гражданское право: Учебник / Под ред. Ю. К. Толстого, А. П. Сергеева. С. 114.
Гражданское право: Учебник / Под ред. Е. А. Суханова. С. 108.
Гражданское право: Учебник / Под ред. Е. А. Суханова. С. 283.
Гражданское право: Учебник / Под ред. Е. А. Суханова. С. 284.
Фомина Л. П. Земельная реформа и государственная собственность на землю… С. 53–54.
См., напр.: О комитете по управлению государственным имуществом Алтайского края: Положение, утверждено Постановлением Администрации Алтайского края от 13 сентября 1999 г. № 683 // Сборник законодательства Алтайского края. 1999. № 41 (61). С. 119; 2002. № 73. С. 151; № 74 (ч. 6). С. 243; № 80 (ч. 2). С. 9; 2003. № 82. С. 105.
Утверждено Постановлением Правительства РФ от 3 июня 2002 г. № 377 // СЗ РФ. 2002. № 23. Ст. 2178.
Поскольку органы юридических лиц обладают собственной, пусть и незначительной, гражданской правосубъектностью, постольку они являются субъектами гражданского права. Какое место занимают органы в системе субъектов гражданского права? Ответ на этот вопрос не может быть однозначным. Если руководствоваться распространенным сегодня представлением о юридических лицах, как организациях, перечисленных в ГК РФ, то органы юридических лиц должны рассматриваться как особый новый вид субъектов права. Если же вслед за Г. Ф. Шершеневичем и другими юристами прошлого считать юридическим лицом все то, что, не будучи физическим лицом, признается со стороны закона способным, ввиду определенной цели, быть субъектом права, то органы юридического лица также являются юридическими лицами. Это будет справедливо применительно и к единоличным органам, и к органам коллегиальным. Правосубъектность людей, обеспечивающих деятельность органов, решающего значения в данном случае не имеет. Орган юридического лица – это все же не люди, с юридической точки зрения. Это специфическое правовое явление – персонифицированная совокупность функций, элементов правосубъектности юридического лица. Персонификация производится в той мере, в какой необходимо правовое регулирование участия органов в правоотношениях волеобразования. В некоторых случаях с деятельностью одного органа ассоциируются один или несколько элементов правосубъектности организации. Так генеральный директор акционерного общества вправе самостоятельно заключать некоторые договоры от имени общества. Соответствующие элементы правосубъектности хозяйственного общества (например, право заключать договоры поставки) в нерасчлененном виде образуют этот исполнительный орган. В других случаях тот или иной элемент правосубъектности юридического лица распадается на несколько частей, распределяемых в виде функций между различными органами: один орган выступает с инициативой совершить сделку, другой – рассматривает целесообразность совершения этой же сделки, третий или один из предыдущих органов – выражает волю юридического лица при совершении той же самой сделки. Например, генеральный директор акционерного общества ряд сделок вправе совершать после их одобрения советом директоров. Элемент правосубъектности акционерного общества, который соответствует таким сделкам, ассоциируется с деятельностью нескольких органов. Другими словами, орган – это совокупность функций, а функции – это элементы правосубъектности юридического лица, либо части таких элементов. Что же касается людей, то они участвуют в процессе волеобразования юридического лица, как правило, в рамках трудовых правоотношений. В процессе образования воли юридического лица правовым отношениям между органами предшествуют правовые отношения между людьми. Например, до того как генеральный директор акционерного общества обратится к совету директоров с предложением одобрить крупную сделку, могут сложиться соответствующие трудовые правоотношения с участием обслуживающего персонала, специалистов, руководителей различных подразделений общества. Прежде чем завершится процесс формирования воли юридического лица, должна сформироваться воля его органов. Образование воли органов является одной из стадий волеобразования самого юридического лица и также происходит в виде правовых отношений. На этой стадии люди являются непосредственными участниками правоотношений. В дальнейшем они замещаются органами юридического лица. У людей, обеспечивающих деятельность органов, также формируется воля, что и позволяет им принимать те или иные решения. Волеобразование человека – процесс психический, а не правовой, в отличие от волеобразования юридического лица и его органов. Наличие у человека воли и способности ее изъявлять на первой стадии волеобразования юридического лица обеспечивает начало и завершение этого процесса для данного юридического лица. Заметим, однако, что персонификация, замещение человека различными правовыми формами начинаются уже на «уровне» органов юридического лица и не исчерпывается такими понятиями, как хозяйственное товарищество и общество, кооператив, учреждение, Российская Федерация, муниципальное образование и т. п. Особенность органов как специфических юридических лиц будет заключаться в том, что они не обладают собственной имущественной обособленностью, не подлежат регистрации отдельно от той организации, чьими органами они являются. Не обладают они и другими признаками известных сегодня юридических лиц, за исключением организационного единства (применительно к органам коллегиальным). Деятельность органов как самостоятельных субъектов права ограничена процессом формирования воли соответствующей организации, в то время как большинство выделяемых сегодня в науке и законодательстве признаков юридических лиц проявляются в процессе участия организации в гражданском обороте. Мы утверждаем, что органы не могут рассматриваться в качестве представителей юридического лица, поскольку они не названы законодателем в качестве субъектов права и потому не могут участвовать в отношениях представительства. Но мы убеждены, что, несмотря на молчание законодателя, органы обладают некоторой правосубъектностью, которой все же не хватает для участия в отношениях представительства.
Ознакомительная версия.
