Ознакомительная версия.
Подозреваемый в этом случае направлялся в дистрикт, где магистрат, именуемый директором жюри, выполнял функции, которые имели некоторую аналогию с функциями судьи-следователя. Директор жюри обвинения продолжал следствие, начатое мировым судьей в кантоне, он был обязан допросить обвиняемого[242]. Он исследовал обвинение и предлагал трибуналу дистрикта либо прекратить дело, если обвинения были недостаточны, либо передать обвиняемого на суд жюри обвинения. Директор жюри составлял обвинительный акт, который он представлял на рассмотрение жюри обвинения. Перед тем как обвинительный акт передавался на рассмотрение жюри обвинения, он должен был быть представлен комиссару короля, который визировал акт словами «Закон разрешает» или «Закон запрещает». Во втором случае директор жюри обвинения мог обратиться для разрешения вопроса в трибунал дистрикта. Директор жюри председательствовал в жюри обвинения, которое составляли присяжные заседатели числом 8. Каждые три месяца прокурор-синдик представлял лист с 30 гражданами, выбранными среди всех граждан дистрикта, для выполнения функций членов жюри. При согласии с представленным листом директор жюри обвинения, клал имена 30 граждан в урну в присутствии публики и комиссара короля и вытаскивал из урны имена 8 граждан.
Жюри обвинения собиралось в закрытом судебном заседании под председательством директора жюри обвинения, который докладывал присяжным жюри обвинения фабулу дела, вручал документы, относящиеся к процедуре, за исключением письменных показаний свидетелей, поскольку свидетели, доносчик или заявитель (жалобщик) должны были выслушиваться устно.
После ознакомления с материалами дела и выслушивания свидетелей в отсутствие обвиняемого жюри обвинения решало, имеет или не имеет основания обвинение. Жюри для решения данного вопроса оставалось одно, без директора жюри, под председательством самого старшего из них по возрасту.
Жюри обвинения решало вопрос либо об оправдании обвиняемого, либо о передаче его на суд присяжных для разрешения дела по существу. Решение жюри принималось простым большинством голосов, которое записывалось под актом обвинения в следующих формах: «Да, оно имеет место» или «Нет, оно не имеет места». Если жюри утверждало обвинительный акт, то дело передавалось в департамент, на рассмотрение уголовного трибунала, состоявшего из трех судей и председателя, а также из 12 присяжных заседателей.[243] Кроме того, в трибунале, как указано выше, находились комиссар короля, осуществляющий надзор за законностью, и общественный обвинитель, который осуществлял поддержание обвинения.[244]
Перед судебным заседанием в течение 24 часов после прибытия обвиняемого в арестный дом, обвиняемого допрашивал председатель трибунала в присутствии общественного обвинителя. Он имел право продолжить следствие. Затем происходило формирование жюри обвинения.
Скамья присяжных составлялась следующим образом: из числа лиц, пользующихся избирательными правами, занесенных в специальный регистр дистрикта, прокурор-синдик департамента выбирал 200 имен, которые вносились в сессионный список после представления директору департамента и утверждения. В первый день каждого месяца президент уголовного трибунала, в прямые функции которого это входило, составлял список жюри суда для сессии. Из этого списка, без указания мотивов, общественный обвинитель мог отвести 20 имен. Записки с обозначением остальных имен опускались в урну, из которой наудачу вынималось 12 имен. Список этих лиц предоставлялся подсудимому, который мог без указания мотивов отвести 20 человек. Каждое отведенное лицо заменялось другим по жребию. После отвода 20 лиц подсудимый имел также право мотивированного отвода. Основательность такого отвода обсуждалась судом.
Судебный процесс протекал в соответствии с четырьмя принципами:
– устность судебного следствия;
– оценка доказательств по внутреннему убеждению;
– публичность;
– состязательность.
Когда обвиняемый представал перед судом присяжных, функцию уголовного преследования брал на себя общественный обвинитель. Комиссар короля ходатайствовал о назначении наказания после вердикта присяжных и приносил кассационный протест в случае нарушения закона. Состав суда, в узком смысле этого слова, состоял из председательствующего и троих судей-асессоров, которые являлись судьями на уровне дистрикта, в состав суда включался также общественный обвинитель, хотя он осуществлял функцию преследования.
Рядом с трибуналом заседало жюри приговора – скамья присяжных, которые были обязаны высказываться по вопросу виновности или невиновности подсудимого.
Сама процедура суда присяжных протекала следующим образом: секретарь читал обвинительный акт, председательствующий обращался к обвиняемому со словами «Вот, в чем Вы обвиняетесь, сейчас Вы услышите те доказательства, которые имеются против Вас». Затем общественный обвинитель вызывал для допроса свидетеля, затем вызывал свидетелей защиты. Обвиняемый имел право делать замечания по показаниям свидетелей, которые он считал полезными. Обвиняемый также имел право вызывать свидетелей, чтобы подтвердить свою честность. Затем общественный обвинитель ходатайствовал о признании обвиняемого виновным в конкретном составе преступления, защита отвечала по ходатайству общественного обвинителя. Дебаты заканчивались резюме председательствующего. Присяжные удалялись для совещания. Для обвинительного приговора необходимо было большинство в 10 голосов из 12.
Присяжные голосовали последовательно по следующим вопросам:
1) Имело ли место событие преступления?
2) Действительно ли обвиняемый уличен в совершении преступления?
3) Совершил ли он его намеренно?
4) Имеются ли обстоятельства, освобождающие от наказания, или обстоятельства, смягчающие наказание?
Для ответов на каждый вопрос были предусмотрены две урны – белая и черная. Если ответ был благоприятен для подсудимого, он помещался в белую урну, в противном случае – в черную. Процедура подачи голосов присяжными была регламентирована детально в Инструкции, которая сопровождала издание Закона. Голоса отбирались в совещательной комнате одним из судей трибунала по совместному поручению председателя и королевского комиссара. Присяжные должны были по очереди, начиная со старшины присяжных, каждый в отсутствие других, «положа руку на сердце» высказать свое мнение и вслед за тем положить в урну соответствующий шар.
В случае осуждения присяжными после публичного объявления об их вердикте, королевский комиссар должен был представить свое заключение о применении наказания, после предоставить слово обвиняемому или его защитнику. Они не могли больше жаловаться на ущербность оценки фактов, но могли обжаловать правильность квалификации преступления или соразмерность наказания, которое требовал комиссар короля.
Для установления наказания производилось голосование судей. Данное голосование было публичным, каждый из судей, начиная с младшего, должен был громко высказать свое мнение о мере наказания. Решение жюри не обжаловалось. Право кассации было предоставлено осужденному и комиссару короля, кассация подавалась в трехдневный срок. В случае оправдания комиссар короля имел только 24 часа для кассационного обжалования.
Если судьи трибунала приходили к единодушному заключению о том, что присяжные вынесли обвинительный приговор ошибочно, к 12 присяжным заседателям добавлялись еще трое, после чего обвинительный приговор мог быть вынесен лишь при большинстве в 4/5 от общего количества голосов.[245]
Организация жюри строилась на четырех фундаментальных пунктах:
– способ набора членов жюри совмещал судебную власть и право выбирать;
– процедура вопросов, которые вследствие анализа каждого пункта обвинения вели к запутанности и погрешностям;
– большинство в десять голосов, требуемое для обвинительного вердикта;
– система наказаний, зафиксированных строго в законе, которая препятствовала индивидуальной оценке совершенного деяния.
Нас интересует, в полной ли мере Закон 1791 года разделил вопрос права и вопрос факта. Как следует из текста Закона, судьи могли сомневаться в том, что вопрос факта присяжными разрешен правильно, вследствие чего могли передать дело на повторное рассмотрение с добавлением трех присяжных, т. е. законодатель опасался возможной ошибки со стороны присяжных в определении того или иного факта.
Как показывает практика суда присяжных, наиболее слабые и уязвимые места при таком способе судопроизводства кроются как раз в тех институтах, которые связывают элемент профессиональный с элементом непрофессиональным. К данным институтам относятся напутственное слово председательствующего – резюме, решение процессуальных вопросов и способ исследования доказательств в ходе судебного разбирательства, вопросы, представляемые присяжным судом, последствия вердикта присяжных.
Ознакомительная версия.
